Вена, выступившая у нее на лбу, была готова лопнуть. Оттолкнувшись от стены, я открыто встретился с ней взглядом. — Я хочу, чтобы весь гребанный мир знал обо мне и Лоле. — Пусть все увидят, что она принадлежит мне.

Громко простонав, Бренда хлопала себя по щекам, пока те не начали саднить. — Ты шутишь! Дрезден, если я похороню все это прямо сейчас, люди забудут об этом через несколько дней. Может даже больше, если мы предоставим им что-то другое для сплетен. Что могло заставить тебя рисковать потерей фанатов и заполучить взамен ревностных сталкеров, и… и что ты собираешься делать после всего этого?

В моем сознании было пару соображений. Я был тем, кто говорил Лоле рискнуть. Я был тем, кто хотел этого.

И кто я после этого …

И что побуждает меня идти по этому пути?

Ответ был пугающим и заманчивым.

— Я выиграл свой приз, — повернувшись к Бренде спиной, я повернул дверную ручку. — Мы спустимся через пять минут. — Не сказав больше ни слова, я закрыл себя от всего мира.

Я отгородил себя от всего, кроме Лолы Купер.

Как только Дрезден ушел, я сразу встала с постели. Сидеть там обнаженной было слишком для меня. Шок в глазах Бренды, когда она заметила меня, встретившись со мной взглядом, заставил меня заледенеть от стыда. Мне не должно быть стыдно. Я не сделала ничего плохого. На самом деле. Моя уверенность в этом была весьма неустойчива.

Одежда с прошлого вечера была просто неуместной, когда я скользнула в нее. Она полностью вобрала себя запах Дрездена Гэлифакса. Как и каждая частичка меня.

Пробегая пальцами по животу, я рассматривала себя в зеркале над кроватью. Я выглядела также. Я только чувствовала себя по-другому. Откровенно говоря, меня сбивало с толку то, что я не чувствовала себя еще более иначе, чем это уже было.

Это был новый день, но я не была новым человеком.

Думаю, я не должна так удивляться, что фильмы преувеличивали то, как секс меняет жизни. Снаружи, один не терпящий возражения, голос насторожил меня. Бренда кричала, не заботясь о том, чтобы немного сбавить голос. Что бы она там ни говорила, это так искажалось, что что-то расслышать было просто невозможно.

Вытащив телефон из кармана, я смотрела на пропущенные звонки и сообщения. Моя батарея была на полпути к тому, чтобы испустить дух, циферблат вспыхнул на экране, предупреждая о том, что уже было позднее утро. Неудивительно, что она так разозлилась. Мы должны были быть в пути уже час назад. Пролистывая свои голосовые сообщения, я обнаружила, что Бренда звонила мне восемь раз.

Мой брат написал мне только один раз.

«Позвони мне».

Увиденное сообщение просто убило мое настроение. Он знает, что мы с Дрезденом сделали. Воображая, насколько все между нами было явно в клубе, как мы там танцевали- как мы целовались-перед столькими людьми … Если я думала, что никто не заметил, тогда я просто идиотка. Часть меня подозревала, может, даже надеялась, что мир узнает о притяжении между мной и вокалистом.

Столкнуться с реальностью, когда моя голова так гудела, это совсем другое.

На самом деле, не было никакого способа повернуть время вспять.

От осознания у меня в голове началось жжение. В мире фактов было так уютно. Дрезден не мог скрыть то, что произошло, этого не могла сделать и я. Отсутствие других вариантов принесло… облегчение.

Звук открываемой двери заставил меня повернуться. Он вошел, выискивая меня таким взглядом, который мог превратить меня в сплошной мед и шелк. Зеленая радужка его глаз прошлась по мне, просто невероятно, но у меня по-прежнему бежали мурашки по коже.

— Все в порядке? — Прохрипела я, желая увлажнить свое горло. — Голос Бренды был очень злым.

Дрезден не оставил ни единого шанса.

Но я переживала по поводу того, из-за чего был расстроен мой менеджер.

