Дверь оказалась незапертой - открылась, когда Локкер толкнул ее головой. На лестнице тетя Манефа тоже не обнаружилась, пришлось спускаться одному. Внизу Локкер остановился.

Та дверь, в которую его вчера провел Хозяин, была закрыта - Локкер слышал, как за ней по камням бегают собаки. Зато в конце длинного коридора оказалась еще одна дверь, раскрытая, в приятное место, похожее на лес - и собак там не было.

Славно.

Локкер вышел туда, где под ветром шуршали листья и чирикали птицы. Местечко оказалось забавное. Деревья здесь росли какие-то незнакомые; много ярких цветов цвело между большими камнями, как на болотных кочках - и цветы были вроде бы ненастоящие. Травка оказалась коротенькая и мягкая, тоже какая-то ненастоящая, смешная травка, хоть на вкус ее пробуй.

Около двери, ведущей в дом лежала большая куча сухой травы - мама называла это "сеном". Такие кучи лоси иногда видели на лугах неподалеку от деревень. Иногда зимой лосята шалили - заметив в "сене" сухую ветку, вытаскивали ее оттуда, разбрасывая кучу в стороны. Мама сердилась, говорила: это люди себе собирают, им нужно, а вы балуетесь. Вам что, есть нечего? А Лорис кричала: "Нигде нет листиков, а эта с листиками! Мы хотим с листиками!", - и Локкер поддакивал.

От воспоминаний было сначала смешно, а потом грустно и захотелось плакать. Локкер печально обошел кучу "сена" кругом - веток было не видать. Поиск веток навел на мысли о еде, и Локкер подумал, что хорошо бы перекусить. Он попробовал на вкус цветы - может, сладкие, как кипрей, или сочные и горчат, как одуванчики - но оказалось, что трава травой, ничего особенного. Локкер подумал, что Хозяин держит тут такие цветы не для еды, а смотреть.

Локкер подошел к дереву. Дерево было невысокое и раскидистое. Локкер понюхал серебристо-зеленые мягкие листья и отломил веточку на пробу. Вот это было да! Один восторг, а не завтрак.

Локкер вздохнул и принялся, не торопясь, кормиться. Он успел съесть не так уж много - во всяком случае, не столько, чтобы наесться - как вдруг у него под самым ухом залаяли так, что он подскочил.

Громадный черный пес, впрочем, не собирался нападать - он перекинулся, став хмурым дядькой в грубой мохнатой куртке, мохнатых штанах и мокасинах. Локкер посмотрел на него - и тоже перекинулся, из вежливости.

Но пес не перестал сердиться.

- Ты чего это делаешь?! - прорычал он раздраженно. - Ты почему яблоню портишь, зараза рогатая?

Локкер растерялся.

- А это не едят? - спросил он виновато.

- Тебе козы сена принесли! - рявкнул пес. - Своего, между прочим. А ты тут деревья ломаешь!

У Локкера даже слезы на глаза навернулись. Ему было стыдно и невозможно сказать, что сено-то он как раз и не ест - не любит траву, да еще и сухую. Получается, что его приютили, а он тут все делает не так... козы же не виноваты, что не знают про сено. Они же сами его едят, а с лесными зверями никогда не встречались. Им - что лоси, что олени, что - вообще коровы...

Пес хотел еще что-то сказать, но тут из дома выскочила Манефа и выручила лосенка из беды.

- Ты что к нему пристал, Тенгиз?! - закричала она еще издали. - Дерева ребенку пожалел?! Ему сам Хозяин разрешил пастись в саду! Хольвин мне сам сказал - ты слышишь?

Пес зарычал, оскалив страшные белые клыки, которые ничуть не изменились при смене Ипостасей.

- Кошка! А тебе какое дело?

Манефа подлетела, схватила Локкера за плечи, быстро взглянула, все ли с ним в порядке - и заслонила от пса собой. И очень страшно зашипела:

- Это мой лос-сс-сенок! С-слыш-шишь?!

- Кошачьи дети, - буркнул пес ругательным тоном и почесал в затылке.

- Простите, - робко сказал Локкер, высовываясь из-за кошки. - Я не знал, что яблоню есть нельзя. Она вкусная...

Он ожидал, что пес рассердится еще больше, но тот отчего-то расхохотался, а за ним рассмеялась и Манефа. Локкер сконфузился вконец.

- Во хохма! - гавкнул пес, все еще смеясь. - Пойти ребятам рассказать...

