О коррумпированности нашего правительства, наших чиновников расписано в стихах и в прозе во всех иностранных газетах. Уже известно, кому дать, за что дать, сколько “положить на лапу”. Об этом говорит и президент, нисколько не смущаясь…”

Подчеркнем сказанное Тулеевым: в России сознательно создается хаос. Создание в стране хаоса как идеального условия для воровства и было главной задачей правительства реформ, фактическим руководителем которого являлся сам президент Ельцин.

В отличие от Горбачева и Рыжкова, которые всю перестройку, с одной стороны, позволяли меньшинству обогащаться за счет большинства, а с другой - ограничивали аппетиты меньшинства и невразумительно пытались что-то сотворить во благо большинства, Ельцин решительно отказался сидеть одновременно на двух стульях. Введя неконтролируемые цены и дав добро на халявную приватизацию, он тем самым внятно заявил меньшинству - спекулятивной буржуазии, бандитским группировкам, тузам-хозяйственникам и чиновничеству: вам обогащаться не только можно, но и нужно. Хватайте все, что сумеете схватить: сервис, промышленные предприятия, рудники и скважины, присваивайте валютную выручку, не брезгуйте взятками, не платите налогов и таким образом наживайте себе состояния, из которых образуется рынок частных капиталов - основа такого же цивилизованного товарного рынка, как на Западе.

КУРС ЕЛЬЦИНА к цивилизованному рынку через ограбление большинства меньшинством и через кровавые разборки из-за дележа собственности не приняли его ближайшие соратники по борьбе за суверенитет России - вице-президент Александр Руцкой и председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов. Не приняло этот курс и подавляющее число народных депутатов РФ. В декабре 92-го их VII съезд отказался признать в должности председателя правительства автора курса Гайдара. Виктор Черномырдин, которого съезд утвердил главой правительства, объявил с его трибуны, что он будет проводить реформы, но реформы в интересах народа. То есть пообещал внести изменение в их курс.

Первое сражение между президентом Ельциным и парламентской оппозицией закончилось вничью. Но поскольку Ельцин на компромисс не согласился, а Черномырдин взял свое обещание обратно, то с марта 93-го противостояние между исполнительной властью в целом и депутатским большинством вернулось на круги своя.

После летних отпусков Ельцин начал демонстративные поездки в подмосковные воинские части, что свидетельствовало: он больше не надеется отстоять свой курс реформ мирным путем. Общественное мнение, несмотря на телерадиоблокаду парламентской оппозиции, склонялось в ее сторону. Нищающее население видело в реформах Ельцина не путь к цивилизованному рынку, а путь к уничтожению отечественной индустрии, науки, образования, культуры. Парламентская оппозиция смелела, увеличивала ряды своих сторонников, и антиконституционному указу Ельцина N 1400 о роспуске съезда народных депутатов в сентябре 93-го не подчинилась.

В возникшем конфликте за парламентской оппозицией были симпатии разрозненного большинства, из которого выделилось несколько тысяч желающих защитить ее своими телами. За Ельциным были симпатии Запада, сказочно обогатившегося за счет его реформ и готового простить ему любые преступления, и симпатии сплоченного агрессивного меньшинства, в преданности которого он не сомневался.

Имея такой тыл и имея огромные деньги меньшинства на оплату карательных операций, Ельцин сначала на пять дней блокировал Парламент, а потом 4 октября расстерял его.

И кровь сотен убитых, и фальсификация голосования за новую Конституцию, легализовавшую госпереворот, при симпатиях Запада и богатого меньшинства в России, сошли Ельцину с рук. Он раздавил оппозицию, он был полностью оправдан тьмой продажных певцов демократии за пролитую кровь и липовое одобрение народом Конституции, но торжества победителя почему-то не испытывал.