Мне казалось, что я не чувствовала своих конечностей, когда дотронулась до его плеч. Мне удалось оторваться от его губ. Его ровный нос терся о мой, на какой-то поразительный момент мы просто приклеились друг к другу. — Дрез, что она тебе сказала? — Я произнесла это таким хриплым голосом. Он покорился мне, садясь верхом прямо на мои бедра. Я обрадовалась, что была одета. Было чем-то невозможным возражать ему, когда нас разделяла только собственная кожа.

— Угадай, — сказал он. В уголке его рта танцевала странная улыбка. Я до боли хотела поцелуем забрать ее, но сопротивлялась.

— Злилась потому что мы были не готовы и нас не было в автобусе. Это, — я вздохнула, — или как это я оказалась в твой постели.

Его пальцы поползли вниз, играя с пуговицей на моих джинсах. Только глядя на то, как начало подскакивать мое сердце, я мечтала, чтобы он не двинулся дальше, хотя на самом деле молила об обратном. — И то, и другое.

Оба. Конечно, оба. Приподнявшись на матрасе, я прижала руки к его бедрам. Моей целью было высвободиться, отползти и поспешить, чтобы спуститься вниз и успокоить Бренду. Я не хотела злить ее, я не хотела никого злить. Я не хотела…

Его крепкие ладони накрыли мои, сдавливая их так, как будто без этого они бы засохли как сорванные цветы меж страниц книги. Дрезден пресек мое сопротивление. В одно мгновение он заставил меня замереть прямо на месте и посмотреть на него. Что у него было за выражение лица? Его лоб был нахмурен, но губы полностью расслаблены. Тон Дрездена совершенно не соответствовал его соблазнительному рту. — Ты расстроена из-за этого, правда?

Это было так очевидно. Мне пришлось сдержать смех недоверия. — Ты, наверное, привык, что Бренда злится на тебя, но я — нет. И на самом деле, я не уверена, что хочу привыкать к этому.

Кончики его пальцев вдавливаются в мою кожу, удушающе сжимая вены на задней стороне моих рук. Он ждет пока я не испускаю шипящий звук, только потом он начинает говорить снова. — Лола, скажи мне, почему это беспокоит тебя.

— Я … что? — Неужели это не настолько очевидно?

Смятение, распространявшееся по его лицу, сказало мне о том, что это именно так и есть. — Ты сожалеешь о том, что мы сделали? Сожалеешь о прошлой ночи?

Прошлая ночь. Только от тих двух слов мое лицо охватило пламя. Мое горло сковало, все мои чувства притупились, кроме боли в руках. Боль, которую так старательно пытался вызвать Дрезден. Меня не особо волновало, что он говорил … А теперь я поняла, что означало его выражение.

Дрезден подозревал, что я думала, что прошедшая ночь была ошибкой.

Я не могла пошевелить руками. Когда Дрезден настолько близко, мне и не нужно было. Напряжение на его лице растаяло, когда я подалась вперед, сокращая расстояние между нами и с отчаянием целуя его.

Я не жалела о прошлой ночи.

Я не могла жалеть.

Даже, если бы я рассматривала это как ошибку, в том или ином ее качестве, я уже упала слишком глубоко в темное чувство вины. Мое правое предплечье, на котором извивалось тату в виде крепости, пульсировало, пульсировало, пока куча мыслей наполняла мой разум.

— Лола, — выдохнул он, освобождая меня только для того, чтобы снова заманить в ловушку, обхватывая руками мои щеки. В его глазах полыхал огонь. Стоя на самом краю, я ждала, что он скажет. Я не могла передать словами то, что было на моем сердце, оставляя меня стоять в молчании, сопровождаемым тяжелым дыханием. — Я сказал Бренде, что мы спустимся через пять минут.

Мне понадобилась пара секунд, чтобы принять его слова и осознать их. Я начала смеяться даже раньше, чем поняла это. Это все, что я могла ответить в тот момент. Вытирая уголок глаза, я растянула губы в широкой улыбке. — Как думаешь, она не против подождать пятнадцать?

— Конечно, да. — Он провел ногтем по моей длинной шее, прокладывая путь к ключице. — Ей это будет ненавистно в двадцать раз больше.

Мое тело помнило все, что он проделывал со мной прошлой ночью. Он сделал нечто замечательное, похоронив один неприятный случай, портящим все. Когда я прижалась к нему, руки скользили вниз по его спине, по его рубашке, которая напомнила мне обо всем.