Что…?

Она смотрела через туман, как Каэл сбил последнего воина быстрым ударом. Он сказал что-то Гвен, дикари вопили. Она ответила чем-то едким. Но Килэй ничего не слышала.

Она поняла, что он сделал, как он разбил меч и смог сунуть руку в ее огонь. Она поняла… но не могла поверить.

Дикари уходили из Зала, Каэл остался и будил воинов, исцелял их раны. Они весело болтали, когда он будил их. Они задавали ему вопросы. Он отвечал, и они хмурились и уходили разочарованными.

Наконец, он остановился рядом с ней.

- Что ты наделал?

Его глаза расширились от ее вопроса.

- Я никому не говорил. Клянусь. Это твой секрет.

Это был не просто секрет.

- Ты совершил невозможное, - тихо сказала она. – Ты нашел способ создать броню из чешуи дракона из ничего.

Его взгляд обжигал ее.

- Ты мне не доверяешь.

- Не говори глупостей. Если бы я тебе не доверяла, не дала бы тебе те перчатки.

- Тогда из-за чего ты переживаешь?

Она переживала из-за будущего. Она переживала, что ее поступок изменит ход истории, что писари перечеркнут ее главу красным и напишут: «Тут началась тьма».

- Ничего, - сказала она через миг. – Я просто прошу тебя быть осторожным.

Они покинули Зал в тяжелом молчании. Он не говорил, она не могла придумать, что сказать. И она слушала его дыхание и ровное биение сердца.

- Спокойной ночи, - сказал он у кузницы.

Он пошел по склону, не замедляясь. Килэй смотрела на него мгновение, а потом открыла дверь… и испуганно отпрянула.

В кузнице был странный запах: сосна и мускус зверя. Глаза Килэй быстро привыкли к темноте, странная темная масса в углу комнаты обрела форму.

Это была кровать.

Кровать из сосны со звериными шкурами. Летящий дракон был вырезан на изголовье кровати, ножки были с когтями на концах, держащими сферу. Кровать укрывали шкуры зверей, пахнущие не лучшим образом. На шкурах лежали сложенные штаны из кожи оленя.

Килэй стояла, смотрела на кровать и штаны целую минуту. Каэл еще не дарил ей ничего. Она пыталась напомнить себе, что подарки людей могли иметь сотни значений.

Но, пока она смотрела на осторожные линии его работа, она видела, как аккуратно сидели стежки, как все это вместе превращалось в потрясающую картину, почти живую в своей красоте. Она начала понимать, что значение некоторых подарков было понятно всем сердцам.

Порой задумка была ясной.

Летний сезон торговли так затянулся, что Тельред сомневался, что он закончится.

Удушливые воздух сгустился над островом с замком канцлера. День был без ветра, когда паруса висели пустыми, палуба была раскаленной. Погода была бы смертью для любого в море. Его корабль плыл бы по течению, беспомощный, движимый волей волн, пока солнце лишало бы его сил. Да, сгореть заживо посреди моря было унизительно.

Но не худшим вариантом, как казалось Тельреду.

Синие флаги на замке не двигались. Жар волнами поднимался вокруг них. Он видел, как жар мерцал у брусчатки, вдоль изогнутых крыш карет торговцев. Тела двигались в ряд по лабиринту земли, не занятой лотками.

Ноги двигались в штанах и юбках, неся в яркой толпе, которой не было конца. Рты постоянно двигались, открывались и закрывались, выдыхали жаркий воздух в пространство, что уже было ужасным. О чем они говорили? Как что-то мог еще и болтать в такой ужасный…?

- Где бой? – спросила Аэрилин сзади него.

Тельреду хотелось, чтобы бой был. Он лучше размахивал бы мечом в гуще схватки, чем терпел жуткую жару.

- Его нет, - проворчал он.

- Вот именно. Так что хватит стоять так, словно мы ожидаем нападение с севера. Ты отпугиваешь покупателей.

Ей было легко говорить. Аэрилин всю жизнь путешествовала с торговцами. Она привыкла к толпам и запаху, как и к сильной жаре. На ее бледно-розовом платье даже пятен почти не было.

Нет, она отдыхала на стуле за их прилавком, ноги лежали на пустом сундуке, одна рука рассеянно лежала на заметном животе. Она обмахивалась голубым веером другой рукой, отгоняя жару от лица и шеи.