24 февраля 1994 года Ельцин выступил перед новым парламентом - Федеральным собранием - с ежегодным посланием, где неожиданно для многих сказал: “Мы не имеем пока нормальной рыночной экономики, зато вольготно чувствуют у нас себя те, кто обманывает и применяет насилие. Чиновник, который прежде верстал план и делил фонды, теперь нередко торгует централизованными кредитами, экспортными квотами и лицензиями.

Действующие структуры государства до сих пор пронизаны духом безответственности и произвола… В работе органов власти как в центре, так и на местах, много неразберихи и путаницы.

В нынешней российской ситуации выживает не тот, кто производит лучшую продукцию, не тот, кто работает на потребителя, в ней выживает тот, у кого больше льгот и привилегий, кто добился покровительства властей.

В нашей налоговой системе любому предприятию и предпринимателю честно можно только умирать. Жить невозможно.

Мы теряем современную технологическую инфраструктуру, ценнейшие, прежде всего наукоемкие, производства. Мы отстаем не только от мировых достижений, мы отстаем уже от самих себя.

Государство в нынешнем виде не справляется с выполнением своих важнейших функций, и прежде всего с обеспечением порядка, прав и безопасности граждан.

Нужно с горечью признать, что сфера науки, культуры и образования превратилась в зону бедствия.

Миллионы людей в нашей стране находятся за чертой бедности. Большинство людей испытывают постоянную тревогу за свой завтрашний день, за будущее своих детей и престарелых родителей”.

Расстреляв в октябре 93-го народно-патриотическую оппозицию и почувствовав себя в безопасности, Ельцин спокойно оглянулся вокруг и обнаружил, что он своими реформами превратил страну в зону бедствия, в зону удушения производства, в зону нищеты, в зону безответственной и насквозь продажной власти.

Нечто похожее, видимо, произошло с ним и на исходе 97-го года. Удушив в объятиях коммунистическую думскую оппозицию в октябре-ноябре, усадив ее за “круглый стол” с собой и сделав таким образом безопасной для себя, Ельцин опять спокойно огляделся вокруг и увидел все те же зоны бедствия.

В его послании Федеральному Собранию в феврале 94-го витал дух ревизии курса гайдаризма-чубайсизма. Такой же дух витал и в его последнем радиообращении к стране в декабре 97-го. Но как тогда он не произвел эту ревизию, так не произведет ее и теперь.

Всей своей деятельностью в девяностых годах Ельцин доказал, что он умеет только бороться за власть и только разрушать то, что есть. Все, кто попадал в его команду, немедленно приобщались к разрушению, встраивались в систему неизменно царящей во власти коррупции и пальцем о палец не ударяли, чтобы что-то поменять. Исключение из правил составили лишь два министра - Владимир Полеванов и Юрий Николаев. Но уже при попытке к бунту первого немедленно изгнали из Госкомимущества, второго - из погранслужбы.

К переменам режим Ельцина неприспособлен, к созиданию непригоден. Думская оппозиция, увы, взяла курс на встраивание в этот режим и, стало быть, в настоящее время в стране, уверенно шагающей к катастрофе, альтернативу политике Ельцина противопоставить некому.

В политических битвах шести последних лет победителей не оказалось, потому что побежденной оказалась страна. Но в этих битвах заявило о себе немало умных и смелых людей - таких, как Валентин Павлов и Олег Шенин, таких, как Виктор Алкснис и Георгий Тихонов, таких, как Сергей Бабурин и Николай Павлов, таких, как Михаил Астафьев и Илья Константинов, таких, как Виктор Анпилов и Александр Баркашов. Сегодня все они с их идеями, с их опытом поражения, с их видением будущего живут каждый сам по себе. Что же должно произойти, чтобы противники режима вместе заглянули в пропасть, в которую катится страна?

От редакции газеты “Завтра”: всех деятелей антиельцинской оппозиции разных лет мы приглашаем выступить на наших страницах со своими оценками нынешней ситуации в стране, прогнозами на развитие событий и предложениями по дальнейшей борьбе с режимом.