Она похудела с тех пор, как попала сюда.

Еда была одной из тех вещей, о которых она забывала думать в этом новом мире, но теперь заметила это, когда пришлось подтянуть джинсы и дёрнуть конец кожаного ремня, чтобы попытаться затянуть его на бёдрах. Этот шипованный ремень казался каким-то артефактом, предметом истории из места, которого уже не существовало; опознавательным признаком, который за одну ночь утратил актуальность.

То, что некогда было каким-то заявлением, тихим «иди-нахер» в адрес её мамы, копов, учителей, теперь казалось всего лишь средне-полезным куском кожи.

Данте подстригла волосы.

Она сама их обкорнала, с помощью бритвы сделав края неровными, оставив более длинные пряди у шеи и над глазами. Она нарочно придала всему этому вид колючей, разномастной гривы, с которой можно жить, и которая не мешалась. Которая, возможно, напомнит ей, что она ещё жива.

В любом случае, Данте посчитала, что пребывание в полноценной военной зоне требовало перемен. Поскольку её волосы в короткой стрижке становились прямыми (по причинам, которые не понимала ни она, ни её мама), этот образ определённо был в духе ретро панк-рока.

Но это уже ничего не значило.

Единственное, что было важно для Данте — это то, что теперь она больше походила на маму.

На самом деле, Данте могла выглядеть, как ей вздумается, ёпт.

Она могла побрить голову налысо, покрыть лицо синей татушкой, сделать одну из тех нелегальных тату меча и солнца, как у её новых приятелей-видящих, покрасить ступни и ладони. Никакой директор школы не будет дышать ей в шею. Никакие агенты СКАРБ её не арестуют. Ей не нужно беспокоиться о сохранении официальной работы, чтобы скрыть хакерство после школы, или не уберечь маму от срыва.

Всё это дерьмо ушло.

Она переключила внимание на окно, слегка пружиня на пятках, хотя бы чтобы не дать себе опять ходить туда-сюда или грызть кожу кутикулы. Тем временем, другой частью своего внимания она продолжала манипулировать кодом на отдельном экране.

Детское баловство, этот ваш взлом.

Ну, или он был бы баловством, если бы ей не приходилось проводить эти поиски, тщательно скрываясь. И если бы она не знала, что кто-то может умереть, если её засекут.

И да, теперь она верила ледянокровкам на этот счёт.

Когда Джон и тот монстр-видящий, Врег, в первый раз сказали ей, что люди пытаются её убить, Данте подумала, что они её дурят. Она решила, что все эти заявления типа «мы только что спасли тебе жизнь» были всего лишь способом убедить её в том, что они хорошие ребята.

Она читала про видящих. Она знала, что они могут взломать тебе мозг, заставить верить в вещи, которые не были правдивыми, заставить помнить то, чего не случалось.

Фактически первые несколько дней она всех посылала.

Она неделями отказывалась им верить. Затем они поручили ей взлом с целью найти ещё одного парня из того же Списка Смещения, где они нашли имя Данте. И они дали ей в помощь несколько хакеров-видящих, чтобы она уловила суть.

Через несколько дней Данте спалилась.

То есть, кто-то в сети её увидел — какой-то ловец на той же линии, который искал, когда кто-то с её стороны сделает именно то, что пытались сделать Данте и хакеры-ледянокровки. Данте заметила захват практически сразу же, но ничего не сказала.

Она решила — нахер их. Если они такие все из себя грозные в этом отношении, то пусть сами и находят свои чёртовы захваты. Сами гоняются за своими жуткими жуликами.

Им же не нужно, чтобы какая-то тупая девчонка им что-то говорила, верно?

В любом случае, она решила, что это должен быть СКАРБ, агентство по чрезвычайным обстоятельствам или полиция Нью-Йорка, учитывая замысловатость захвата. Иными словами, люди, да ещё и с полномочиями. Они могли действительно помочь ей, если бы нашли её запертой в этом отеле ледышек, которые заставили её бесплатно заниматься взломом для кучки террористов.

Так что да, выигрыш в любом случае.

Она верила в это, пока имя этого парнишки не появилось в новостях.

Его застрелили, когда он шёл домой со школы.

Никаких других целей поблизости, так что никак нельзя сказать, что этот парнишка просто попал под пулю, когда они проезжали мимо и целились в кого-то другого. Убийство было профессиональным. Чистым, как те дела, которые мафия иногда всё ещё проворачивала в её районе, по словам мамы.

Копы думали, что парнишка и был целью, хотя они не могли определить мотив. Это случилось до карантина, так что белый парень, убитый без видимых причин, всё равно попал в новости.

Затем в тот же день убили ещё одну девушку.

Её также застрелили «неизвестные нападавшие», пока она вела младшего брата на прогулку в парк. Данте только-только начала разыскивать эту девушку по заданию шпионов-видящих, прослеживать ниточки, чтобы узнать местоположение.

Первый случай произошёл в Бостоне. Другой в Лос-Анджелесе.

