Вопреки правительственным заявлениям о приоритетности социальной сферы расходы на здравоохранение недовыполнены на 11,4%, на культуру – на 13,7%, на миграционную политику – на 4,3%. С учетом многократно недофинансированных расходов на детские пособия и на молодежную политику в совокупности все эти расходы составляют 21,9 млрд. руб., что в 30,4 раза меньше, затрат на финансирование государственного долга.

Как видим, приоритеты, заявленные Президентом, и реальные приоритеты политики исполнительной власти кардинально различаются. Наплевательское отношение правительства к выполнению своих социальных обязательств настолько вопиюще, что приходит на ум высказывание классика в отношении безумного поведения капитала, который «рискует сломать себе шею» в погоне за сверхприбылями. Действительно, инвестиции в долговые обязательства российского правительства были самыми прибыльными в мире, давая от 40 до 120% дохода в валюте. Этот бизнес по-прежнему приносит высокие доходы, и кто-то в Минфине настолько заинтересован в увеличении операций с государственным долгом, что жертвует для этого даже сравнительно ничтожными по величине запланированными расходами на самые приоритетные, как следует из президентского Послания, цели: содержание детей, инвестиции, модернизация экономики.

При всей, казалось бы, абсурдности такого предположения, как показало расследование причин обстоятельств и последствий принятия решений Правительства Российской Федерации и Центрального банка Российской Федерации от 17 августа 1998 года, повлекших за собой финансовый кризис, проведенное Комиссией Совета Федерации[4], оно вполне реально. Ведь минфиновские строители «финансовой пирамиды» ГКО, проводившие политику разорения государственного бюджета путем многократного искусственного завышения расходов по обслуживанию государственного долга, не только не были отстранены от своих должностей (вопреки рекомендациям Совета Федерации Президенту и правительству рассмотреть вопрос об ответственности должностных лиц, подготовивших и принявших решения от 17 августа 1998 года, а также отвечавших за политику государственных заимствований в 1995—1998 годах), но и пошли, как говорится, на повышение.

Косвенным подтверждением этой гипотезы является искусственное увеличение платежей по задолженности правительства Центральному банку путем переоформления части имеющегося портфеля его ценных бумаг в рыночную ликвидную форму для последующих операций на открытом рынке. Иными словами, в условиях острейшего бюджетного кризиса и неспособности государства выполнять свои обязательства перед населением и обществом – из-за недостатка бюджетных средств – принимаются решения о более чем десятикратном увеличении государственных расходов на обслуживание госдолга в интересах Центрального банка. Очевидно, что наряду с усугублением бюджетного кризиса реализация этой идеи дестимулирует привлечение инвестиций в развитие производства – в той мере, в которой инвесторы решат вложить свободные деньги в приобретение новых долговых обязательств, сократятся потенциальные ресурсы для кредитования производственной деятельности. В целом эти меры будут иметь депрессивные последствия в экономике, так как повлекут за собой сокращение конечного спроса вследствие соответствующего сокращения непроцентных расходов бюджета, будут препятствовать перетоку денег в реальный сектор экономики и провоцировать втягивание государства в сооружение новой «финансовой пирамиды» с риском последующего кризиса финансовой системы.

Еще одним свидетельством подчиненности экономической политики интересам олигархических кланов является бесхозное отношение к государственному имуществу. В нарушение закона о приватизации продолжается келейная распродажа государственного имущества без законодательно утвержденной программы приватизации. Несмотря на развернувшиеся скандалы в связи с оспариванием законности совершенных ранее в обход закона приватизационных сделок, чиновники Мингосимущества продолжают игнорировать законодательно установленные нормы, приватизируя имущество с риском последующего признания этих решений незаконными. Видимо, они уверены в успехе требований олигархов – не пересматривать итоги приватизации. При перевыполнении бюджетных проектировок по доходам правительству навязываются заведомо невыгодные при нынешнем состоянии фондового рынка решения о приватизации оставшихся в госсобственности акций доходных предприятий топливно-энергетического комплекса, естественных монополий, оборонной промышленности. При этом управление собственно государственным имуществом ведется из рук вон плохо. В письме Председателя Счетной палаты в Государственную Думу говорится, что «лишь четвертая часть из 3000 акционерных обществ, акции которых находились в 1999 году в федеральной собственности, начислили по результатам хозяйственной деятельности в 1999 году дивиденды по государственным пакетам акций».

К сожалению, судя по многократным высказываниям министра финансов, главные приоритеты бюджетной политики нынешнего правительства мало связаны с обеспечением законодательно установленных государственных функций и обязательств. Он продолжает говорить о бездефицитности и даже профицитности бюджета как главных целях бюджетной политики, о сокращении государственных расходов при безусловном обслуживании государственного долга, при этом фактически отказываясь от исполнения законодательно установленных нормативов финансирования науки, образования, социальной сферы, срывая исполнение государственных программ. Само по себе произвольное финансирование установленных законом о бюджете государственных расходов по отдельным статьям от 0% до 113% от годового задания свидетельствует о неудовлетворительной финансовой дисциплине. Такое отношение Минфина к своим обязанностям делает бессмысленным все бюджетное законодательство.

В президентском Послании Федеральному Собранию сказано: «Надо добиваться, чтобы все мы – предприниматели, властные структуры, все граждане – глубоко прочувствовали свою ответственность перед страной. Чтобы строгое исполнение закона стало осознанной потребностью всех граждан России. Политика, построенная на основе открытых и честных отношений государства с обществом, защитит нас от повторения прежних ошибок, явится базовым условием нового „общественного договора“[5].

Хочется надеяться, что эти требования распространяются и на Министерство финансов. Не могу не вспомнить, что во многом из-за нежелания или неспособности этого министерства исполнять бюджетные обязательства в социальной сфере, оборонной промышленности, политике развития науки и образования фактически превратилась в фарс предыдущая попытка заключения Договора об общественном согласии в 1994 году. Игнорирование Минфином и правительством законодательно установленных нормативов социально значимых расходов, произвольное секвестирование ими бюджетных расходов ради перекачивания бюджетных денег в карманы финансовых спекулянтов на протяжении последних семи лет разрушало систему государственной власти, развращало чиновничество, делало невозможным никакое социальное партнерство.

Разве нормальной является ситуация, при которой 35% бюджетных расходов направляется на платежи по долговым обязательствам при недофинансировании детских пособий на 503,8 млн. руб.? Что можно ожидать от Министра финансов и вице-премьера по макроэкономике, который всерьез думает, что главным способом обеспечения экономического роста является сокращение государственных непроцентных расходов, а основной целью бюджетной политики – поддержание профицита бюджета?

При таком формально-безответственном подходе бюджет и дальше будет работать не на социально-экономическое развитие, обеспечение национальной безопасности и укрепление государства, а на карманы финансовых спекулянтов, провоцируя экономическую депрессию и разложение государства.

Чтобы положить конец этой гнилой безответственности, нужно пересмотреть подходы к бюджетному планированию: Думается, что в свете определенных главой государства целей работы исполнительной власти мы должны требовать от правительства неукоснительного соблюдения законодательно установленных нормативов финансирования социально значимых расходов, включая расходы на обеспечение социальных гарантий и расходы на развитие – науку, образование, стимулирование инвестиций и научно-технического прогресса.