Эксперты ошиблись. Этот человек был не равнодушен к жизни.

Он был мертв.

Это состояние подсудимого предопределило и атмосферу в зале. Процесс шел гладко, но тягостно. Даже Кучеренов не возникал. Он сидел с видом человека, который знает, что его время придет.

Публики с самого начала было немного - местные пенсионеры, любители судов, особенно бракоразводных процессов, случайные посетители, оказавшиеся в здании суда по своим делам и из любопытства заглянувшие на процесс. После перерыва на обед никого из них не осталось. Лишь в первом ряду сусликом торчал не пропускавший ни одного суда маленький неопрятный старик с яйцеобразной лысиной, обрамленной длинными сальными волосами, да в заднем ряду небольшого зала сидели пятеро молодых людей, которых судья Сорокин видел из окна своего кабинета. Они не переговаривались, ничего не записывали. Слушали внимательно, никак не выражая своего отношения к происходящему.

Они появились и на второй день и молча просидели от начала до конца. Сорокин понял, что они намерены присутствовать на всем процессе. Они все больше интересовали его. Он приказал начальнику охраны проверить их документы и записать фамилии. На листке, принесенном ему в кабинет перед началом утреннего заседания, стояло: "Перегудов, Пастухов, Хохлов, Злотников, Мухин".

- Документы в порядке, - доложил охранник. - Предъявили без звука.

"Перегудов".

Судья вспомнил. Это был руководитель реабилитационного центра, в котором Калмыков сначала долечивался, а потом работал санитаром.

Доктор Перегудов.

- Перегудов - старший из них? - спросил он.

- Так точно.

- Попросите его зайти ко мне после заседания.

- Слушаюсь. Доставлю.

- Вы не можете его доставить, - возразил судья. - Он не подсудимый. Попросите его зайти, Скажите, что это моя просьба.

- Будет исполнено.

Но вечернее заседание круто изменило ход процесса и заставило судью забыть о приглашении.

Еще во время обеденного перерыва прокурор по свойски сообщил ему, что его следователь накопал кое-что новенькое и это делает исход суда совершенно ясным. Но что именно накопал следователь, не сказал, лишь многозначительно пообещал:

- Узнаешь. Попомни мои слова: этот парень станет майором.

- Нашел заказчика? - предположил Сорокин.

- Пока не нашел. Мне он ничего не говорит, темнит. Но у меня такое ощущение, что след взял.

После того как слушание дела возобновилось, прокурор заявил ходатайство о вызове в качестве свидетеля гражданки Сомовой Галины Ивановны. Впервые за время суда мертвое лицо Калмыкова исказила гримаса.

- Нет! - резко произнес он, будто каркнул. - Нет!

- Защита отклоняет ходатайство прокурора, - заявил адвокат, но обосновать свой протест не смог.

- Возражение не принято. Пригласите свидетельницу, - распорядился Сорокин.

Судебный пристав ввел в зал высокую стройную женщину с большими встревоженными глазами, словно извлеченную из уличной толпы. Такие женщины составляют на московских улицах большинство: опрятно и даже модно, но небогато одетые, с выражением озабоченности на лице - нехваткой денег, ценами на продукты, здоровьем детей.

В толпе она не обратила бы на себя внимания. Явленная вне привычного окружения, обнаружила гордую посадку головы, как бы потаенную грациозность движений. На узком, с крупными правильными чертами лице выделялся большой рот с четким и словно бы высокомерным разрезом губ.

То ли ей плохо объяснили, для чего ее вызывают в суд, то ли она не вполне это поняла, а просто подчинилась, как привыкла подчиняться начальству. Но она даже не увидела подсудимого, скользнула по решетке взглядом и с испугом, недоумением и настороженностью посмотрела на судей.

Когда была установлена ее личность и сделаны положенные предупреждения об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, прокурор задал вопрос:

- Свидетельница, знаете ли вы подсудимого Калмыкова Константина Игнатьевича?

И только тут она увидела человека за решеткой.

- Костя, - негромко, ошеломленно проговорила она. - Это ты?

Калмыков не ответил. Он снова стал мертвым.

- Что с тобой, Костя? - быстро заговорила она. - Костя, что с тобой? Костя, это же я! Это я, Костя!

Она так и не дождалась ответа. Секретарь суда поспешно налила воды и подала стакан свидетельнице.

- Спасибо, - сказала она, - Не нужно.

- Вы можете отвечать на вопросы? - спросил Сорокин.

- Я постараюсь.

- Знаете ли вы подсудимого Калмыкова? - повторил прокурор.

- Да. Это мой муж.

- Уточните свой ответ. Он был вашим мужем или вы считаете его своим мужем и сейчас?

- Он был моим мужем,.

- Вы развелись?

- Нет. В восемьдесят первом году его отправили в Афганистан. Сразу после нашей свадьбы. В восемьдесят четвертом он вернулся, через месяц улетел снова. Потом мне сообщили, что он пропал без вести. В девяносто третьем году по суду его признали безвестно отсутствующим. Костя, я ждала тебя девять лет.

- Свидетельница, вы не ответили на мой вопрос.

- Я ответила. Мой брак был аннулирован. Я вышла замуж второй раз. Костя, я вышла за Юру Сомова. Я ничего не знала о тебе четырнадцать лет. Четырнадцать лет я ничего не знала о тебе, Костя! Мы думали, что ты погиб.

- Свидетельница, вы должны отвечать на вопросы обвинителя, - вынужден был сделать замечание судья Сорокин.

- Извините, - сказала она. - Да, конечно. Спрашивайте.

- Есть ли у вас дети от брака с подсудимым? - продолжал прокурор.

- Есть. Сын Игнат. Ему четырнадцать лет.

- Есть ли у вас дети от второго брака?

- Дочь. Ей пять лет.

- Когда вы узнали, что ваш первый муж жив?

- Два месяца назад, в начале сентября.

- Сообщите суду, при каких обстоятельствах вы это узнали.

- К нам пришел служащий из риэлторской фирмы "Прожект". Он сказал, что на мое имя куплена трехкомнатная квартира. Он передал мне документы на квартиру и сказал, что в нее можно вселяться хоть сегодня.

- Вы спросили, кто купил вам эту квартиру?

- Да. Он ответил, что квартира куплена по поручению Калмыкова. Так я узнала, что он жив. Костя, я только тогда узнала, что ты жив!

- Вы пытались встретиться с ним?