Она могла ощущать себя тут как дома, но Тельред привык к другой жизни, к жизни с мечом.

- Ничего я не ожидаю. И никого еще не отпугнул.

Аэрилин указала за свое плечо веером.

- Да? Тогда от чего они убегают?

Тельред повернулся вовремя и увидел, как три юные леди уходят от него. Они запищали, увидев, что он смотрит на них, и убежали, пробиваясь в толпе в своих кружевных нарядах.

Аэрилин насмешливо вскинула брови.

- Наверное, увидели мышь.

Тельред грубо дернул штаны, но знал, что ногу все равно видно.

- Что ты ожидала? Никто не подойдет к нам из-за этой ноги.

- Никто не подойдет к нам из-за хмурого вида, - парировала Аэрилин. – А нога даже очаровательна.

- Нет. Она чудовищна, - Тельред снова одернул штаны, скаля зубы, когда стало видно кожу. – Кто захочет покупать что-то у человека с одной ногой?

Аэрилин поджала губы.

- Если перестанешь так скалиться, то поймешь, что люди очень даже хотят что-нибудь купить у человека с одной ногой. Все зависит от тебя, - она посмотрела на прилавок, где торговец средних лет разглядывал яблоки.

«Смотри», - сказала она губами.

Торговец поднял яблоко, покрутил его.

- Сколько за мешок таких?

- Двадцать, - сказала Аэрилин.

Он фыркнул.

- Ни один мешок яблок столько не стоит. Я могу купить пироги дешевле. Предложу шесть.

- Шесть? – тихо сказала Аэрилин. Ее ладонь с подлокотника переместилась на живот. – А можете дать десять?

Он смотрел на ее ладонь. Его брови медленно поднимались, он тяжко вздохнул.

- Хорошо. Десять, но не медяком больше.

- Чудесно! – Аэрилин махнула, и улыбающийся пират подошел за деньгами. – Отдайте ему лучшие, что есть у нас.

- Я выберу их сам, - сказал пират.

Как только торговец с яблоками ушел подальше, Аэрилин посмотрела на Тельреда.

- Видишь? Состояние помогает торговле, если использовать его с умом. Никто не пожалеет тебя, если ты смотришь на них так, словно сорвешь с них кожу.

- Ладно. Я не хочу, чтобы меня жалели. И у меня нет состояния, я чертов калека, - рявкнул Тельред. Пот капал с кончика его носа. Он грубо потянул за воротник. – Не понимаю, зачем мы снова здесь. Мы же были в замке!

- Месяц назад, - напомнила Аэрилин.

- Да. И мы получили много золота. Так зачем мы снова прибыли сюда, если нам хватает для бухты?

Аэрилин ткнула веером в голубой щит на груди его туники.

- Скоро совет канцлера. Хочешь ты того, или нет, но как единственный торговец с Бесконечными долинами ты должен быть частью совета, - добавила она, когда он начал спорить.

Ему не нужно было напоминать. Это было вышито на его тунике. Это напоминало, что он принадлежит Чосеру, что он должен отвечать на каждый его зов.

Он не знал, за что они голосовали. Не понимал. Все вокруг понимали, что ожидать, но Тельред даже не спрашивал и не подслушивал, чтобы понять. Для него совет означал необходимость долго сидеть в душно комнате, чтобы проголосовать. На такое, как он быстро понял, уходила вечность.

На последней встрече Чосер продержал их в комнате почти день. Слуг не пускали, когда закрывали двери. Чтобы открыть их, все должны были достичь согласия, что не удавалось. И совет обходился без еды и воды часами, пока Чосер обсуждал налоги.

Аэрилин сказала, что это был трюк: Чосер пытался выдавить нужные голоса из членов совета, и это работало. Но к концу Тельред был в ярости, зато, пока он сидел долго на одном месте, он мог планировать месть.

И когда пришло время голосовать, его пираты сбросили с балкона Чосеру… подарочек.

- Никаких шалостей в этот раз, - предупредила Аэрилин, словно читая его мысли. – Нам везло, но Чосер уже подозревает, что кто-то из нас в ответе за случай с пчелами. Это не смешно!

Она замахнулась на смеющихся за ней пиратов веером.