Единственная связь между ними, которую видела Данте… ну, она сама.

То есть, Данте и шпионы-ледышки, которые работали над взломом вместе с ней.

Видящие вскоре показали ей захваты. Они не орали на неё, не угрожали, ничего. Они показали ей, чтобы она знала — надо прекратить поиски и пометить этих двух детей как «учтённых, но не изъятых». Это вежливый способ обозначить, что их грохнули прежде, чем их успели забрать шпионы Моста.

Это была её лажа — хоть говорили они это вслух, хоть нет — и всё это знали.

Наверное, они даже знали, что она сделала это нарочно.

В любом случае, они отнеслись спокойно. Немного напряжённо, да… но спокойно.

Они обсудили это. Они устроили ей базовый курс по органике, объяснили, как живые компьютеры могли «узнавать» пользователей, и если тебя один раз засекли, тебе надо стереть свою личность и начинать заново, иначе тебя будут засекать и дальше. Они рассказали, что у таких компьютеров имеется сознание, позволяющее им «увидеть» её, затем вновь узнать позднее, если они снова с ней столкнутся. Они показали Данте, что могли чувствовать эти машины, затем рассказали, что каждый раз ей надо маскировать эти моменты, чтобы избежать слежки.

Так что да, это все отстой.

Мёртвые дети на её совести, плюс кучка видящих, которые даже не надрали ей задницу за то, что она позволила этим детям подохнуть. Что ещё хуже, они явно чувствовали себя последними кусками дерьма и винили во всем себя. В главном помещении у ледышек-хакеров имелась стена, куда они крепили фотографии мёртвых.

Видящие молились перед этими фотографиями, зажигали свечи.

Вик сказал ей, что они также провели какие-то «похоронные ритуалы» по каждому из них.

Данте видела эти фото каждый день.

Если бы ледянокровкам было всё равно, если бы они отнеслись к смертям нескольких червяков как к какой-то ерунде, может, Данте не чувствовала бы себя так ужасно. Но им было не всё равно — или они чертовски хорошо притворялись. Может, они даже понимали, насколько она раздавлена из-за всего этого, потому что больше никогда не поднимали эту тему в её присутствии.

Они добавили две фотографии детей, которых она убила, зажгли ещё две свечи и принялись напевать ещё больше слов, ни разу даже не бросив в её сторону неодобрительного хмурого взгляда.

После этого Данте начала сначала.

Она стёрла все следы своих сетевых отпечатков. Она создала совершенно новый набор параметров и нырнула внутрь. Она позволила видящим объяснить ей всё про конструкции и то, как те изменяли её онлайн-присутствие в глазах органических машин — это походило на ношение какой-то живой маскировки.

Затем, примерно через неделю после этого, всё окончательно покатилось псу под хвост.

Вирус разлетелся по всем новостным каналам, каждый час заражались новые города. Иногда новая вспышка заражения случалась каждые несколько минут.

У Данте голова шла кругом от того, как быстро установили карантин.

Меньше чем через двадцать четыре часа город превратился в плавучую тюрьму с такими высокими стенами, что даже безумцы и богачи не могли через них проникнуть. Такое чувство, будто эти мудаки всё приготовили за много месяцев до того, как объявили о карантине, а потом ситуация стала критической ещё до того, как кто-нибудь успел запротестовать.

Страх совершенно вышел из-под контроля, причём быстро.

Большинство городов на земном шаре практически разрушилось, насколько могла сказать Данте. Она вместе с остальными смотрела новости, часами торча у мониторов в те первые несколько дней. Ей уже начало казаться, что ей надо промыть глаза отбеливателем, или впасть в ступор с вайровой гарнитурой и несколькими бутылками того дерьма, которое пили видящие.

Но Нью-Йорк оставался чистым — чистым от С2-77, то есть.

Ну, во всяком случае, Манхэттен.

Она не хотела думать о том, во что мог сейчас превратиться пригород, особенно в тех зонах, которые и ранее были опасными.

Но люди на Манхэттене не заболели, даже когда большая часть мира оказалась заражена. Никто не знал, почему на Нью-Йорк не совершили атаку. Это не единственный город, который миновала такая участь, но, пожалуй, самый известный из тех, кого пощадили.

Большинство считало, что это потому, что здесь жила та цыпочка Элли.

Данте честно не знала, но по правде говоря, она в этом сомневалась. Одно она знала наверняка: сейчас Элли здесь нет.

А значит, она где-то в этом бардаке за стенами карантина.

Так что да, если Элли была злобным гением, стоявшим за всем этим, то она дерьмово всё спланировала. Быть видящим во всём этом бардаке лишь немного упрощало твоё положение, особенно когда мир погряз в самовольных отрядах дружинников, силах частной охраны, военных-головорезах, вооружённых бандах, смертоносных флаерах и людях, которые расстреливали друг друга на улицах за воду, батарейки и замороженные буррито.

Многие лагеря видящих уничтожались взбешёнными людьми, так что едва ли сейчас имелось много мест для укрытия, даже с её людьми.