Локи изо всех сил постарался подольститься к гномам. Он превозносил их работу и пообещал им вещи, которые они могут получить только у обитателей Асгарда, вещи, обладать которыми гномы давно мечтали. Он уговаривал их так, что маленький уродливый народец решил — они могут завладеть Асгардом и всем, что в нем есть.

Наконец Локи сказал им:

— У вас есть слиток чистого золота? Вы можете расковать его на пряди такие тонкие и красивые, что они будут как волосы Сив, жены Тора? Только вы, гномы, можете сделать столь прекрасную вещь. Ага, слиток золота у вас есть. Пустите в ход ваши молоты и сделайте прекрасные пряди, чтобы сами боги завидовали вашей работе.

Польщенные речами Локи, гномы, которые стояли у горна, взяли слиток чистого золота и поместили его в огонь. Затем, вынув его и положив на наковальню, стали обрабатывать его маленькими молоточками, превращая слиток в пряди столь же тонкие, как волосы на голове. Но этого было мало. Они должны были стать столь же прекрасными, как волосы на голове Сив, равных которым по красоте ничего не было. Гномы стали снова и снова обрабатывать пряди, пока не добились полного сходства. Пряди блестели солнечным светом, и, когда Локи взял их в руки, они плавно ниспали на землю. Они были такими красивыми и легкими, что даже птичка не почувствовала бы их веса.

Локи снова и снова рассыпался в похвалах и благодарностях гномам, давая им все больше и больше обещаний. Он очаровал их, хотя гномы были мрачноватым и подозрительным народцем. И прежде, чем расстаться с ними, Локи попросил у них копье и лодку, которые они делали на его глазах. Гномы дали ему и то и другое, хотя потом сами удивлялись этому поступку.

Локи отправился обратно в Асгард. Он зашел в Дом Совета, где снова собрались обитатели Асгарда. Строгое выражение глаз Одина и полный ярости взгляд Тора он встретил веселой усмешкой.

— Сними свое покрывало, о Сив, — сказал он.

И когда бедная Сив скинула покрывало, он аккуратно возложил на ее остриженную голову сияющие струи, которые держал в руках. По плечам Сив рассыпалось блестящее, мягкое золото — точно как ее прежние волосы, словно и в самом деле у новых были корни, из которых они и выросли. И все асы, боги и богини, и все ваны, увидев, что голова Сив снова покрыта золотой паутиной, засмеялись и стали радостно хлопать в ладоши.

Это было в то время, когда Локи, желая, чтобы асы и ваны наконец прониклись к нему дружелюбием, преподнес им чудесные вещи, которые он получил от гномов, — копье Гунгнир и лодку Скидбладнир.

Весь Асгард восхищался такими прекрасными и полезными вещами, которые были преподнесены Локи. А тот, сделав из знакомства с подарками большое представление, хвастливо сказал:

Никто, кроме гномов, которые работали на меня, не может сделать такие вещи. Есть и другие гномы, но они столь же неуклюжи, как и уродливы. Те гномы, которые служат мне, единственные могут творить такие чудеса.

Локи, увлекшись своим хвастовством, сказал глупость. Но он не знал, что один из тех, «других» гномов был здесь, в Асгарде. Он стоял в тени трона Одина, слушая, что говорит Локи. Это был Брок — самый злобный и язвительный из всех гномов. И теперь, трепеща от ярости, он подошел к Локи.

Ну, Локи, ты и хвастун! — рявкнул он. — Ты врешь каждым словом. Синдри, мой брат, который считал унизительным служить тебе, — лучший кузнец в Свартхейме.

Асы и ваны рассмеялись, видя, как гном Брок прервал на полуслове хвастовство Локи. И, слыша их смех, Локи разгневался.

Помолчи, гном, — сказал он. — Твой братец узнает о кузнечном искусстве, лишь когда явится к гномам — моим друзьям и чему-нибудь научится от них.

Научится у гномов, которые твои друзья? Мой брат Синдри знает от гномов, кто твои друзья! — взревел Брок, полный неудержимой ярости. — На те вещи, что ты притащил из Свартхейма, асы и ваны даже не обратили бы внимания, окажись они среди тех, что может сделать мой брат.

Когда-нибудь мы пристроим к делу твоего брата Синдри и посмотрим, на что он способен, — ответил Локи.

