– Циник, – бросил Леман. – Вам не приходит в голову, что движение — это развитие. Я не отрицаю, мы совершали ошибки, но теперь с этим покончено. Во всяком случае, – он ухмыльнулся, – если бы не кровожадное притеснение одних народов другими, что заставило бы людей броситься в межпланетное пространство? Да, люди много страдали, но в конце концов человечество от этого только выиграло. Как вы думаете, Хэмридж?

– Не знаю, может быть, вы и правы, – тихо сказал навигатор. – Я неважно разбираюсь в древней истории. – Он зевнул. – Я что-то устал, пойду прилягу. Он с трудом поднялся и теперь стоял, покачиваясь и часто моргая.

– Мы договорим завтра, когда я приду в себя.

– Ладно, – сказал Леман, – завтра этот вопрос еще не устареет. Это — один из тех споров, которые длятся вечно.

Когда за астронавигатором закрылась дверь, Леман с улыбкой посмотрел на Торна.

– Вы ему не верьте, когда он говорит, что не знает истории. Я раз слышал, как он довел двух профессоров истории до полного изнеможения. Он нарисует цикличную схему, чтобы доказать свою точку зрения. Завтра мы позабавимся.

Но назавтра Хэмридж был мертв.

***

Он лежал навзничь на своей койке. Одна рука у него свесилась вниз, колени были слегка приподняты, лицо спокойное. как у всех умерших во сне.

– Когда это произошло? – спросил потрясенный Стэнли.

– Ночью. – Голос Торна звучал хрипло и напряженно.

– Леман спит в одной каюте с ним. Утром он окликнул Хэмриджа, тот не ответил. Леман сразу же кинулся ко мне. – Торн тяжело перевел дух. – Мне это не нравится.

– А что? – Стэнли невольно отошел от койки. – Может быть, это какая-нибудь обычная болезнь? – Он и сам знал, что цепляется за соломинку. – Почему он должен был непременно подхватить болезнь на этой планете?

– Во всяком случае, он умер от какой-то неизвестной нам болезни: никакой боли, никаких симптомов вообще. – Торн нахмурился. – Подождите, ведь я забыл вчерашний вечер. Он тогда уже был болен, а я ничего не заметил. Помните, как он выглядел?

– Он сказал, что чувствует себя усталым, – вспомнил Стэнли. – Но это понятно: было много работы. Мы все немного скисли. А боль... он мог просто не обратить на нее внимания, забыть о ней в горячке работы. Так бывает. Попробуйте выяснить, что убило его.

– Попытаюсь, – неохотно ответил Торн. – Это будет нелегко. У меня есть только то, что нужно для лечения, патологическое исследование не предусмотрено. Мне придется производить вскрытие, брать мазки, выращивать культуру и все прочее. На это нужно время.

– Все время в вашем распоряжении, – хмуро произнес Стэнли. – Я знаю только одно: мы не вернемся на Землю, пока не выясним, отчего умер Хэмридж. Чем я могу помочь вам?

– Помогите мне отнести его в лазарет.

Стэнли и Торн взялись за концы простыни и перенесли тело в тесный врачебный кабинет. Там они положили его на операционный стол. Пока Торн готовился к вскрытию, Стэнли сообщил обо всем остальным членам команды.

– Хэмридж умер, – сказал он резко. – Отчего – мы пока не знаем. Не мне говорить вам, что это значит.

Да, они все понимали без объяснений; они пошли на риск, и теперь, возможно, им придется расплачиваться за это. Раньше они в глубине души считали, что с ними такого случиться не может. Теперь же они вели себя так, как и многие другие люди в подобных случаях.

– Вы дотрагивались до него! – закричал Клайен, отступая от Лемана. – Вы находились с ним в одной комнате, не подходите ко мне!

– Что делать, кэп? – Леман побледнел. – Какие есть способы предохранить себя?

– Никаких.

– Не может быть, – Леман встревожился. – Это чепуха. Если Хэмридж умер от какой-то болезни, это не значит, что мы тоже должны заболеть.

– Откуда вы знаете? Может быть, вы уже заболели, – нетерпеливо сказал Стэнли. – Мы ели и пили вместе, мы дышали одним воздухом. Мы все покидали корабль и все время общались друг с другом. Если Хэмридж погиб от какого-то неизвестного вируса, мы не сможем ничего поделать. Тогда мы уже заражены. Если нет, он нам не опасен. В любом случае нам остается только ждать.

