Вы выходите из павильона "Компутопия". Деревянная семиэтажная пагода далеких предков современных японцев у вас за спиной. XX век соорудил у ее подножия свое электронное чудо. Кое-кто надеется, что именно оно и ляжет в основу создания "идеального общества:) новой страны Компутопии. О чем же мечтают ее создатели?

В этой стране не будет рабочих - за них работают машины, подчиняясь голосу... Не нужны люди искусства - за них творят компьютеры... Сфера обслуживания тоже не нуждается ни в банковских служащих, ни в портных - все делает электроника... Чем не "идеальная страна" - никаких социальных противоречий, забастовок и конфликтов. Вокруг одни машины, умная техника...

Мы покидаем Всемирную выставку по необыкновенно голубым, как небо, дорожкам, уводящим нас в шумный мир аттракционов и дешевых ресторанчиков.

Взгляд мой останавливается на стеклянном балагане, окруженном толпой японских юношей. Обычный аттракцион "Экс-поленда" - веселого городка выставки. Обычный ли?

"Электронная гадалка предскажет ваше будущее,- читаю я.- Вы узнаете, какие капиталы вам предстоит унаследовать от ваших родных и друзей".

Сотрудники в белых халатах склоняются над перфорированными картами. Мигает и урчит электронное нутро компьютеров. Стучат рычаги самописцев. Все электронное, на промышленной основе - прямо из "Компутопии"...

Юноши и девушки с надеждой тянутся к загадочной машине, способной предсказать их завтрашний день. Ведь это не обычный старичок-предсказатель, которого и сегодня можно встретить в бедных кварталах Токио.

Нет, сегодня таким гаданием не удивишь никого. То ли дело - вам предсказывает будущее умная электронная машина!

Увы, так думают наивные люди, ослепленные яркой мишурой кибернетического века.

Но время берет свое. Я верю: сама жизнь быстро приспособившегося к кибернетике общества с ее все обостряющимися противоречиями неотвратимо заставит понять всю неизбежность непреложного закона развития этого общества: на смену капитализму придет не Компутопия - Коммунизм!

11 мая, понедельник

Сегодня утром заходил Акимов. Он удивлен, что в последнее время редко встречает меня на заводе.

- Вы что, больны? - спросил он озабоченно.

- Нет,- ответил я,- здоров.

- Так вы что же, все время сидите в библиотеке и на монтаже Центрального поста?

- Да, приходится. Хочу проникнуть в самую толщу кибернетики.

- Все надо самому увидеть, услышать. С каждым надо поговорить, так, что ли?

- Это вы правы,- прервал я Акимова.- Еще Гераклит говорил: "Глаза более точные свидетели, чем уши". А наука высказывается и того точнее: глаз дает восемьдесят процентов всей информации, получаемой человеком.

- Еще бы! "Радость видеть и понимать - есть самый прекрасный дар природы". Знаете, кто так сказал? Эйнштейн. Это я вам за Гераклита мщу,рассмеялся Акимов.

- Но все зависит от того, как смотришь и что видишь. Мщу вам за Эйнштейна еще одной цитатой: "Орел видит значительно дальше, чем человек, но человеческий взгляд замечает в вещах значительно больше, чем глаз орла". Кто сказал? Ах, не знаете... Фридрих Энгельс.

Мы рассмеялись оба.

- Ну, а взгляд машины к кому приравнивать - к взгляду человека или орла? - спросил собеседник.

- Орла,- ответил я. И ошибся...

Вечером Кибер сам вернулся к той же теме.

К. Радость видеть и понимать... Это здорово сказано. Ведь для нас, машин, которые не испытывают чувства радости - видеть окружающий мир, понимать его сигналы - основа взаимоотношений с человеком.

А. В первую очередь - понимать человека.

К. Конечно... А для этого мы, машины, обязаны не только видеть, но должны слышать. И, конечно, мы должны научиться разговаривать. И, вероятно, не только языком цифр.

А. Значит, говорить человеческим голосом?

К. Безусловно...

А. Но прежде чем машина заговорит, она должна научиться понимать человека. Это тоже нелегкая задача.

