«Тридцать три оставшихся в живых», — мрачно размышлял Карн, ожесточенно откачивая воду из трюма. Позади исчез горящий остров, и только зловещая холодная тьма ждала их впереди. Небо и море сливались на горизонте в бескрайнюю угрожающую бездну. «Тридцать три спасшихся. Но Джойры среди них нет. Разве вторжение фирексийцев могло быть хуже этого?»

— Это была страшная сделка, — сказал себе Карн, — ужасная и непростительная.

Урза твердит, что сделал это, чтобы спасти меня. Он говорит, что позволил машине времени взорваться, чтобы спасти меня и горстку других… и не дать своему драгоценному проекту попасть в лапы фирексийцев. Он объясняет, что в другом временном континууме я был убит фирексийскими захватчиками, проникшими в академию. Урза изменил вектор времени и повернул поток событий в иное русло. По крайней мере, так он говорит. И вот мы здесь!

На самом деле он не безумен. Теперь я это знаю наверняка. Возможно, он лжет — ужасная вероятность. Но что может заставить его лгать мне? С той же вероятностью он может говорить правду, которая еще ужаснее. Нет, он не сошел с ума.

Толарии больше нет, так же как в свое время не стало Аргота. Но почему? Чтобы спасти меня? Конечно же нет. Я был спасен на Толарии точно так же, как в свое время Тавнос на Арготе. На всякий случай.

Толария погибла потому, что Урза не смог спасти ее. Никто бы не смог. Урза остается Урзой. Я сомневаюсь, что он когда-нибудь вернется на остров, чтобы восстановить его, чтобы стать отцом ученых, которых он сделал сиротами. Я сомневаюсь в этом.

Безумный или не безумный, он не учится на своих ошибках.

Баррин, мастер магии Толарии