Вслед за русскими и французскими учеными подъемы с научными целями предпринимались рядом академий Европы и Америки. «Нужен целый том, — говорил Лавуазье, — чтобы перечислить те услуги, которые воздухоплавание может оказать человечеству. Воздушная навигация может также изменить все условия морского и военного могущества различных держав»[4].

…После полета Гарнерена с генералом Львовым русские военные будто забыли о воздушных шарах. Правда, после нашествия Наполеона интерес к ним пробудился, но работы велись в спешке, без всякой подготовки. Только в середине XIX века передовой русской интеллигенции и прогрессивным военным кругам удалось возродить воздухоплавание. Развитие артиллерии и ракетной техники выдвинуло новые требования к рекогносцировке местности в расположении противника и к корректировке огня, а лучшим средством для этого был аэростат.

К. И. Константинов, усиленно изучавший опыт применения аэростатов и аэрофотосъемки в военном деле, а также труды по бескислотному получению водорода, особое внимание уделял воздушной рекогносцировке и установке легких движителей на военных дирижаблях. В 1866 году с предложением о применении реактивного движителя на дирижабле выступил Н. М. Соковнин, а чуть позже появились проекты геликоптера и реактивной летательной машины. За теорией последовала практика. В 1868 году молодой офицер М. А. Рыкачев совершил два полета на воздушном шаре для проведения метеорологических наблюдений. А в конце следующего года под председательством Э. И. Тотлебена была создана Особая комиссия по вопросам воздухоплавания, состоявшая из офицеров Генерального штаба и военных инженеров. В течение пяти лет под наблюдением этой комиссии велись работы по постройке и испытанию воздушных шаров: сначала — на территории зоологического сада, позднее — в Усть-Ижорском саперном лагере, где в августе 1870 года и поднялись в небо первые привязные аэростаты, знаменуя рождение военного воздухоплавания в России.

С началом русско-турецкой войны денежные ассигнования на все эти программы были прекращены, но эстафету приняли провинциальные воздухоплаватели. В 1874 году крестьянин Михайло Тихонович Лаврентьев увидел в Харькове полет воздушного шара и потерял покой. Он сблизился со студентами университета, получил от них некоторые познания в области воздухоплавания, затем распродал свое имущество, а на вырученные деньги построил воздушный шар. Как отмечают историки, все работы он выполнил собственноручно. Только якорь был выкован на заводе, да и то по модели Михайлы Тихоновича.

Когда воздушный шар был изготовлен, оказалось, что на приобретение газа не осталось средств. В помощи Лаврентьеву отказывали: никто не верил в затею мужика. Только после настойчивых просьб директор газового завода пошел навстречу Лаврентьеву. И энтузиаст-самоучка совершил первый полет. Полет прошел успешно, и Михайло разрешили устроить гулянье с платой за вход и брать в полеты пассажиров.

В сентябре 1879 года Лаврентьев организовал путешествие на воздушном шаре «Ростов-на-Дону» из Ростова в Одессу. Его спутниками при полетах в Одессе были военные и представители прессы. Если раньше изобретатель работал в одиночку, то в ростовской мастерской его компаньонами стали братья Безсоновы.

Один из лучших шаров предназначался для перелета в Петербург…

Между тем в столице после окончания русско-турецкой войны события развивались очень бурно. Летом 1879 года на VI съезде русских естествоиспытателей только что вернувшийся из-за границы Д. И. Менделеев продемонстрировал несколько интересных моделей воздухоплавательных снарядов. Граф Апраксин заказал пять новых воздушных шаров в мастерской Берга. Группа энергичных военных и осевший в Петербурге серб Огнеслав (Игнатий) Стефанович Костович усиленно пропагандировали достижения французских покорителей неба, сколотив группу энтузиастов воздухоплавания.

В декабре члены этой группы после встречи с Менделеевым в Физико-техническом обществе, где ученый выступил с докладом «О сопротивлении жидкостей», собрались на квартире у лейтенанта флота В. Д. Спицына. Там капитан О. С. Костович набросал эскиз своего аэроскафа. В следующем году члены кружка составили ядро паевого товарищества — «Русского общества воздухоплавания» во главе с Костовичем, а в январе 1880 года редактор и издатель П. Клиндер выпустил первый номер журнала «Воздухоплаватель».

Тем временем Менделеев внес предложение о создании нового воздухоплавательного отдела в рамках Русского технического общества. В декабре 1880 года общее собрание РТО утвердило это предложение. Отдел возглавил М. А. Рыкачев, а работа его стала освещаться в «Записках Русского технического общества».

Последующие годы ознаменовались новым взлетом русской научно-технической мысли. Весной 1881 года народоволец Н. И. Кибальчич, находясь в тюремной камере, разработал один из первых проектов летательного аппарата с ракетным двигателем. В том же году капитан 1 ранга А. Ф. Можайский получил патент на первый в мире аэроплан под названием «воздухоплавательный снаряд», а Н. Е. Жуковский в основном закончил разработку теоретических основ воздухоплавания.

Большие успехи обозначились в области силовых установок для летательных аппаратов. Кроме военного моряка Н. М. Соковнина и штабс-капитана Н. Телешова над проектами реактивных двигателей начал работать киевский инженер Ф. Гешвенд. В 1884 году при Главном инженерном управлении была создана «Комиссия по применению воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек к военным целям», председателем которой стал генерал-майор М. М. Боресков, а секретарем-делопроизводителем — поручик А. М. Кованько, ранее окончивший Военно-инженерное училище. По заключению этой комиссии в феврале 1885 года была сформирована Воздухоплавательная команда — первое в русской армии регулярное подразделение такого рода — под началом Л. М. Кованько. К тому времени в Петербурге на Волковом поле заканчивалось строительство Воздухоплавательного парка. Опыты по наблюдению с высоты, по аэрофотосъемке и телеграфной связи привязного аэростата с землей прошли успешно. С 1885 года воздухоплаватели с аэростатами участвовали почти во всех крупных маневрах в различных военных округах.

О Кованько хорошо знают гатчинцы. На протяжении многих лет его деятельность протекала в их городе, где находился учебный аэродром авиационного отдела Офицерской воздухоплавательной школы, а в 4 км от Гатчины, в деревне Сализи, — учебный полигон с аэростатами и эллингами для них.

Уже в первые годы службы гвардейский поручик Кованько приобретает известность своими изобретениями в области минного и понтонного дела. С его именем связаны также оригинальные технические новинки в пожарной сигнализации, метеорологических приборах, практике подъема затонувших судов, изготовлении тканей для оболочек аэростатов. Однако его призванием оставалось воздухоплавание. Еще в октябре 1885 года аэростат с тремя военными под командованием Кованько совершил свободный полет от Петербурга до Новгорода. А в следующем году Кованько делает пробные снимки местности с привязного аэростата. После этого эксперимента воздушная фотосъемка включается в программу подготовки личного состава армии.

В апреле 1887 года Воздухоплавательная команда была переименована в Учебный кадровый воздухоплавательный парк, а в мае 1890 года утверждено положение о Воздухоплавательной части и основан Учебный воздухоплавательный парк. Кованько остался делопроизводителем воздухоплавательной комиссии и начальником «кадра» (кадровой команды) воздухоплавателей. На Учебный парк возлагалась также задача по проверке открытий и изобретений в области воздухоплавания. Александром Матвеевичем была собрана библиотека, насчитывающая около 8 тыс. сочинений. В 1899 году он стал членом-корреспондентом Главной физической обсерватории в Петербурге.

Боевое крещение русские аэронавты получили в русско-японской войне. К этому времени было сформировано уже семь воздухоплавательных рот. За храбрость, проявленную в боях, полковник А. М. Кованько был награжден золотым георгиевским оружием, а в 1906 году произведен в генералы.