Всякое ожидание мучительно. Каково же кучке исследователей ждать известия о скорой смерти!

Они были оптимистами и крепились, как могли. Однако покончить с их страхами мог лишь один человек.

Ждать пришлось долго.

Наконец, появился Торн. Его глаза покраснели от напряженной работы без сна и отдыха, лицо осунулось.

Он молча поставил на стол микроскоп и положил под объектив предметное стекло.

– Ну? – Стэнли старался не думать о благополучном исходе. – Вы знаете, что убило Хэмриджа?

– Да, знаю.

– Что же?

– Не вирус. – Торн криво усмехнулся, услышав вздох облегчения. – Но от этого нам не легче.

– Почему? – Лицо Лемана покраснело и покрылось капельками пота.

– Я чувствовал, что это не мог быть чужой вирус. Уж слишком мы отличаемся от обитателей той планеты, чтобы их болезни могли действовать на нас. Идея о вирусе была совершенно нелепой.

– Что же убило Хэмриджа? – нетерпеливо спросил Клайен.

Торн кивнул на микроскоп.

– Посмотрите. И вы, Леман. Вам тоже будет интересно.

Леман долго сидел, склонившись над окуляром. Когда он выпрямился, на лице его было написано недоумение. Он снова нагнулся.

– Насекомые, – сказал он. – Вроде муравьев, пауков или жуков...

– Что-то среднее, – кивнул Торн. – Забавно, не правда ли?

– Вы нашли их на Хэмридже? – Леман уступил место Клайену.

– Да.

– Это они убили его?

– Да, они.

– Тогда мы спасены! – с облегчением воскликнул Клайен. – Мы можем уничтожить их. – Он засмеялся. – Черт возьми, да у себя дома мы всю жизнь боремся с насекомыми и всегда побеждаем.

– Всегда? – Торн пожал плечами. – Сомневаюсь, чтобы людям удалось победить, если на каждого из них приходится по нескольку миллионов насекомых. Но дело не в этом. Все вы упускаете из виду одно: эти твари обладают размерами вируса. Они размножаются с жуткой быстротой, а главное, они могут размножаться в теле человека. – Он проглотил комок в горле. – Хэмридж прямо кишел ими.

– Я не понимаю, откуда они взялись, – беспомощно сказал Леман. – Почему они напали на нас? Торн, скажите ради бога, если вы знаете, есть ли у нас какая-нибудь надежда?

– Нет. – Торн с жалостью посмотрел на Лемана. – Вы все еще не понимаете? Эти насекомые... Ведь это и есть обитатели планеты, которых мы искали. Мы нашли их, сами не зная об этом. А они все время находились там.

– Не может быть! Ведь город обширен, туннели громадны, а эти существа так малы, что их видно только под микроскопом. По-моему, это чепуха.

– Велики, малы, – устало сказал Торн, – каков истинный смысл этих понятий? Мы привыкли к тому, что крошечные насекомые строят маленькие сооружения, большие – более крупные, и мы ко всему подходим с этой меркой. Ну, а то, что сооружают в Африке термиты? Не слишком ли велики их постройки для такого маленького насекомого? А коралловые рифы, а целые острова, сооруженные крохотными организмами? В нашем собственном мире. А здесь... в сущности, весь этот город и даже сама планета, все это — один колоссальный коралловый риф. Мы бродили в самом его центре.

– Но ведь там было все из металла, – запинаясь, проговорил Клайен. – Хэмридж делал анализ.

– Поэтому он и умер. Первым. Он работал голыми руками. А мы были в перчатках, вот и вся разница. Это — лишь отсрочка, но не спасение.

– Но ведь это металл?

– Ну и что? – с горечью сказал Стэнли. – Вот вам еще пример ограниченности наших представлений. Мы стремимся дать названия всем вещам и явлениям и после этого начинаем относиться к ним, как к знакомым. У нас металл не содержит насекомых, – и вот, мы не допускаем и мысли о том, что в каких-то иных условиях это возможно. – Он взглянул на свои руки. – У них другой обмен веществ, они питаются металлом, их сооружение построено из мертвых тел, так же, как коралловые острова.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: