Эта книга является вымышленным произведением.

Имена и названия, места и события, образы и действующие лица являются результатом воображения автора, или же были использованы вымышленные, и не должны истолковываться как реальные. Любое сходство с людьми, живыми или мертвыми, фактическими событиями, местностями или организациями полностью случайное.

Авторские права заявлены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена, отсканирована или распространена в любой, какой бы то ни было, форме, без письменного разрешения автора, за исключением краткого цитирования, включенного в критические статьи и обзоры.

Перевод: ANŢ

Для чтения этой истории вам должно быть восемнадцать лет — ни в коем случае не читайте, если вам меньше. Мне не хочется проблем.

Сквозь окутанные в жидкостном интерфейсе пальцы Дэйдры, отдаваясь крошечной дрожью, пробился сигнал таймера: «Пять минут до приветственной речи…»

— Хорошо-хорошо.

Дэйдра отключила от своей руки свинцово-серый металл и поймала свое зеркальное отражение. Волосы. Она совсем забыла о своих волосах.

Ее платье выглядело фантастически. Дэйдра любила его надевать; цвет и фасон ей шли: переливающееся серо-черным, оно захватывало грудь, обвивало талию и ниспадало совершенными линиями, скользя по полу. К сожалению, одного только платья тут было бы недостаточно. Ее волосы привели в состояние безобразного нагромождения верхнюю часть головы, и было уже слишком поздно что-нибудь поделать. «Это твоя вина, Роберт», — вытаскивая одну шпильку за другой, думала Дэйдра… Она протащила по волосам щеткой и проинспектировала, что в результате вышло: «Ужас!»

Ну и прекрасно, решила Дэйдра. Кто мог ожидать, что придется порядочно пробегать часов девять, до состояния тряпки, а затем присутствовать на банкете, имея совершенный вид.

Дребезжащий стук выбил ее из размышлений.

— Открыть! — скомандовала Дэйдра.

Дверь открылась, вдвигаясь и являя Фатиму Ли в ее темно-синем силовом костюме. Старший адъютант Роберта выглядела превосходно, с блестящей волной черных волос, с ее свежим лицом, как если бы она предавалась длительной освежительной дремоте вместо изнурительного административного марафона.

— Три минуты до приветственной речи. Если мы опоздаем, у Роберта случится глубокий космический припадок.

Они направились за дверь и спустились по винтовому коридору на скорости проворного марша. Не ограниченные гравитацией, создатели орбитального посольства сконструировали невозможно высокий банкетный зал, а окружавший его коридор соответствовал ему по высоте. Огромные стены и потолок, теряющиеся в темноте, сегодня приводили к ощущению предзнаменования. Подобно прохождению через некий древний храм для принесения себя в жертву.

Коммуникатор Фатимы зажужжал голосом Мишеля Рашвиля:

— Вы где? Роберт в ударе.

— Мы там будем через тридцать секунд, передай Его превосходительству, чтобы оставался в своих трусах, — фыркнула Фатима. — Я этого не понимаю. Мужчина, который может вести переговоры с террористами, с пригвожденным к его виску дулом винтовки, а банкеты заставляют его лезть на стену.

— Это потому что он не может контролировать банкет, — пробурчала Дэйдра. — И ставки высокие.

Поставленные на весы тридцать миллионов жизней застопорили бы любого.

Они преодолели изогнутый участок пути. Прямо впереди, под баннером с изображением герцога Родкильского — наставника Роберта и настоящей легенды в анналах истории дипломатического корпуса, их ожидали широко открытые, огромные двери банкетного зала. Нацелившись на двери, Фатима скоординировала движение по нулевой точке.

Несколько мужчин, одетых в черное, вошли в коридор из бокового прохода, и устремились тоже к двери. Дэйдра схватила руку Фатимы:

— Рэийцы.

Старший адъютант остановилась. Рэийцы двигались бесшумно, подобно черным привидениям. Каждый в левой руке нес «флагоцвет» — короткую церемониальную ветвь, означающую их мирные намерения. Традиция повелевала, чтобы они оставались безмолвными, находясь в поле зрения противника, пока не получат от лорда разрешения говорить. Для них каждый был врагом, как полагала Дэйдра. Им пришлось попасть в финансовые затруднения для того, чтобы только вступить на Орбиталь. К огромному сожалению, принимать деньги за предоставляемые ими милитаристические услуги было именно тем, что категорически запрещала рэийская доктрина.

