- Кто такие? - спросил Тимофей Евсеевич. В голосе его был страх.

- Не знаю.

- А почему это Магомет говорил, что вы ждете гостей?

- Он такого не говорил.

- Но я же сам слышал! - возразил Тимофей Евсеевич, и в голосе его взвизгнула истерика.

Трое шли к ним от джипа, и еще несколько осталось у машины, но Вадим смотрел только на этих троих. Собственно, он смотрел только на того, что шел посерединке - изящный, небольшой, очень аккуратный человек, весь в сером, элегантный, даже, кажется, с тросточкой. Старый знакомый. Он шел легко и споро, но без всякой, впрочем, торопливости - шел так, как ему было удобно идти, шел заканчивать дело, начатое еще в Петербурге, не законченное тогда, а теперь нуждающееся в быстром и эффективном завершении. Так ходят энергичные молодящиеся политические деятели перед объективами телекамер решительно, напористо и целеустремленно. Узконосые штиблеты его аристократически сверкали на солнце, совершенно неуместные здесь, в мире кирзовых сапог и грязных кроссовок.

Слева от него, чуть отставая, вышагивал здоровенный шкаф, на полторы головы выше, обтянутый кожаной курткой, круглоголовый и, кажется, лысый, а может быть, выбритый наголо. Вадим не стал его рассматривать, как не стал рассматривать и третьего - маленького, на вид совсем безвредного, мелкого, узкоплечего, с большой головой в кожаной кепке и в коричнево-зеленом камуфляже.

- Что за люди, никак я не могу понять... - бормотал Тимофей Евсеевич, - зачем они там остановились? Подъехать не могли?.. - бормотал он, и еще что-то полуразборчивое и уже совсем в отчаянии.

Трое стремительно надвинулись и подошли уже почти вплотную. Серый знакомец приветливо помахал своей тросточкой, которая у него была вовсе не тросточка, а что-то вроде черной полированной указки, с которой он, видимо, всегда ходил. Не расставался. Как британский офицер со своим стеком.

Здоровенный носорог обогнул хозяйственную палатку справа и остановился почему-то рядом с Тимофеем, возвышаясь над ним, словно Голем, и теперь видно было, что он никакой не бритый, а именно лысый - с остатками рыжего пуха над ушами и с конопатым теменем, на котором уже и пуха не оставалось. Морда у него была круглая и неприятно асимметричная, словно он страдал флюсом.

Серый же со вторым своим спутником обогнул палатку слева и подошел к Вадиму со словами:

- Здравствуйте, здравствуйте, Вадим Данилович. Вот мы и снова свиделись. Что я вам говорил?..

Вадим смотрел, как он небрежно и элегантно усаживается за стол (без всякого приглашения), задирает ногу на ногу, сверкает покачивающимся штиблетом, тросточкой своей лакированной сверкает - черной остроконечной указкой с шариком на конце.

- У вас такой вид, Вадим Данилович, будто вы забыли, как меня зовут... Или не забыли?

- Не забыл, - сказал Вадим сквозь зубы.

- Замечательно. Поговорим?

- О чем?

- Да все о том же. Запамятовали? Вадим молчал.

- Напомнить?

Вадим молчал, глядя на него исподлобья. Человек в сером улыбался вежливой необязательной улыбкой светского льва, ведущего необязательный разговор о погоде. Или о политике. Или о футболе.

Большеголовый мелкий человечек в камуфляже садиться не стал, хотя свободные стулья располагались тут же, на виду. Он прислонился спиной к наблюдательному столбу и сложным образом переплел тощие свои ноги. Он тоже улыбался" но как-то рассеянно, словно был далеко отсюда и думал совсем о другом. В сочетании со змеиными неподвижными глазками улыбка эта смотрелась странно и неприятно. Руки он держал в карманах куртки и все время шевелил там, в карманах, пальцами, словно что-то там, в карманах, разыскивал или ощупывал.

А здоровенный носорог нависал над Тимофеем, словно Идолище Поганое, неподвижный, огромный, неуклюжий, будто бы надутый изнутри. Бедный Тимофей Евсеевич сидел под ним на корточках, боясь пошевелиться - зрачки у него были во всю радужку и судорожно бегали и дергались, похожие на издыхающих головастиков.

- Это вы что же - через всю Россию перли сюда, чтобы опять говорить об этих глупостях? - спросил Вадим сквозь зубы.

- А я вас сразу предупредил, что наш разговор - серьезный. Вы к нему несерьезно отнеслись, но это уж ваша проблема. Есть люди, которые все это глупостью отнюдь не считают...

- Ну и напрасно. Я уже вам все и совершенно ясно сказал...

- Стоп. Так у нас ничего не получится, - сказал серый человек с выраженным сожалением. У него было странное имя-отчество: Эраст Бонифатьевич. Впрочем, ниоткуда не следовало, что его и на самом деле так зовут. - Давайте попробуем с самого начала, - предложил Эраст Бонифатьевич. - Вы ведь знаете, кого выберут губернатором?

- Гос-споди, - сказал Вадим, демонстративно закрывая глаза.

- Не "господи", а просто отвечайте. Знаете ведь?

- Ну, предположим, знаю.

- Нет уж, дорогой вы мой! Давайте без всяких "предположим". Знаете или нет? Ведь знаете же!

- Знаю, - согласился Вадим неохотно. - Генерала выберут.

- Слава богу! Наконец-то мы хоть о чем-то договорились.

- Да ни о чем мы не договорились. Я и раньше не отрицал, что знаю...

- Вот именно! О том и речь, Вадим Данилович. Об этом и речь! А теперь вопрос номер два: откуда вы это знаете?

Вадим сморщился.

- Ну не могу я этого вам объяснить! Откуда вы знаете, что "пройдет зима - настанет лето"?

- "Спасибо партии за это". Неудачный пример. Это все знают.

- Ну так и это все знают. Что Генерала выберут. Вы разве сомневаетесь?

- В высшей степени.

- Ну и зря. Во второй тур выйдут Генерал и Зюзючник. Победит Генерал. Дважды два - четыре.

- Я вот уверен, что выберут Интеллигента.

- Да? Вы хоть газеты читаете? Знаете, какой у Интеллигента рейтинг?

- Знаю. Но выберут Интеллигента, и вы тому, Вадим Данилович, поспособствуете.

- Опять! Я же вам ясно сказал еще в прошлый раз...

- То, что вы мне сказали в прошлый раз, я прекрасно помню. А я вам тогда ясно объяснил, что этот ответ нас никак не устраивает. Помните?

- Кого это "нас"?

- А вы не знаете? Нас. Крупными буквами: Н-А-С.

- Не понимаю.

- Все вы прекрасно понимаете. Не валяйте ваньку. Все вам было уже сказано, и совершенно определенно.