Едва проскочили Речной вокзал, как тормознули гаишники. Вечно они не вовремя.

— Ну что, командир, лавэ готовь, — раздраженно пробормотал Белый. — Счас будет…

— Ребятки, всем спокойно, без кипежа, — передал по рации Фил. — Никто из машин не выходит. Если что, сам разберусь.

Однако гаишник в оранжевом жилете к ним даже не подошел. Похоже, у него была другая задача. Он только заставил их машины прижаться к обочине.

Мимо них тяжело и неторопливо проследовала в сторону центра колонна бэтээров с расчехленным вооружением.

— Вот и они, родненькие, ничего себе! — ошарашенно произнес Саша.

Он, конечно, уважал военную технику. Но в мирное-то время, да в столице нашей Родины…

— А чего ты хотел, свободная страна. Так и живем, братишка, — философски вздохнул Космос.

Дальше, по Ленинградке и Садовому ехали почти без задержек, если не считать обычных остановок у светофоров…

Телевизор в кабинете транслировал все одно и то же. Правда, по Белому дому уже не стреляли, но из окон верхних этажей валил черный дым.

— Слышь, выключи телек, ну его на фиг. — Саше сейчас только общегосударственных проблем не хватало. — Слышь, где Фарик?

— Да приедет, куда денется, — пожал плечами Фил.

Саша только сейчас обратил внимание, что на фарфоровой кружке, сиротливо стоявшей возле малахитового чернильного прибора, была надпись «ПАПА». «Подхалимаж, что ли? — про себя усмехнулся он. — Вот чудаки! Вроде они все братья!»

И все-таки поинтересовался, когда Фил потянулся за кружкой:

— Фил, папа кто у нас? — подначил он.

И тут только до него дошло. Никаким подхалимажем и не пахло. А папа он, Белов Александр Николаевич, в чисто человеческом виде. Правда, малость поторопились.

— Кружка твоя. — Фил поставил было кружку на место.

— Да ладно, пей, шучу я, — рассмеялся Саша. Неужто на самом деле — папа?

Космос, больше всех уставший от бесконечного ожидания, выудил из ящика стола стрелки для дартса с разноцветным оперением.

— Ну что, Фил, тебе какие?

— Желтые, — не задумываясь, выбрал Фил.

— А мне розовенькие, что ли? — заржал Космос.

— Это что такое? — заинтересовался Саша.

— А это новая игра, — серьезно, «для непонятливых», пояснил Космос. — «Смертельная стрела» называется. — И тут же вместо мишени запустил стрелкой в Фила.

Ошарашенный подобным произволом, Фил выхватил из его рук несколько стрелок и принялся планомерно расстреливать обидчика. С пол-оборота в дурацкую игру включился и Саша. И даже немного заигрался, зачем-то выхватив пистолет и размахивая им в воздухе.

— Спокойно, спокойно, — закричал он.

— Осторожнее с оружием! — напомнил ему глава службы безопасности, нажимая кнопку на запиликавшей рации. Охранник снизу просил его спуститься. Что-то там, видимо, стряслось.

— Сейчас иду, — бросил он, отмахиваясь от летевших в него с двух сторон стрел. Уже в дверях в спину ему вонзилось целых три — две розовых и одна желтая.

— Фил, не снимай, так лучше! — хором орали ему разрезвившиеся друзья.

Фил быстро сбежал вниз, в комнату охранника.

— Валер, глянь! — показал ему тот на экран монитора. В зоне видимости камеры, как раз на площадке перед дверью их офиса, метались два парня, почти мальчишки. Один из них обнаружил, наконец, звонок и теперь жал на него, не отпуская.

— Пусти их, — распорядился Фил. — Белый! — заорал он во весь голос, напрочь забыв о существовании внутренней громкой связи, которую сам же с такой любовью налаживал.

Мальчишки в пятнистой форме и кроссовках вбежали в коридор.

— Стоять! — рявкнул Фил.

На военных мальчишки походили не особо, но приказание выполнили четко.

— Кто, откуда? — отрывисто спросил Белый.

— Ребят, времени нет, — взмолился тот, что был чуть повыше и явно побойчее. — Мы из Белого дома, нас ОМОН ищет.

— Белый, не вздумай! — на ухо Саше прохрипел Космос.

— Ребята, что делаем? — обернулся к ним стоявший чуть ниже Фил.

