Насколько поняла, она получила гораздо больше, чем Паулина. Это не был быстрый трах на столе в «Красном крабе». Не побывав в его постели, по крайней мере, заполучила его в другой кровати.

Она начала что-то говорить, когда он поднялся и направился в ванную. Несколько минут спустя мужчина вышел и сел на краешек постели, натягивая обратно свою одежду.

— Знаешь, Гризз, — проворковала она. — В следующий раз, когда мы займемся любовью, ты не должен надевать одну из этих мерзких резинок. Я ненавижу эти штуки. Я не такая, как другие девчонки. От меня ты ничего не подхватишь.

Гризз не смотрел на нее. После того, как надел джинсы и обулся, он встал, подтянул штаны и застегнул ремень.

И бросил на нее взгляд.

— Если хочешь приходить сюда постоянно, то придумай себе имя. Я не люблю, когда кто-то приходит в мотель, используя настоящее имя.

Постоянно? Конечно, теперь она будет здесь постоянно, раз у нее такие успехи.

Ронда знала, что ей еще работать и работать на пути в его собственную постель. И потребуется немного времени, чтобы снять запрет поцелуев.

— Как насчет «Чики»? — промурлыкала она.

Ронда не могла дождаться, чтобы увидеть лицо Паулины, когда Гризз впервые обратится к ней по имени, которое та с сарказмом предложила в прошлом месяце. Будет то еще зрелище.

— Отлично, — сказал он, не глядя на нее.

Она села и, наклонившись к нему, подарив сонную улыбку.

— Как думаешь, сможешь отвезти меня обратно к бару? — она осторожно протянула руку, чтобы погладить ей вверх-вниз по его плечу. Оно было большим и мускулистым, и полностью покрытым татуировками.

Он проследовал к двери.

— Ты можешь спать здесь сегодня, если хочешь. Кто-нибудь подкинет тебя утром до бара. Я пошел спать.

— Гризз, почему бы тебе не остаться? Ты можешь спать здесь, рядом со мной, — сказала она. — И когда мы проснемся завтра утром, то сможем снова заняться любовью и делать это гораздо лучше без резинки. Ты такой большой, а они не могут быть удобными, милый.

Уже положив руку на дверную ручку, он остановился и оглянулся на нее.

— Давай кое-что проясним, Чики, — он произнес это скорее насмешливо, нежели поддразнивающе, и она вздрогнула. — Я никогда не поимею тебя без резинки. Никогда не приглашу тебя или любую другую женщину в свою постель. Я не занимаюсь любовью с женщинами. Я трахаю их. Все просто. Не пытайся превратить это во что-то большее.

С этими словами он вышел, закрыв дверь за собой.