— Привет? — я попыталась скрыть свою неловкость.
— Прости, что напугала тебя, — почти промурлыкала она и сверкнула улыбкой, которая умудрилась выглядеть одновременно и милой, и невзначай сексуальной. Какая-то часть меня сразу же почувствовала к ней симпатию. Но что-то в глубине души подсказывало быть осторожнее с этой женщиной. — Я Зои Паркер. Я что-то вроде президента Клуба бывших подружек Уильяма Чемберсона.
— О, — только и могла сказать я, не зная, как на это реагировать.
— Не волнуйся. Это не ревность и не угроза. Я пришла как друг. Как кто-то, кто уже побывал там, где ты сейчас находишься. Уильям — мастер иллюзий и обещаний. Он легко убедит тебя, что он хороший парень, даже если будет груб в общении. Он пообещает все, о чем ты мечтаешь, и соблазнит тебя. Уильям привык получать все, что хочет. А потом с легкостью двинется дальше. Он сделал это со всеми нами. И сделает это с тобой.
— Ну… — мой голос звучал немного натянуто, — я ценю предупреждение. Но я уже большая девочка. Думаю, что уже сама могу решить, хочу ли иметь романтические отношения с кем-то или нет.
— Конечно, можешь, — Зои притворно улыбнулась и довольно ощутимо сжала мое плечо, — но послушай: не принимай это на свой счет. Уильям неизбежно приползал ко мне обратно после каждой пары неудачных бросков. Даже не знаю, как мне удается справляться с ним. Но эй, это уже не для всех ушей.
Я улыбнулась, но в моей улыбке не было дружелюбия. Я человек неагрессивный, но эта женщина бросила мне вызов. Она источала абсолютный аромат стервозности, который пробудил во мне бойца.
— Прости, кажется, я ослышалась... Ты сказала, что президент клуба его бывших подружек или его фан-клуба?
Зои поджала губы, но все еще сохраняла свою фальшивую улыбку.
— Удачи тебе, милая. Уильям таких, как ты, ест и выплевывает перед завтраком, — она помахала у меня перед глазами своими наманикюренными ногтями и растворилась в толпе.
* * *
Я все еще пыталась осмыслить свою встречу с ледяной королевой, когда Уильям вернулся с двумя фужерами шампанского. Он предложил мне один, но я отмахнулась, увидев следы помады на ободке.
— Не слишком ли далеко ты зашел в своем воровстве? — я все еще не могла решить, хочу ли обсуждать с ним Зои. С одной стороны, мне до смерти хотелось услышать его версию. С другой, я не чувствовала его обязанным что-либо объяснять мне. Возможно, он заслуживал шанс приоткрыть мне себя, а не защищаться от претензий и обвинений сумасшедшей бывшей.
— Вор — это несправедливое обвинение. У меня есть небольшая склонность к клептомании. Это медицинское состояние. Ты же не станешь смеяться над парнем из-за болезни, правда? Кроме того, ты можешь получить цветы обратно в любое время, когда захочешь. Все, что тебе нужно сделать, это прийти в мой офис. Так что они одолжены, а не украдены. С другой стороны, твоя вишенка... я не планировал отдавать ее обратно.
— Так вот как это работает? — спросила я, стараясь не обращать внимания на его комментарий про вишню. — Взять мои цветы было просто старым «я забыл что-то у тебя дома» трюком, но с клептоманским уклоном?
— Именно!
— Хм. Ну, тогда ты можешь оставить их себе.
Уильям постучал пальцем по своему подбородку.
— Понятно... Очевидно, я украл не тот предмет. Думаю, мне придется снова заскочить в твой магазинчик.
— Вряд ли я смогу остановить тебя.
— А ты бы хотела, если бы могла? — игривый тон из его голоса исчез, оставив лишь пронзительные нотки искренности. И вот он снова здесь. Я только начала верить, что этот человек ничего в мире не принимает всерьез, как в нем вспыхивает поражающая разум напряженность.
— Возможно, — задумчиво сказала я. И это был честный ответ.
Я могла бы остановить Уильяма, защитив себя от неизвестного будущего. И от призрачной возможности каких-то отношений между нами, равносильной моему столкновению с катастрофой. Но могла и открыться ему, убежденная, что такие, как он, довольно редко встречаются на пути обычных людей. Если судить по моему прошлому, то до встречи с Уильямом прошло около двадцати лет. И я не была уверена, что хочу ждать своего шестидесятилетия.
— Хорошо, что у тебя нет выбора, — его глаза метнулись к балкону за моей спиной. Он вновь посмотрел на меня и, рассеянно улыбнувшись, снова поднял туда глаза.
Я повернулась, чтобы выяснить, кто же так заинтересовал Уильяма. И увидела ее. Зои — Ледяная Королева и сука в одном флаконе — президент клуба бывших подружек Уильяма Чемберсона. Черное платье, черные волосы, темное кружевное колье на шее и маска с тонкими кошачьими ушками. Ревность пронзила меня как яд, и мое сердце упало. Вполне возможно, что она и не солгала.
