Уильям

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Пенелопа Блум

"Её вишенка"

Серия: Объекты притяжения (книга 2)

2 вишня

Автор: Пенелопа Блум

Название на русском: Её вишенка

Серия: Объекты притяжения_2

Перевод: Дарья Копылова

Редакторы: Mari, Eva_Ber,

Обложка: Bad Banny

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Уильям

Как я с ней познакомился?

Ну, джентльмен никогда бы не стал хвастаться.

К счастью, я не джентльмен.

Сначала я заплатил за ее вишенку — за пирог — но не в этом суть.

Затем я все же лишил ее девственности.

Что потом?

Я оставил визитку и ушел, словно был полноправным владельцем этого заведения.

Да, можно сказать, что мы поладили.

Хейли

Как я познакомилась с Уильямом?

Он зашел в мою пекарню, купил вишневый пирог, украл цветы вместе с вазой — до сих пор не могу понять, зачем они ему понадобились — и оставил свою визитку.

Прежде чем скажу, что я сделала с визиткой, я хотела бы кое-что прояснить:

Уильям возник на моем пути не в самый лучший момент моей жизни.

Моя пекарня была на грани банкротства.

Мой мерзкий бывший не оставлял меня в покое.

О, и я — двадцатипятилетняя девственница — страдающая от постоянных подколок по этому поводу со стороны друзей.

Мог ли Уильям помочь мне решить мою небольшую проблемку с девственностью? Это было подобно тому, как если бы вы пытались прибить муху молотком. Согласна, перебор, но… в лучшем смысле этого слова.

Уильям чертовски сексуален. Он такой горячий, что заставляет женщин делать глупости. Настолько страстный, что с ним я не могу не думать о безумных вещах. Как, например, о том, что даже муха не возражала бы расплющиться об Уильяма и его рельефный пресс.

Так, значит, все-таки нас двое — я и муха.

Поэтому я позвонила ему.

Возможно, это шло в разрез с моим здравым смыслом.

Вероятней всего, я активировала бомбу замедленного действия.

И то, что я попала по полной, стало ясно как день, когда он усмехнулся и сказал своим глубоким сексуальным голосом: «Я все еще жажду твою вишенку. У тебя есть доставка?» Сказал мне. По телефону.

Глава 1

Хейли

Моя бабушка всегда говорила, что выпечка — лекарство от печали. Грэмми была очаровательна. Она могла испечь печенье, за которое любой готов был продать душу. И все же она была в корне неправа. Я уже более двух лет вытаскивала из духовки в своей пекарне свежие вишневые пироги, пирожные, круассаны, рогалики. Одним словом, всевозможные кондитерские изделия, которые вы только могли себе представить. И, по моей оценке, единственное, что действительно вылечила выпечка, — тонкую талию и приверженность к диетам.

Но я не собиралась унывать. Мне только что исполнилось двадцать пять, и я не могла дождаться, когда же, наконец, моя жизнь забьет ключом. Можете называть меня черепахой, но я была убеждена, что если буду держать нос по ветру, упорно работать и вести себя как хорошая девочка, все остальное приложится.

Мне все же удалось свить удобное гнездышко из рутины повседневных дел, хотя время было неумолимо. Я понимала, что если не сделаю правильные выводы, то единственный мой шанс — пекущая кексы восьмидесятилетняя девственница. А это могло вызвать спонтанный оргазм.

Отличные кулинарные способности, но довольно грустная личная жизнь. И это была не совсем моя мечта. В глубине души я боялась, что могу легко упустить появившуюся возможность. Это как использовать зубную нить… в день посещения дантиста… Меня пугала перспектива превратиться в сгорбленную старую девственницу-пекаря.

Выпечка для меня была легким делом с глубоким смыслом. Добавили столько-то, вынули через столько-то, запекли при такой-то температуре, дали настояться столько-то. Это была целая наука. И если вы следили за тем, что делали, — вы знали, чего ожидать.

Мне нравилось мое дело. Пекарня была моим самым безопасным местом. И если бы моя сестра и мой единственный сотрудник, Райан, постоянно не напоминали бы мне о социальной жизни, то, вероятно, я бы уже так углубилась в свою работу, что давно растворилась бы в ней.

В мои планы на выходные входила разведка местных рынков. Мне приходилось охотиться за свежими ингредиентами с ферм моих любимых земляков. Тестирование новых рецептов и попытки усовершенствовать имеющиеся — все, что меня волновало в оставшиеся дни. Выпечка была моей жизнью. Меня ничуть не удивило бы, если вишневая начинка побежала бы по моим венам. По крайней мере, муку я носила на себе чаще, чем косметику. Выпечка — и есть моя жизнь.

Хотелось верить, что у меня когда-нибудь все обязательно получится. Что все мои мечты о расширении магазина и совершенствовании моих рецептов чудодейственным образом приведут меня к вдохновению, которого в моей жизни так не хватало. В другие же дни мне казалось, что я в клетке — инкрустированной печеньем — соблазнительной и вкусной. Но клетка все же была клеткой.

Да, мне нравилось то, что я делала.

Но нет, Грэмми, это не было панацеей.

* * *

Все, что мне нужно было сделать, — посмотреть на потрепанный старый учебник из колледжа под ножкой моей печи. Духовку я купила подержанную, и одна ее нога была короче ровно на высоту учебника. «Морская биология и недостаточная динамика экосистемы». Это звучало так, словно кто-то вставил несколько научных слов в блендер и решил, что студентам колледжа достаточно носить его с собой, чтобы почувствовать себя умными. И, надеясь на удачу, они повесили на этот учебник ценник в триста долларов. Когда же библиотека колледжа предложила выкупить его за десять, то я послала их к черту вместе с их десятью долларами.

Ну, технически, в этот момент я подумала, что они могли бы трахнуть сами себя. И все же я просто вежливо улыбнулась и сказала: «Спасибо, но нет», — а затем всю дорогу домой слушала Мэтта Косту, пытаясь успокоиться. Я работала в отделе обслуживания клиентов всю свою жизнь и знала, что несправедливо выплескивать все свое негодование на человека за стойкой — к этому дерьму он не имел никакого отношения.

Последние шесть–семь лет я использовала книгу, стараясь получить компенсацию. Если они не собирались возвращать мне триста долларов, то я могла сама найти способы ее применения на эту сумму.

Во–первых, она служила дверным замком в общежитии колледжа, пока я получала степень по социологии. Ныне пылящуюся где-то в шкафу для хранения документов.

На эту многострадальную книгу вечно кто-то налетал. Об нее постоянно спотыкались, и она быстро обветшала… Однажды я даже обозвала ее жирной коровой. Я ударилась об нее пальцем ноги, что, по общему мнению, перешло все границы. Но я не собиралась извиняться перед книгой.

Во–вторых, она подрабатывала паукохлопушкой, когда не подпирала дверь.

В–третьих, мне пришлось положить ее под голову на время сна, когда моя кошка поиграла с моей подушкой.

В–четвертых, я даже умудрялась рисовать на ее полях.

А теперь? Теперь она была краеугольным камнем моей печи. Нет, даже не так. По сути, она стала краеугольным камнем моего бизнеса. Конечно, я немного преувеличила. Но между правдой и тестом сходства больше, чем люди могли бы себе представить. Потянули… в нужном месте. Отрезали вот тут. Возможно, немного размяли, придав воздушности… и вуаля, — ты уже легко «проглотил»… правду. Или маффин.

В общем, если быть точной, после стольких лет использования книга окупилась, по меньшей мере, долларов на двадцать. Осталось… всего каких-то двести восемьдесят.

Была, конечно, еще одна причина, по которой я хранила эту дурацкую книгу. Хотя все остальные купленные по завышенной цене учебники я давно продала за гроши. В ней я впервые нарисовала ЕГО имя с маленьким сердечком вокруг него. Это был тот самый учебник, который я держала в руках, когда мы с НИМ в самый первый раз разговаривали после занятий. Я прижимала книгу к груди. Прямо над быстро бьющимся сердцем.

НАТАН.

Мальчик моей мечты, который превратился в жуткого преследователя из ада.

Я могла бы поблагодарить его за мою девственность, по крайней мере, частично. Я не была уверена, существовала ли такая вещь, как посттравматическое расстройство от извращенцев. Но если оно существовало, то Натан сумел заразить меня им. После него я виртуозно отталкивала всех и каждого, имеющего пенис. Хранение этой книги стало образным способом выразить мой главный жизненный девиз: «Остерегайтесь пениса! Он опасен!»

* * *

Я поставила последний вишневый пирог на посыпанный мукой стальной стол возле духовки. Он выглядел идеально. И он должен был быть идеальным. Когда дело доходило до выпечки — я не играла. У меня был блокнот, заполненный заметками и рецептами, которые я перепробовала на пути к поиску идеального сбалансирования вкусов и текстур. Я заполнила множество страниц примерами выявления разницы между одной чашкой сахара, немного переполненной чашкой, недосыпанной или на половину наполненной… ну, и так далее.

Если выпечка была наукой, то я — сумасшедшим ученым. Волшебником кексов. Если люди приходили в мой магазин, чтобы побаловать себя, то получали желанную выпечку и наслаждались каждым кусочком.

К сожалению, мое пристрастие не излечило меня от чувства пустоты, которое угнездилось глубоко в моем сердце. Зато оно дало мне цель. Я знала, что у меня это хорошо получается, и надеялась в дальнейшем расширить свой магазин. Но вначале это был всего лишь надежный способ оплачивать свои счета. Эй, если мирового господства было бы легко добиться, то все давно бы уже это сделали.

* * *

По дороге на работу заглянула моя младшая сестра Кэндис. Она работала редактором в журнале «Продвинутые Советы». Проходя мимо, она всегда заходила за рогаликом. Ее короткие светлые волосы подпрыгивали при каждом шаге, когда она вприпрыжку подходила к стойке. Она поправила солнцезащитные очки и очень выразительно пошевелила бровями.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: