Наконец, я стоял рядом со старым креслом — сейчас покрытым пледом — в которое я ее положил. Если я сделал нечто хорошее и благородное, то почему я себя так глупо чувствую. Вероятно, из-за того, что это было не в моем стиле. Я наконец-то убедился, что не совсем стал рабом рассудка, хотя все во мне возмущалось при мысли, сколько манны потрачено на ее выздоровление.

Да… Придай хороший вид тому, что сделано.

Как? Хороший вопрос. Я мог бы удалить из ее мозга память о том, что произошло и внедрить какую-нибудь подходящую историю о том, что произошло

— утечка газа, например, и возможно, что она поверит этому. Я мог бы так сделать. Наверно, это самое лучшее для меня.

Мое негодование внезапно улетучилось, заменившись чем-другим, когда я понял, что я не хочу поступать так. Что я хотел, так это конца моего одиночества. Она доверяла мне. Я чувствовал, что я мог бы доверять ей. Мне нужен был кто-то, с кем бы я мог поговорить.

Когда она открыла глаза, я передал ей чашку кофе.

— Привет, — сказал я.

Она уставилась на меня, затем медленно повернула голову и посмотрела на все еще заметное опустошение комнаты. Ее руки начали дрожать. Но она поставила чашку на маленький столик самостоятельно, и не позволила мне взять ее из рук. Затем осмотрела свои руки. Ощупала лицо.

— Все в порядке, — сказал я.

— Каким образом?

— Это та же история. Ты видела ее начало.

— Что это было?

— Это часть ее.

— Хорошо, — сказала она, беря чашку более уверенно и отпивая глоток.

— Послушаем ее.

— Я волшебник. Прямой потомок древних магов Атлантиды.

Я остановился. Я ожидал вскрика или возражения. Ничего не было.

— Меня научили всему родители, — продолжал я, — давным-давно.

Основой всего является манна, вид энергии, находящейся во многих предметах и местах. Когда-то мир был переполнен ею. Она была основой целой цивилизации. Но с ней произошло то, что и с другими природными ресурсами. Однажды она исчерпалась. И магия ушла.

Большая часть ее. Атлантида затонула. Творения магии захирели и погибли. Изменилась сама структура мира, приведя к тому, что он кажется гораздо старше, чем есть на самом деле. Старые боги ушли. Волшебники, те из них, кто манипулировал манной для магии, оказались не у дел. Вслед за этим последовали настоящие темные века, прежде чем началась та цивилизация, о которой мы знаем из исторических книг.

— Эта ушедшая цивилизация не оставила никаких записей о себе?

— Вместе с уходом произошли изменения. Записи были переписаны на натурально выглядевшие камни и окаменелости, были рассеяны, скрыты при наступлении морей.

— Допустим, что все это так, — сказала она, отпивая кофе, — но если энергия ушла, если здесь ничего не осталось, как можешь ты быть волшебником?

— Но она ушла не вся. Имеются небольшие источники для выживания, есть некоторые новые источники, и…

— …и вы боретесь за них? Те из вас, кто остался?

— Но… не совсем так. Нас не так уж и много. Мы удерживаем наше число на постоянном уровне, так что никто не голоден.

— Голоден?

— Фигура речи. Означает достаточное количество манны для поддержания души в теле, предотвращения старения, поддержания здоровья и наслаждения прекрасными вещами.

— Вы можете омолаживаться? Сколько же тебе лет?

— Не задавай глупых вопросов. Если мои запасы истощатся и вокруг не будет больше манны, я постарею быстро. Но мы умеем разыскивать ее, собирать и хранить. Она может быть запасена в различных объектах, или даже лучше, связывается частными заклинаниями, похожими на телефонный номер владельца. Чары, которые поддерживают чье-то существование, всегда очень важны.

Она улыбнулась.

— Должно быть, ты очень много потратил на меня.

Я посмотрел в сторону.

— Да.

— Итак, ты не можешь оставить все это, стать нормальным человеком и продолжать жить?

— Нет.

— А все-таки, что это было? Что произошло здесь?

— Мой враг напал на меня. Мы выжили.

Она сделала большой глоток, откинулась назад и закрыла глаза.

— Может ли это произойти снова?

— Вероятно. Если я позволю это.

— Что ты имеешь ввиду?

— Это был скорее вызов, а не настоящее нападение. Мой неприятель устает от игры и хочет покончить со всем.

— Ты собираешься принять вызов?

— У меня нет выбора. Кроме того, чтобы сидеть вот так и ждать, что снова что-нибудь произойдет, на этот раз похуже.

Она слегка вздрогнула.

— Прости, — сказал я.

— У меня такое чувство, что и я могла бы сказать это.

Она допила кофе, поднялась, подошла к окну и выглянула.

— Что будем делать дальше? — спросила она, поворачиваясь и глядя на меня.

— Я собираюсь поместить тебя в безопасное место и на некоторое время уйти. — Мне казалось, что последние слова к месту, хотя я сомневался, что мы когда-нибудь увидимся.

— Ты мерзавец, — сказала она.

— Да? Что это значит? Ты хочешь быть в безопасности или нет?

— Если твой неприятель думает, что я для тебя что-нибудь значу, я очень уязвима, — объяснила она.

— Может быть…

Конечно, ее можно погрузить в недельный транс и поместить в подвал под мощную защиту и с дверью, открывающейся изнутри. Так как моя магическая сила еще не совсем ушла, я поднял одну руку и посмотрел ей прямо в глаза.

Почему она уклонилась, я точно не знаю. Она отвела глаза и устремилась к книжному шкафу. Когда она повернулась, она держала старую костяную флейту, которая лежала там очень давно.

Я удержался от того, чтобы выругаться. Она держала запасающий энергию предмет, один из многих, лежащих в комнате и один из немногих, из которых я не взял энергию для моей предыдущей работы. Я не мог представить, что не-волшебник мог бы сделать с этой штукой, но мое любопытство удержало меня.

— Что ты собираешься делать? — спросил я.

— Я пока не знаю. Но я не собираюсь позволить тебе убрать меня при помощи твоего чародейства.

— Кто сказал что-нибудь об этом?

— Я могу сказать.

— Как?

— Просто чувствую.

— Ну ладно, черт побери, ты права. Мы были вместе слишком долго. Ты можешь читать мои мысли. Хорошо, положи эту штуку на место и я ничего не буду с тобой делать.