Из дверей, почти на бегу, выскочил взъерошенный мужчина… Мишель Рашвиль, бормочущий в свой коммуникатор. Словно в замедленном режиме, Дэйдра увидела, как он врезается в ближайшего рэийца, рука в черной перчатке позволяет выпустить знак мира, и тот брякается по полу: «О великий Лао Цзу!»

Споткнувшись, Мишель удержал себя. От шока его лицо стало вялым. Короткоствольный огнемет почти сам вскочил в руку Фатимы.

— Мишель, на колени! — сказала Дэйдра, приблизилась и упала на колени.

Мишель грохнулся на колени рядом с ней. Широко раскрытыми глазами он посмотрел на благоцвет.

— Мне так жаль. Должен ли я?.. — его голос дрожал.

— Нет. Опусти свою голову вниз, не смотри им в глаза.

Очень медленно Дэйдра дотянулась и подняла ветвь с пола. Держа на своих открытых ладонях, она вознесла ее над своей головой, подобно обряду жертвоприношения. Их глаза уткнулись в пол, они ждали. Проходящие мгновения тянулись медленно. В конце концов, ближайший к ней рэиец выступил вперед. Кожа еле зацепила ее ладонь и, все также бесшумно, рэийцы двинулись дальше в банкетный зал. А Дэйдра вспомнила, что надо дышать.

— Слава Иисусу, — Мишель выпрямился. — Не могу поверить, что я выбил это из его руки.

— Это не ты, — ручной огнемет Фатимы исчез, невозможным способом скрывшись в таком крошечном одеянии. — Это он уронил.

— Ты меня разыгрываешь.

— Это он уронил, — подтвердила Дэйдра, прослеживая глазами за тем, как рэийцы продвигаются по банкетному залу. — Когда ты в последний раз сражался в рукопашном бою, Мишель?

Адъютант бегло провел трясущейся рукой по волосам.

— Не помню.

— Они делают это каждый день. Поверь мне, если бы этот человек не хотел в тебя въехать, ты бы не коснулся его и за миллион лет. Иди спрячься где-нибудь.

— Что?

— Исчезни, тупица, — фыркнула Фатима. — Когда до Роберта дойдет, он выйдет из себя. Дай ему хоть несколько часов, чтобы остыть.

Слова произвели, наконец, воздействие и адъютант убрался по коридору.

Дэйдра нахмурилась:

— Нас проверяли, и я не уверена, что мы прошли проверку. Почему у меня такое ощущение, что это плохо кончится?

— Потому что, — лицо Фатимы было мрачным. — Пошли.

С лучше некуда ожиданиями, но готовые на все, они вошли в банкетный зал.

Весь покрытый рыжей шерстью вунтийский офицер, находящийся слева от Дэйдры, улыбнулся ей выставленными напоказ пятьдесят двумя острыми зубами, расположенными двумя рядами в его пещеристой пасти. Эффект был достаточным для того, чтобы закаленному ветерану флота остаток жизни показался кошмарным.

— Вы увыгвядите — обаувдеть, — попытался выговорить он, очень сильно смахивая на Террана Скотсмэна с полным ртом набитых за щеки тряпок. Он пронзил ее прямым, немигающим, пристальным взглядом.

«Попытка доминирования. Так до него лучше дойдет», — решила Дэйдра. И ответила:

— Спасибо, — продемонстрировав ему свои зубы и ослепительный взгляд.

На миг они пристально уставились глаза в глаза, без особого желания уступить. Дэйдра заскрипела зубами. Звук умер в жужжащем гуле банкетного зала, но не до того, как вунтиец услышал его. Шум был скрыт для альф из вунтийского общества, и скрежет зубов возымел эффект на вунтийца, подобный тому, как царапанье гвоздями по стеклу производило на человеческое ухо. Офицер сморщил свою морду и отвел взгляд.