— Ну, что ж, — сказал Уильям. — Я планировал потанцевать с тобой. Спеть серенаду. В конце концов, заманить тебя в какое-нибудь уединенное место и убрать все эвфемизмы (прим. эвфемизмы используются в речевых или печатных текстах для замены слов, признанных грубыми или «непристойными», например, бранно-ругательных и нецензурных) из неотложного акта дефлорации (прим. дефлорация в буквальном переводе на русский язык означает «срывание цветка», а в переносном и общеупотребительном в медицине — лишение девушки девственности, разрыв её девственной плевы), который я начал этим утром. Но... к сожалению, мне придется иметь дело с кое-чем другим. Итак, до следующего раза... — и стремительно ушел, не дожидаясь моего ответа.
А я осталась стоять там с глупым выражением на лице. Уильям направился прямо к балкону, и я поняла, что не хочу знать правду. Я просто хотела уйти и сохранить то, что еще осталось от нашего изумительного обмена магией. Если бы я сейчас убежала, то остался бы шанс оглянуться назад и засомневаться: возможно, я просто ошиблась. А если бы я узнала, что Зои права, то еще больше замкнулась бы в себе. И это стало бы просто еще одним опытом, отпугивающим меня от всех пенис-свингеров мира на всю оставшуюся жизнь.
Я почувствовала себя очень глупо. Зачем я только пришла? Уильям был очарователен и великолепен. А я, вероятно, — обыкновенной идиоткой. Как я могла вообразить, что могу стать чем-то большим в жизни такого человека, как он?
Неужели я так долго ждала, чтобы кто-то просто случайно заглянул ко мне?
Я была заурядной девушкой, которую Уильям встретил этим утром в пекарне. Все внимание, которое он уделил мне сегодня, безусловно, было особенным для меня. И, вероятнее всего, это был самый обычный день в его жизни. Я даже не могла расстроиться. Потому решила чувствовать себя глупой и наивной.
Да. Глупо и наивно.
Если бы моя жизнь была как одна из моих книг рецептов, то это был бы длинный список всех комбинаций этих двух родственных эмоций. Их я дегустировала последние двадцать пять лет. Предупреждение о спойлере: независимо от того, как вы их смешивали, результатом всегда была здоровая доза разочарования с нежным оттенком смущения.
Рецепт моей жизни. Ням.
Глава 4
- Уильям
На следующее утро после вечеринки я собирался пойти в пекарню и побеспокоить девушку-пекаря. Но время ускользнуло от меня. Мой крутой братец заставил меня практически жить в офисе: мы бросили все силы на заключение еще одной выгодной крупной маркетинговой сделки с еще одним состоятельным и влиятельным клиентом. Брюс отвечал за весь организационный уровень нашей компании. Исследования, сеть, координация, планирование, выполнение... Его заветная, но несбыточная мечта — чтобы все прошло без сучка и задоринки.
Для меня же речь шла скорее о рисках.
Мне нравилось пробовать все, что никто в здравом уме не стал бы делать. Но больше всего меня привлекала возможность рискнуть и при неудачной сделке потерять миллионы или даже репутацию нашей компании. В основном я был великолепен в своем призвании, поэтому мы никогда не терпели неудачу.
Ладно, скажу честно, мои гениальные идеи иногда проваливались. Я потерял несколько миллионов здесь или там и разозлил пару-тройку крупнейших компаний. Но это было не самым главным. Я был идейным парнем. Чтобы сохранить репутацию творческого гения, нужно было рискнуть здесь, взъерошить перья там или пару раз случайно поджечь свой офис. Последнее, возможно, было не столь необходимым, как первые два. Но когда ваш творческий процесс иногда связан с небольшим количеством сладкого и липкого, вам, вероятно, однажды пришлось бы бросить спичку в мусорное ведро… При условии, что ваш безумный брат внезапно ворвался в офис. И если в мусорном баке в этот момент оказалось достаточно бумаги... ну, вы понимаете.
Тем не менее, даже Брюс признавал, что я действительно был хорош в своем деле. Он не мог этого не сделать. Когда этот придурок становился слишком наглым со мной, я угрожал ему уйти, если он чуть-чуть не расцелует мою задницу. Думаю, только этим я, вероятно, сократил несколько лет его жизни.
Парень любил говорить, что проживет дольше меня.
Ну, это мы еще посмотрим.
* * *
Работа и мой брат теперь могли подождать. Я и так дал им два дня. А, может, даже три. Девушка-пекарь, вероятно, уже начала думать, что я потерял к ней интерес. Мне нужно было срочно это исправить, прежде чем какой-то другой мудак попытался бы добраться до ее вишневых пирогов.
В ту же секунду, как по команде, Брюс просунул свое уродливое лицо в мой кабинет. И да, возможно, мы и были однояйцевыми близнецами, но его лицо было уродливым. И он хорошо справлялся с этим.
— Что? — с легким недовольством cпросил я. — Я собирался немного пожить своей жизнью, или ты запланировал это испортить?
Брюс смущенно посмотрел на меня.
— Вообще-то я пришел спросить тебя о девушке на вечеринке. Пару дней назад.
Я скептически посмотрел на него и обратил внимание, что он застрял в дверях. Обычно он штурмовал мой стол, угрожающе засунув руки в карманы. А что было сейчас? Очень-очень не-по-Брюсовски. Что-то происходило.