– Что случилось, мистер Бейнбридж?

– В мое отсутствие была ограблена хижина. – Эмери не мог рассказать о том, что в него стреляли, чтобы об этом не узнали Джен и дети; он решил, что это не столь уж принципиально. – Взяли ружье и топор. У меня создалось впечатление, что все остальное на месте.

– Может быть, вы просто забыли, куда их положили?

Пришло время рассказать о мальчишке на холме. Эмери вдруг осознал, что не может этого сделать.

– Вы меня слышите, мистер Бейнбридж? – до Эмери донесся стук, словно в офисе шерифа играли в крикет.

– Очень плохо, – ответил он. – Нет, я все прекрасно помню. Кто-то забрался в дом, пока меня не было – кроме всего прочего, они оставили дверь открытой. – Он описал топор и ружье, сказал, что не помнит серийного номера, а потом повторил по буквам свою фамилию.

– Мы не можем никого послать к вам, мистер Бейнбридж. Мне очень жаль.

Женщина. Только сейчас Эмери сообразил, что разговаривает с женщиной.

– Я просто хотел сделать сообщение, – сказал он, – на случай, если вам удастся с кем-нибудь связаться.

– Мы занесем ваш звонок в регистрационную книгу. Вы можете в любое удобное для вас время приехать и осмотреть украденные вещи, но мне кажется, что в данный момент ружей у нас нет.

– Кража произошла совсем недавно. Около трех часов или чуть позже. – Когда женщина из офиса шерифа ничего не ответила, он сказал: – Благодарю вас. – И повесил трубку.

– Ты думаешь, они вернутся сегодня ночью, папа?

– Я сильно сомневаюсь, что они вообще вернутся. – Эмери снова сел, не заметив того, что отодвинул кресло подальше от Джен. – Раз уж твои дети накололи дров и принесли их сюда, не кажется ли тебе, что они должны подбросить пару поленьев в огонь?

– А я уже положила свое в камин, – заявила Эйлин. – Правда, мамочка?

Брук взял несколько крупных поленьев и аккуратно положил в догорающий камин.

– Я основал компанию за много лет до того, как мы поженились, – сказал Эмери, обращаясь к Джен. – И потерял над ней контроль, когда развелся с матерью Брука. Мне пришлось отдать ей половину акций, а она их продала.

– Это не имеет...

– Акции, о разделе которых говоришь ты, – половина пакета, оставшегося после моего развода. Большая часть денег на моем личном счете была переведена со счета компании до того, как она окончательно вышла из-под моего контроля. Можешь сохранить все, что осталось на твоем личном счете, мне не нужны твои деньги.

– Ты так добр, Эмери! Ты просто необыкновенно добр!

– Тебя беспокоит снег, и я думаю, тут ты совершенно права. Если ты с девочками останешься, пока погода не переменится, я буду рад. Может быть, мы сумеем договориться.

Джен покачала головой, и на мгновение Эмери позволил себе по-

любоваться ее чистой кожей и четкими линиями профиля.

– Дом стоит в десять раз больше, чем эта хижина, – неожиданно вмешался Брук.

«Мальчики здесь, – подумал Эмери, – девочки там».

– Оставь себе дом, Джен. Я не собираюсь возражать – во всяком случае, не сейчас. Но этот вопрос может возникнуть позже, если ты заупрямишься. Я готов расплатиться наличными... – И тут Эмери понял, что вовсе не хочет таким образом решать данную проблему.

– Мы как раз сейчас это обсуждаем. Фил Глакман представляет твои интересы! Он предложил такой вариант, да ты и сам согласен. Значит, вопрос решен.

Эмери наклонился вперед и протянул руки к взметнувшемуся пламени.

– Если вопрос решен, то тебе не нужна моя подпись. Возвращайся в город.

– О, Господи! Могла бы сообразить, что нет никакого смысла сюда приезжать.

– Я говорю о наличных в том смысле, что хочу положить деньги на счет близняшек. Это будет щедрое соглашение, ты сохранишь дом, машину, деньги и личные вещи. На это я готов пойти – ни больше, ни меньше. В противном случае, нам придется встретиться в суде.

– Мы обо всем договорились с твоим адвокатом!

Она сунула бумаги Эмери в руки, и ему страшно захотелось швырнуть их в огонь. Однако он заставил себя говорить спокойно.

– Я знаю, что так оно и было, и не сомневаюсь, что ты действовала из самых лучших побуждений. Мы с ним тоже все подробно обсудили. Я хотел посмотреть, до чего Фил Глакман сумеет с тобой договориться. Откровенно говоря, я был практически уверен, что он сможет составить соглашение, которое меня устроит. К сожалению, Фил меня разочаровал.

– Снег пошел еще сильнее, – сообщила Элайна.

– Он не... – Эмери напрягся. – Ты ничего не слышала?

– Ни одного разумного слова! И не собираюсь больше тебя слушать! Это было похоже на выстрел, но, скорее всего, где-то, не выдержав тяжести снега, сломалась большая ветка.

– Я немного отвлекся, – признался Эмери. – Однако могу четко сформулировать три своих основных заявления. Во-первых, я не подпишу твои бумаги. Ни здесь, ни в Войлстауне, ни в городе. Нигде. Можешь их забрать.

– Это абсолютно нечестно!

– Во-вторых, я не поеду в город и не стану с вами торговаться. Это дело Фила.

– Мистер Высокая Технология, ведущий полную лишений жизнь в глуши.

Эмери покачал головой.

– Я никогда не отвечал за технические решения в компании, Джен. На меня работало полдюжины специалистов, которые часто знали об оборудовании гораздо больше, чем я.

– И вдобавок скромный. Надеюсь, ты понимаешь, что я тоже кое-что скажу, когда ты закончишь

– В-третьих, я хотел бы предпринять еще одну попытку – если ты согласишься. – Он немного помолчал – Я понимаю, жить со мной нелегко. Но и ты тоже не сахар. Но я готов попытаться – по-настоящему – если ты мне позволишь.

– Похоже, ты считаешь себя великим любовником, не так ли?

– В первый раз ты выходила замуж за великого любовника, – сказал Эмери.

Джен вскипела. Он видел, как она стиснула зубы и сделала три глубоких вдоха, чтобы заставить себя говорить спокойно.

– Эмери, ты заявил, что если я не соглашусь на твои предложения, дело будет слушаться в открытом суде. Если дойдет до этого, то все твои знакомые и коллеги узнают про то, что ты приставал к моим девочкам.

Не веря своим ушам, Эмери с изумлением уставился на Джен.

– Ты полагаешь, я на это не решусь? Ты не веришь, что я подвергну их такому страшному испытанию? Да, мне бы не хотелось, но...

– Это же ложь!

– Твой драгоценный Фил Глакман допрашивал их в моем присутствии. Мой адвокат тоже был при этом. Позвони Глакману прямо сейчас и спроси, что он думает.

Эмери посмотрел на близняшек, обе опустили глаза.

– Может быть, тебе интересно, какое решение примет судья, когда об этом узнает? Сейчас немало женщин-судей. Хочешь рискнуть?

– Да, – теперь он говорил совсем медленно. – Да, Джен. Хочу.

– Это тебя разорит!

– А я уже и так разорен. – Он встал. – Вот чего ты никак не хочешь понять. Я думаю, тебе следует уехать. Тебе и близнецам.

Она легко вскочила на ноги, Эмери позавидовал ее энергии.

– Ты сумел основать одну компанию. Сможешь начать все заново, но только не после такого судебного разбирательства.

– Мне очень жаль, что до этого дошло, – только и смог выговорить он. – Я не хотел, а иначе... – У Эмери перехватило горло, и он вдруг очень остро почувствовал, что его главный враг – собственные инстинкты.

Каким будет на вкус холодный, смазанный маслом, стальной ствол во рту9 Он сможет срезать в лесу палку или даже воспользоваться красной ручкой, чтобы спустить курок.

– Собирайтесь, девочки, мы уезжаем. До свидания, Брук. Брук что-то пробормотал.

На короткое мгновение пальцы Элайны коснулись руки Эмери. Потом она ушла, и дверь хижины захлопнулась у нее за спиной.

– Не теряй самообладания, – сказал Брук. – Она давно к этому шла

– Я знаю, – ответил Эмери. – Как и я. Мы оба получим по заслугам. Меня не слишком волнует, что будет со мной, но ее мне ужасно жаль.

– Эй! – услышал он голос Джен из-за двери. Видимо, она обращалась к одной из близняшек.

– Я считаю, что ты вел себя достойно, – сказал Брук. Эмери выдавил улыбку.