И ушел туда, на каменный двор, оставив Локкера и Манефу одних.

- А я тебя ищу, лосенок, - нежно сказала Манефа, приглаживая Локкеру волосы и вытирая его мокрые щеки. - Я тебе завтрак принесла... как чувствовала, что псы все перепутают. Не перекидывайся - там человеческая еда. И не расстраивайся по пустякам - объешь ты эту яблоню, если она тебе нравится. Хольвин разрешил - а псы разве что понимают!

Локкер улыбнулся, все еще чуть-чуть конфузясь, и кивнул. Хольвин беззвучно хохотал, глядя в окно...

Хозяин.

Локкер очнулся от тревожного сна.

Серый и мутный предутренний свет сочился в окно, прикрытое зеленой шторой, и всю комнатушку красил в зеленое - только не в такое, как трава, а в болезненную зелень лишайников на сухой ели. За окном слабо грохотал едва проснувшийся город. В комнатушке было тепло и душно; на диване прикорнула Лилия, молоденькая Хозяйка, не знающая, что она - Хозяйка, смешное существо, взлохмаченное, глазастое и на тоненьких ножках, как олененок. Тео не было. Нехорошо.

Не то, чтобы Локкеру особенно хотелось видеть Тео. Конечно, он живой - других в Службе Безопасности быть и не может - и даже время от времени от него шло настоящее тепло... но он был слишком нервный и жестокий для Хозяина. Слишком нацелен на уничтожение, сильнее, чем на сохранение жизни - такие вещи здорово чувствуются. Будто важнее уничтожить банду мертвяков, устроивших где-то там незаконный притон, чем спасти Рамона. Неприятно. Но...

Он знает город. И все-таки, с оговорками, но - друг.

Локкер тронул Лилию за плечо.

Она, как все люди, просыпалась слишком долго, жмурилась, зевала и терла глаза кулаками. Потом стащила со спинки дивана китель, с трудом попала в рукава и сказала:

- Ну и мятая же я! Ужас... Псиной пахну, да?

- Ты сейчас пахнешь приятнее, чем вчера, - сказал Локкер. - Мы химии не любим. А псина - нормальный запах. Рамон, к примеру, всегда так пахнет.

Лилия прыснула.

- Хорошо, что у тебя на лице нет краски, - сказал Локкер. - Я видел человеческих женщин, у которых на лице, как у горных коз перед боем - слой грязи, только разноцветной и пахнет неживым. Зачем себя раскрашивать?

Лилия уже хохотала, уткнувшись носом в ладони. Потом подняла на Локкера веселые, совсем не сонные глаза.

- Пойдем кофе пить.

- Давай Тео найдем, - сказал Локкер. - Еда потом. Сначала узнаем, приехал ли Хольвин.

Ему очень хотелось видеть Хольвина. Подойти, положить голову на плечо, сказать, что все еще исправится, почувствовать себя в команде... Лилия неопределенно покрутила рукой в воздухе.

- Рано еще. Хольвин же за городом живет...

- У него машина. Она ездит быстро.

- Ладно, пойдем.

Вышли из комнаты отдыха. Прошли по длинному тусклому коридору, где Локкеру не нравилось и где сновали туда-сюда неприятные люди, которые кого-то разыскивали. Потом Лилия открыла дверь, и за дверью оказался крохотный закуток с жалюзи на узком окне, со столом для компьютера и грязным потеком на стене и части потолка. У компьютера обнаружился Тео с усталой и сосредоточенной миной. Может быть, он не спал или чуть-чуть подремал в компьютерном кресле.

- Хольвин еще не приехал? - спросил Локкер.

- Звонил, - сказал Тео. - Он как всегда. Ничего не объяснил, злится, раздражается. Сказал, что задержится... Лось, тебе Рамон снился?

- Да. Он жив, но ранен, - сказал Локкер, вспоминая, видел ли хоть раз Хольвина злым или раздраженным. Как всегда?

- Хорошо бы успеть до вечера. Иди сюда.

Локкер подошел. Лилия просунулась к нему подмышку, чтобы тоже видеть. Тео развернул к ним монитор.

- Вот карта Северного Района. Это тебе говорит что-нибудь?

Локкер внимательно посмотрел на экран, на кубики и брусочки, подписанные цифрами, на полоски с названиями улиц - и кивнул.

- Да. Это карта. Это город. Дома. Я понимаю. Мне Рамон рассказывал.