Прошло еще десять минут, и мне принесли фирменное блюдо. Я был голоден, цыпленок выглядел аппетитно. Официант поставил передо мной тарелку, кивнул и отошел к другим официантам.

Пока я ел, в бар вошли еще трое туристов: две пожилые женщины и юнец, обвешанный фотоаппаратами. Они сели за столик далеко от меня.

Я продолжал свою трапезу. Правда, цыпленок оказался жестким и переперченным, но я пробовал блюда и похуже. Когда я трудился над ножкой, из-за занавеса в дальнем конце бара появилась женщина, немного помедлила, огляделась и направилась к моему столику.

У нее были правильные черты лица, густые волосы цвета тертой моркови и пышная фигура, соблазнительно обтянутая белыми кожаными брюками и зеленым лифом, который лишь поддерживал ее бюст, не более того. Подойдя ко мне, она остановилась и улыбнулась. Белые зубы казались слишком ровными, вряд ли они были свои.

— Как тебе здесь нравится? — спросила она.

Я догадался, что это и есть Глория Корт, и налепил на свою физиономию самую сексуальную улыбку:

— С тех пор, как ты появилась, намного больше.

Она засмеялась:

— Не скучаешь один?

Я заметил, что на нас неодобрительно смотрят трое туристов, и приподнялся со стула.

— Не выпьешь со мной?

Она махнула рукой, и к нам, как борзая, спущенная с цепи, метнулся официант.

— Шотландское виски, — заказала она и села. — Ты у нас первый раз, — заметила она. — У меня хорошая память на лица.

Я не отрывал глаз от ее груди.

— И я бы тебя запомнил, если бы увидел хоть раз.

Она снова рассмеялась:

— Смотрю, ты читаешь книжку моего бывшего супруга.

Я изобразил крайнее изумление:

— Что? Что? Это написал твой муж?

— Бывший. В прошлом году мы разошлись.

— Нет, подумать только! — Я отодвинул тарелку. — Вот здорово! Расскажи, каково это быть женой короля бестселлеров?

Она поморщилась:

— Ну, про других писателей я не знаю, а Рас — жуткая зануда. Все книги у него только про секс. А эту ты уже дочитал?

— Да нет, я только что ее купил. Вообще-то я такие не читаю, а тут вспомнил, что он из здешних мест, и решил взглянуть, о чем он пишет.

— Небось думаешь, что если автор пичкает вас сексом, так он и в постели мастер? — Глория нагнулась ко мне и склонила голову набок. — Ничуть не бывало! Женщине от него не больше проку, чем от вареной макаронины!

— Бывает и так, — согласился я. — Женщине это тяжело.

— Да уж это точно.

Снова подошел официант и унес тарелку. Я попросил принести кофе.

— Он ведь, кажется, женился снова?

— Да. Ну что ж, пусть она порадуется. Я ее видела. Божья коровка. Таким это все равно. — Глория улыбнулась мне долгой зазывной улыбкой. — А мне нет!

Официант подал кофе.

— А здесь тебе нравится? — спросил я. — Ты выступаешь?

— Только по субботам, когда народу много. Здесь нормально. — Она поднялась. — Еще увидимся, — улыбнулась она и пошла к трем туристам, которым только что подали фирменное блюдо. Глория обменялась с ними какими-то фразами и снова скрылась за занавеской.

Я закурил и маленькими глотками стал пить кофе. Кое-что удалось выяснить. Судя по всему, Рас Хэмел — импотент. Я мысленно представил себе Нэнси. Если она не удовлетворена Хэмелом, решительный хиппи вполне мог ее привлечь.

Я начал читать. Книга открывалась сценой соблазнения, и эта сцена меня проняла. Хэмел явно умел впечатлить.

Я успел прочесть несколько глав, когда подошел официант со счетом. Я расплатился, дал ему на чай и вышел в темноту. Предстояло убить еще пару часов. Героиня Хэмела меня не сумела заинтересовать. В жизни я, может быть, и не прочь был бы с ней встретиться, но в романе она казалась слишком отвлеченной. Я бросил книжку в урну и пошел вдоль набережной в сторону яхты Хэмела.