Давай сейчас, прямо сейчас! — заорал Брок. — И ставлю свою голову против твоей, Локи, что его работа заставит обитателей Асгарда потешаться над твоим хвастовством.

Я принимаю твой залог, — сказал Локи. — Моя голова против твоей. И буду рад увидеть, как твоя уродливая голова слетит с этих корявых плеч.

Асы вынесут суждение — в самом ли деле работа моего брата лучшее из того, что выходило из Свартхейма. И они позаботятся, чтобы ты уплатил свой залог, Локи, и твоя голова расстанется с плечами. Готовы ли вы стать судьями в нашем споре, о обитатели Асгарда?

Мы вынесем решение, — сказали асы.

И затем, все еще полный ярости, гном Брок спустился в Свартхейм, туда, где работал его брат Синдри.

Синдри стоял у своего пылающего горна, раздувая пламя мехами и грохоча молотом по наковальне, а вокруг него были груды металла — золото и серебро, медь и железо. Брок все рассказал ему, как он поставил свою голову против головы Локи, поручившись, что Синдри сможет сделать более удивительные вещи, чем копье и лодка, которые Локи принес в Асгард.

Ты верно сказал, брат мой, — ответил Синдри, — и Локи не получит твою голову. Но мы вдвоем должны поработать над тем, что я буду плавить в горне. И твоя обязанность будет в том, чтобы поддерживать огонь так, чтобы он не пылал языками, но и не умирал ни на секунду. Если ты будешь поддерживать огонь именно так, как я сказал, мы выкуем чудо. Теперь, братец, берись за меха и следи за огнем.

Затем Синдри бросил в огонь кусок металла, завернутый в свиную шкуру. А Брок, вцепившись в ручки мехов, следил, чтобы огонь ни на секунду не ослабевал и излишне не пылал. От полученного жара свиная шкура стала сворачиваться, обретая странную форму.

Брок не прекращал работать с мехами, когда к горну подлетел овод. Он сел Броку на руку и ужалил его. Гном вскрикнул от боли, но не выпустил ручки мехов, и огонь продолжал гореть тем же ровным пламенем. Брок понял, что овод — это Локи и он лезет из кожи вон, чтобы помешать работе Синдри. Овод снова ужалил его, но, хотя Броку показалось, что руку ему прожгло раскаленным железом, он продолжал работать с мехами, и огонь не пылал языками и не стихал ни на секунду.

Подойдя, Синдри посмотрел в огонь. Над той формой, которая вздымалась в пламени, он произнес магические слова. Овод улетел, и Синдри сказал брату, чтобы тот прекращал работать. Он вынул предмет, который возник в огне, и принялся обрабатывать его своим молотом. Он и в самом деле создал чудо — это был золотой кабан, который мог летать, и его щетина в полете испускала свет. Брок забыл о боли в руках и вскрикнул от радости.

Это величайшее из чудес, — сказал он. — Обитатели Асгарда вынесут суждение против Локи. Я получу его голову! Его голову!

Но Синдри возразил:

Кабан Золотая Щетина не может считаться таким же чудом, как копье Гунгнир или лодка Скидбладнир. Мы должны сделать что-то более удивительное. Берись за меха, как и раньше, братец, — и чтобы огонь ни на секунду не стихал и не вздымался языками.

Синдри взял кусок золота, который был таким блестящим, что ярко освещал темную пещеру, где работали гномы, и бросил его в огонь. Затем отошел что-то готовить, оставив Брока у мехов.

Снова прилетел овод. Брок не знал о его появлении, пока овод не ужалил его в затылок. Он причинил ему такую боль, что Брок согнулся в три погибели, но опять же продолжал держаться за ручки мехов, ни на секунду не позволяя огню ни разгораться, ни стихать. Когда Синдри вернулся проверить огонь, Брок от боли не мог говорить.

И снова Синдри произнес магические слова над золотом, которое плавилось в огне. Он вынул его из палящего жара и положил на главную наковальню. Затем спустя какое-то время показал Броку предмет, похожий на солнечный круг.

Это кольцо, брат мой, — объяснил он. — На правую руку бога. Оно несет в себе потаенные чудеса. Каждую девятую ночь восемь таких же колец будут падать с этого кольца, потому что это Драупнир — кольцо прибавления.