Какая удобная штука.

— Как это выглядит для пары?

— Как будто пламя двигается, рябит за неимением лучшего термина, — сказал Сенеб, прослеживая большим пальцем вдоль её плеч.

Она представила их перья-татуировки двигающимися накануне. Возможно, ее зрение затуманилось из-за жары снаружи, усталости от поездки или какой-то другой совершенно логической причины. Не было никакого способа, что она проверит, чтобы убедиться. Потому что, если они покажутся двигающимися, она броситься к двери, а эта встреча слишком важна для нее. До сих пор, ночь складывалась удивительно, и она не хотела, чтобы это закончилось.

— Что случилось? — Он поцеловал ее шею.

— Ничего. Я просто думаю, что это интересный способ распознать принадлежащего вам человека. Человек может использовать что-то, что поможет ему указать правильное направление. Так, несмотря на то, что вы пара, вы делите других сексуальных партнеров?

— Нет… наш союз был моногамным сто пятьдесят лет, после того как человеческая жизнь Синайда закончилась, — сказал Сенеб. — Пока мы не стали парой, то никогда не были с мужчиной. Я потратил три тысячи семьсот и несколько удивительных лет, как холостяк, наслаждаясь компанией бесчисленных женщин. Встречался и проводил время с другими Фениксами, но никто не был моей парой. У Синайда в человеческой жизни были жена и двое детей.

— Мы с Сенебом откровенны друг c другом. Есть некоторые особенности женщины, которую мы желаем. Мы хотели поделиться этим удовольствием друг с другом и женщиной, достаточно открытой, чтобы принять участие. Как ты, не так ли, Эра?

— Да, — она видела в себе долю безумия. Известно много людей с представлениями о том, что было естественным, а что нет. То, что она уверено знала: восприимчивость, нежность и любовь были самыми важными чертами в людях, которых она пускала в свою жизнь. — Вы прожили сто пятьдесят лет без, так зачем искать женщину сейчас?

— Когда ты бессмертен, время стирается. Например, когда ты молод, кажется, что минуты тикают шестьдесят раз, а когда становишься старше — десятилетия смешиваются… Тем более для нас, время мчится мимо. Мы были заняты, разделяя вещи, которые никто из нас не видел прежде, — губы Синайда накрыли ее. Его руки обернулись вокруг нее. — Сенеб вкуснее у тебя во рту, — улыбка осветила его глаза. Он провел кончиком носа по её лицу.

Внутри неё снова затрепетал голод.

— Почему ты хотела этой встречи? — Спросил Синайд.

— Это единственное самое преобладающее желание, которое у меня было. — Двое мужчин, удерживающих ее рядом с собой, защитно, с обожанием и требовательно. Удовлетворять их голод каждым её дюймом. Принимая ее. Сколько раз она просыпалась от снов, где двое мужчин овладевали ею, а потом мастурбировала, чтобы успокоиться? Больше, чем это считалось бы нормальным.

Синайд забрался между её ног и посмотрел ей в глаза, рот навис над ней. У нее было больше интереса к двум мужчинам, чем она говорила. Он мог видеть в ее темном взгляде, серьезный настрой. Благословенный или проклятый способностью ощущать чужие эмоции, он не мог различать слова или ясные мысли, только чувства. Когда он объяснил ей о перьях, она избегала смотреть на них. Обычно, когда они рассказывали не-Фениксам, первое место на которое люди бросали взгляд, были татуировки.

Каждый человек, с которым они сталкивались в своей жизни, создавал волны, как у пруда. Сегодняшний вечер был даром разделения удовольствия. Эра была другой. Не только потому, что была одной из них. Он не хотел расставаться с ней. Глубина изменения от её присутствия, созданного в нем, не была поверхностной. Синайд боялся этого. Его сердце принадлежало Сенебу не меньше, но оно также впускало ее.

— Должна ли я быть сверху? — спросила она с улыбкой.

Женщина такая покорная, как предпочитает Сенеб и доминирует способом, который нравится Синайду, идеальное сочетание. Она отреагировала на желание Сенеба сдаться, как будто получала удовольствие от этого.