Хоть было темно, я смог различить Джоша Джонса — он все еще сидел на своем посту. Я мельком взглянул на него и пошел дальше. Туристы уже разбрелись по отелям, только рыбаки еще толклись на набережной, кое-где они стояли группами и болтали. Эл Барни, до сих пор не потерявший надежды на то, что ему поднесут, сидел на своей тумбе. Надо было найти место, откуда я мог бы, оставаясь незамеченным, наблюдать за яхтой. До полуночи оставалось два часа. На небо поднялась большая полная луна, море засверкало, а набережная погрузилась в тень. Рядом закрывали на ночь маленькое кафе. Усталый официант опустил жалюзи и ушел в дом, закрыв за собой дверь. У стены кафе под небольшим навесом стояла скамья. Я подошел к ней и сел. Яхта Хэмела была от меня примерно в ста ярдах. Джошу Джонсу наверняка меня видно не было.

Я ждал. Вся жизнь сыщиков проходит в ожидании, и я на этом деле собаку съел. Группы рыбаков понемногу, одна за другой, начинали расходиться. На рассвете им предстояло выходить в море, вот они и плелись нехотя по домам.

Около одиннадцати Эл Барни швырнул в море пустую банку из-под пива и, тяжело поднявшись, заковылял куда-то в темноту. Теперь уже набережная почти опустела.

Остановились поболтать несколько ночных сторожей, приставленных к дорогим яхтам. Прошел мимо полицейский. Откуда-то появились две тощие кошки. Одна подошла и стала обнюхивать мою брючину. Я поддал ей ногой, и она убралась.

Теперь все мое внимание сосредоточилось на яхте Хэмела. И слава Богу, так как вдруг выяснилось, что Джоша Джонса нет на месте.

Я встал и замер.

Прошло еще несколько минут, и я увидел на палубе три едва различимые фигуры и услышал, как спускают трап. Почти тут же фигуры оказались на набережной. Они помедлили, глядя в сторону болтающих сторожей, но те стояли к ним спиной, и беглецы двинулись в противоположном направлении.

Я последовал за ними, стараясь держаться в тени. Когда они проходили мимо фонаря, я увидел, что самая высокая из трех фигур — это Джош Джонс. Другой, судя по черной лохматой шевелюре, — мой знакомый хиппи. Третьей в этой компании была женщина — худая и стройная, ее голову прикрывал шарф. Видно, та, что ютилась с моим хиппи в одной палатке на пиратском острове.

Далеко они не пошли — свернули в темный переулок. Я следовал за ними, тихонько перебегал от одного темного подъезда к другому.

Вдруг Джош остановился, поманил своих спутников и исчез под аркой.

Я осторожно заглянул туда и успел заметить, что Джош открыл какую-то дверь и вошел внутрь, парочка последовала за ним. Я вспомнил, что Эл Барни говорил, будто Джош снимает комнату в гавани, значит, Джош привел их к себе домой.

Я отошел в тень и стал ждать.

Вскоре в окне третьего этажа зажегся свет. Я увидел, как к окну подошел Джош, высунулся наружу, поглядел и ушел в глубь комнаты.

Я ждал.

Через час свет погас.

Я выждал еще некоторое время, но ничего не происходило, а когда на рассвете тени стали бледнеть, я сдался и пошел домой.

Лет пятнадцать назад Пит Левински считался лучшим и самым покладистым из портовых полицейских. Он служил в порту с первых дней, как поступил в полицию, и все, даже Торговцы наркотиками, контрабандисты и разные юные отбросы общества, признавали, что он всегда относится к ним справедливо.

Но вот в один прекрасный день Пит купил в подарок своей жене Кэрри посудомоечную машину. В порту все знали, что Пит обожает жену. Кэрри была шведка — веселая толстушка, любившая пропустить рюмочку. Она тоже в муже души не чаяла. И вот, значит, когда ей исполнилось сорок два, Пит подарил ей эту самую посудомоечную машину. Кэрри хорошо готовила, но терпеть не могла мыть посуду. Поэтому она была вне себя от восторга и похвалялась, что лучше подарка еще не получала. И все: рыбаки с женами, продавцы рыбы и фруктов, даже пьяницы, наркоманы и прочая шваль — за нее радовались.

До сих пор так и неизвестно, что произошло, только спустя три года после покупки этой машины Пит, вернувшись домой после дежурства, обнаружил Кэрри мертвой, она лежала рядом с машиной. Предполагали, что в посудомойке что-то разладилось, а Кэрри, находясь в подпитии, сунулась поправить дело. И ее убило током.