– Не было никакой причины. Никакой! Я до сих пор не знаю, почему ты ушла.

Пейдж не верила ему. Ей казалось, что у Майлоу по крайней мере должны были возникнуть какие-то подозрения. Она раздраженно сказала:

– В таком случае тебе следует поговорить с моей бабушкой. Она рассказала мне…

Пейдж почувствовала, как дрожит рука Майлоу, которой он все еще сжимал ее руку.

– Что она тебе сказала?

Внезапно уверенность оставила Пейдж. Она смотрела в глаза Майлоу и видела в них только страдание. Ни уязвленной гордости, ни злости – только безысходное отчаяние.

– Она сказала мне, что у тебя была любовница, – произнесла Пейдж. Собственный голос показался ей чужим. – Нет, не так. Не она, а кто-то сказал мне, что у тебя была любовница. И что ваш роман начался задолго до нашей помолвки и будет продолжаться и после нашей свадьбы. Не правда ли, этого было достаточно, чтобы заставить меня исчезнуть?

Майлоу долго молча смотрел на Пейдж, потом вздохнул и отпустил руку.

– Так вот в чем дело, – еле слышно произнес он.

Пейдж ждала, что он скажет что-нибудь еще, но не выдержала:

– По-твоему, этого недостаточно?

– Наоборот. Более чем достаточно. Но, значит, ты меня не любила, если не верила мне. – Он отошел к окну и, не поворачиваясь, спросил: – Откуда же ты это узнала? Кто сказал тебе?

– Бабушка сказала, что я получила анонимное письмо. Оно было вложено в дневник, который я оставила в машине.

– Так она все знала?

– Да.

– Старая ведьма, – тихо выругался Майлоу. – Вечно сует нос в чужую жизнь. Что же еще она тебе рассказала?

Выслушав Пейдж, Майлоу повернулся к ней.

– За неделю до твоего исчезновения я тоже получил письмо. От своей бывшей подружки. Она писала, что попала в неприятную историю, и просила с ней встретиться. Я согласился, потому что чувствовал себя обязанным хотя бы выслушать ее, а если смогу, то и помочь. Конечно, я безумно любил другую девушку, о которой мечтал всю жизнь. Но разве это означало, что я должен забыть старую дружбу?

– Дружбу? – переспросила Пейдж.

– Хорошо. Пусть бывшую любовницу. Мы встретились в ресторане, и она сказала, что тоже получила письмо (якобы от меня), в котором я просил ее пообедать со мной перед свадьбой.

– Ты что-нибудь заподозрил?

– Да. Я решил, что она ведет какую-то собственную игру, поэтому поспешил уйти, сославшись на дела.

– Как ты думаешь, она могла послать мне анонимное письмо?

– Не знаю. Возможно. К тому же у меня есть враги. Брак с тобой обеспечивал мне значительное усиление влияния в Сити. Любой мой соперник не пожалел бы сил, чтобы расстроить нашу свадьбу. Что ж, чьи-то старания не пропали даром, – добавил он с горечью.

– Но как эти люди узнали о твоей связи с этой женщиной?

– Наша связь не была секретом. Мы оба были свободны, эта женщина работала в компании, с которой сотрудничала наша. Но мы расстались еще до того, как я встретил тебя, и с тех пор больше не виделись.

– Вы расстались друзьями?

– Не совсем, – признался Майлоу. – Она в меня влюбилась, чего обо мне не скажешь.

– Может быть, она решила отомстить?

– Возможно. Уж это-то я выясню! – Голос Майлоу выдавал его ярость.

– Не беспокойся. Забудь. В конце концов, это уже не имеет значения.

– Тебе пришлось столько пережить! Да и я больше года жил как в аду! И ты говоришь, что это не имеет значения? Нет, черт возьми, имеет! И очень большое.