— Пропустите! — приказал Саша.

— Давайте наверх, — уточнил его приказ Фил, энергично замахав парнишкам рукой: поторапливайтесь, дескать…

— Может все-таки стимуляцию, Екатерина Николавна? — в который раз спросила акушерка Катю.

— Нет. Сама должна. Ну, давай, девочка, давай. Еще немного… — Катя, опытный врач, считала, что не стоит идти против природы. Все эти обезболивания, кесаревы, стимуляции бог знает как еще скажутся в будущем на здоровье ребеночка. Пока есть возможность родить по старинке, не стоит вмешиваться.

Снова отпустило.

— Саша… Где Саша? Он прилетел? — Оля с трудом шевелила губами.

— Прилетел, позвонил из аэропорта, — терпеливо и ласково улыбнулась Катя. — Сказал, любит тебя, скоро будет здесь… Думай о себе, Оленька…

Оля, уже не слыша, вдруг застонала-закричала неожиданно низким голосом. Катя обернулась к акушерке:

— Давайте стимуляцию.

И снова боль. Еще более непереносимая. «Нет, — кричала Оля, — так не бывает!» На самом деле она только чуть слышно стонала…

Очнулась Оля от ненатурально бодрого голоса Кати:

— А вот и Иван Александрович собственной персоной… Ну-ка, ну-ка…

Оля приоткрыла глаза. Катя стояла перед ней и торжественно поднимала над головой красного пищащего младенца:

— Точно, Ванька! — провозгласила Катерина, и Оля слабо улыбнулась.

Надо же, оказалось, она не разучилась улыбаться…

Поначалу, как только выехали из аэропорта, Пчела все пытался растормошить Фархада. Но потом понял, что Фарик сегодня как никогда мало расположен к общению с к крутым «металлом». Так, молча, но под грохот динамиков и доехали до самого Цветного.

— Не спи, замерзнешь, — еще раз попробовал улыбнуться Пчела.

— Приехали? — только-то и спросил в ответ Фара, помрачневший, казалось, еще больше.

— Приехали. Ты вообще был здесь? — показал на недавно отремонтированное парадное крыльцо их офиса.

— Был, был. Раз сто уже был, — невесело усмехнулся Фара.

— Ух, счас кофейку дернем, — потянулся Пчела. — Я что-то не выспался, — пояснил он и, поднявшись на крыльцо, надавил кнопку домофона. С той стороны никто не отозвался. Пчела приблизил физиономию к глазку телекамеры и состроил рожу.

И тут же получил по почкам! Да еще так, что едва дыхание перевел! Фарины, что ли, восточные шутки?

Но Фарой тут и не пахло. Точнее, Фаре тоже, как и ему самому, мгновенно заломили руки бойцы в черных масках, выскочившие невесть откуда, — словно черти из табакерки.

— Менты! Не открывайте! — благим матом орал Пчела, пытаясь отскочить подальше от двери, чтобы там свои увидели, кто к ним на Пчелином хвосте пожаловал. Но держали его такой железной хваткой, что он и дернуться не смог. Только губами шевелил. Весело это, должно быть, смотрелось!

В общем, и вправду весело. Обхохочешься…

— Что-то домофон сломался, — нажимая на бесполезную кнопку, пожаловался флегматичный охранник вошедшему в дежурку Филу.

Прихлебывая из «кружки-папы» кофе, Фил посмотрел на искаженное оптикой и гневом лицо Пчелы в мониторе. Позади него маячил мрачный Фара, который тоже что-то кричал.

— Открывай, заснул, что ли? — беззлобно рявкнул на охранника Фил. — Пусти, а то обидятся!

Электронный замок щелкнул, и дверь, как показалось Филу, распахнулась так, будто с внешней стороны ее выбили небольшой бомбочкой. Этак в полкилограмма, в тротиловом эквиваленте!

Пятнистые черти в черных масках и с десантными автоматами наперевес хлынули в образовавшуюся брешь, мгновенно, как ядовитый газ, распространяясь по всему офису.

— Белый, у нас гости! — заорал Фил, стараясь перекричать матерный боевой ор бравых омоновцев. Мгновенно оценив перевес нападавших, он вскинул вверх руки, — «кружка-папа» упала на мягкий пол, расплескивая во все стороны так и не допитый кофе.