Золотистая аура пульсировала вокруг нее, охватывая огнем её кожу цвета сепии, как если бы он мог видеть пламя в её движении, которое затем выстрелило через него и Сенеба.

Он кивнул.

— Мне бы этого очень хотелось.

Его наслаждение пришло от отказа контроля. Для того, чтобы найти гармонию внутри женщины, они нуждались в одной, которая могла бы давать и брать в одно и тоже время. Ее способность плавно переходить в роль командира создавала у него впечатление, что ей это нравилось.

— Она дала тебе знать, — сказал Сенеб с игривым смехом.

Они перевернулись, и она заняла позицию сверху на Синайде. Ее задница лежала на нижней части его живота. А мокрая киска раскачивалась против его кожи.

Девушка протянула руку и схватила клубнику.

— Вы раздобыли это?

— Да, — секс может оставлять любовников истощенными и нуждающимися в восполнении энергии.

Она улыбнулась, опустила одну ягоду к его рту и скользнула ею по поверхности.

— Спасибо.

Признательность была исчезающей чертой в наши дни.

— Всегда пожалуйста, Эра.

Кончиком ягоды она раздвинула его губы.

— Оближи, — приказала она.

Он закружил языком вокруг покрывающего клубнику шоколада так, как бы сделал с её клитором. Она подняла плод ко рту и укусила.

— Нравится? — В этот момент он был болезненно твердым и возбужден на грани здравого смысла. Синайд не знал, удастся ли ему проникнуть внутрь нее; если бы он это сделал, то гордился бы.

— Определенно. Хочешь попробовать?

— Да, пожалуйста.

Она опустила рот к его. Сладость шоколада и клубники покрывала ее губы. Вращая и огибая, она сплелась языком с его.

— Ты нужен мне внутри, — она села прямо, отбросила его полотенце в сторону и взяла пенис. Ее глаза загорелись. Там он не нашел страха. — Впечатляющий.

Она приблизила кончик члена к своему отверстию и опустилась, заставив свою нежную плоть уступить для их соединения.

Сенеб встал на колени позади нее.

— После него только очень опытные любовники сумеют заставить тебя кончить.

— Как ты?

— Она мне действительно тоже очень нравится, Синайд, — он нежно поцеловал её в шею.

Так как же им убедить свою женщину впустить их в свой мир. В ее сердце? Когда это все устроено для «Только1 Ночи»? Часть ее должна была почувствовать связь, даже если она еще не могла это признать.

Соки стекали вниз по стволу его члена, когда она раскачивалась вверх и вниз. Сенеб поцеловал ее ухо и сжал грудь. Его карие глаза светились рубиновым, сверкая от голода. Наблюдение за их прикосновениями добавляло ему собственного возбуждения. Не то, чтобы он нуждался в какой-либо помощи.

Без протестов она приняла его в свое тело. Плотная хватка ее лона поглаживала его длину. Он держал её за бедра, чтобы замедлить её движения, в надежде, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы она снова достигла кульминации.

Сенеб потянулся, поднял фужер и поднес ободок к её губам. Золотая жидкость потекла в её рот и по подбородку. Синайд сел и облизал ручеёк с её гладкой шеи. Пузырьки покалывали его язык.

Мягкий стон затянулся меж её тяжелыми вдохами. Синайд качнулся в ней. Девушка ахнула. Он хотел, чтобы она была их. Для них обоих, обладающих ею. Взамен они будут поклоняться ей вечность. Откинувшись назад, он удерживал ее. В резком ритме он покачивался в ней снизу.

Позади нее Сенеб занял позицию. Он плюнул на руку и погладил свой член. Сенеб делал тоже самое для него так много раз.

Синайд держал её напротив себя и захватил её губы своими, чтобы отвлечь от предстоящего удовольствия. Сенеб прижался к ней. Её губы дрожали против Синайда. В этот момент у неё было его сердце. Беззащитность, без страха показаться слабым, было для него самой сексуальной особенностью в женщине. Её скользкое отверстие вбирало его длину в такт движениям Сенеба. Их удовольствие связано друг с другом. Сенеб потянулся и потер её клитор. Синайд чувствовал поспешное движение пальцев другого мужчины, между его собственным телом и её. Синхронно они заполняли её. Сильнее. Быстрее. И снова.