К. Думаю, она уже успешно решается. Все определяется количеством команд, распоряжений, звуковых сигналов, которое в состоянии принять и запомнить машина. Для этого мы, машины, обязаны видеть, слышать и понимать воспринимаемое.

Мой электронный друг прав. Не могу без волнения вспоминать поразительное впечатление, которое оставили у меня в памяти встречи с машинами, соревновавшимися с человеком в разных областях его трудовой деятельности.

Что хотите, но это здорово,- от трудовых команд до электронного композитора...

МАШИНА ВИДИТ, СЛЫШИТ, ГОВОРИТ

Как удивительно работает человеческий глаз! Тайну его деятельности еще не полностью разгадали ученые. Но уже сегодня они думают о создании машины, способной видеть.

- Зачем это нужно? - скажут те, кто плохо знаком с проблемами кибернетики и автоматизации.

- Как - зачем? В этом случае машина еще более приближается к человеческому мозгу, становится более послушным и чутким помощником человека, гораздо легче может общаться с ним без посредников.

Видящая машина способна обучиться грамоте. Она может различать не только буквы, цифры и детали машин. Она сможет работать сборщиком на конвейере, лаборантом в институте и даже наборщиком. Обучи машину грамоте, дай ей любую рукопись, и она прекрасно встанет за машину - линотип. Однако проблема видения и узнавания для кибернетических машин - одна из самых сложных.

Посмотрите, как мы пишем. У каждого свой почерк - не бывает, чтобы два человека писали совершенно одинаково. Вот я рассматриваю записи великих людей мира - Маркса, Ленина, Пушкина, Наполеона, Достоевского, Маяковского. Какое разнообразие почерков! Но мы читаем знаки, нанесенные на бумагу, и воспринимаем мысли великих людей, навечно запечатленные в сознании человечества, при помощи буквы, слова, фразы.

По каким же признакам мы способны понимать различные почерки? Очевидно, при самом различном написании букв есть необходимое, в чем-то устойчивое единообразие, которое дает возможность не путать букву "а" с "о", букву "б" с "в".

Представьте себе электронный глаз, состоящий из 60 фотоэлементов. Перед этим глазом кибернетической машины ставятся цифры, написанные совершенно по-разному: и твердо, и округло, и жестко, и еле нацарапанные на листке бумаги*

Зачем? Да машину нужно научить общности восприятия, отучить от машинной узости.

Такие машины уже существуют. Пока они осваивают начатки знаний. Известный исследователь М. М. Бонгард работает в этом направлении - он "натаскивает" машину, заставляя ее привыкать к различным изображениям. И когда после такой тренировки перед электронным глазом ставили цифры или буквы в новом, незнакомом начертании, машина их узнавала.

Удивительное и неожиданное предложение сделал советский математик Э. М. Браверман. Он создал так называемую гипотезу "компактных множеств".

Каждое изображение буквы или цифры, написанных по-разному, вызывает как бы ряд близко лежащих точек в машине. Множество изображений дает и множество точек, которые группируются достаточно компактно, чтобы в массе своей определить тот или иной знак.

И когда машина, в соответствии с усвоенной программой, неожиданно знакомится с новой цифрой или буквой, то по тому, к какому множеству точек будет отнесена эта буква или цифра, машина опознает ее.

Американцы предложили узнающую машину, названную ими "Перцептрон".

Эта машина имеет сетчатый экран из 400 фотоэлементов, воспринимающих изображение.

Электрические сигналы от фотоэлементов поступают к электронным клеткам машины, как бы моделирующей живую нервную систему.

Процесс обучения машины был довольно трудным. Она должна была узнавать выставленные перед экраном геометрические фигуры. Обучение машины проходило при взаимоотношениях, какие иногда создаются между строгим учителем и легкомысленным учеником: за каждую ошибку "Перцептрон" наказывали, ослабляя сигналы, поступающие к главному электронному устройству машины.

В этом случае ошибочные сигналы имели меньшее значение, чем сигналы правильные. Так машина училась на своих собственных ошибках.