– Для тебя – возможно. – Пейдж вновь перешла на насмешливый тон. – Насколько я понимаю, ты действительно много потерял. Но я рада, что все так случилось. Моя прежняя жизнь, как я понимаю, была не слишком-то веселой. Все время я была под драконовским надзором бабушки. Потом оказалась помолвленной с мужчиной, который, как я думаю, хотел жениться на мне только ради того, чтобы полностью завладеть компанией. К тому же он был не прочь поволочиться за каждой юбкой.

Пейдж произносила эти безжалостные слова, не переставая наблюдать за Майлоу. Она могла быть довольна: от каждого ее слова молодой человек вздрагивал, как от удара.

Наконец, резко повернувшись, она бросила:

– Разузнавай, что хочешь, но меня оставь в покое.

Она собралась было выйти из комнаты, но Майлоу схватил ее за плечи и прижал к двери, так что Пейдж не могла шевельнуться.

– Кто же научил тебя быть такой жестокой?

– Наверное, ты, – ответила она, помолчав.

– Не смеши меня!

– Что же здесь смешного? Девушка боготворит своего возлюбленного, а потом обнаруживает, что он ее обманывал! Неужели этого мало, чтобы заставить ее ожесточиться? – Зеленые глаза Пейдж метали молнии. – Может быть, раньше я была мягкой и легкоранимой, но сейчас я уже не прежняя. И поняла, каков ты на самом деле. Ты больше не властен надо мной, а тебе ведь ничего не нужно, кроме власти!

Майлоу не отрываясь смотрел в лицо Пейдж, и глаза его яростно блестели.

– Я никогда не обманывал тебя. Я все время пытался поговорить с тобой, дать тебе возможность получше узнать меня. Но бабушка вбила тебе в голову глупые и нелепые представления о браке и… о мужчинах. Ты выдумала себе этакого идеального героя, а я обыкновенный человек и к тому же с достаточным жизненным опытом.

– Опытом в том, что касается женщин!

– Да. И женщин тоже. Я не святой.

– Оно и видно.

Пейдж попыталась оттолкнуть его от себя, но Майлоу не отпускал ее.

– Нет, выслушай меня. Ты была слишком наивна для своего возраста. Совсем не знала жизни и представляла ее себе как волшебную сказку. И вдруг это письмо. Извини, но неужели ты не понимаешь, что убежала просто от страха? Испугалась реальной жизни? Пусть ты считала себя оскорбленной, но разве ты знала, насколько своим побегом сама обижаешь близких тебе людей? Куда там! Ты думала только о себе и ни о ком больше.

– Ты говоришь со мной так, как будто я помню, что тогда чувствовала. А я не помню. Могу только догадываться. Может быть, это из-за письма я возненавидела тебя, а может быть, из-за чего-то еще. Не знаю.

– Но ты помнишь, что ненавидела меня? – Голос Майлоу был мрачен.

– Да. Я поняла это, как только увидела тебя в Париже. Ты обвиняешь меня в том, что я оскорбила твою любовь, но, может быть, если бы я была уверена в твоем чувстве, то не убежала бы? А мою бабушку… Сомневаюсь, что ее вообще можно обидеть.

– Значит, ты ничего не понимаешь! Да, она воспитывала тебя так, как считала правильным. Ей хотелось быть уверенной, что в будущем ты не наделаешь ошибок. Но это не значит, что она не любила тебя всем сердцем.

– Что за странная болезненная любовь! – сказала Пейдж с горечью. – Любовь, которая спутывает тебя по рукам и ногам, навязывает тебе образ жизни, отказывает даже в возможности общаться с родителями. Это угнетение, а не любовь.

Майлоу положил руку на ее плечо.

– Неожиданно оказывается, что ты хорошо представляешь, как тебя воспитывали.

– Конечно. Сегодня я встретилась с женщиной, которая меня растила. Не нужно большого ума, чтобы понять, что она собой представляла… представляет. Видимо, прежде я никогда ей не возражала. Сегодня она определенно была удивлена.

– Да, от тебя все время можно ждать каких-нибудь сюрпризов. – Майлоу говорил сухо, с горечью.

Его рука еще лежала у нее на плече, и сквозь ткань блузки Пейдж ощущала и тепло этой руки, и неимоверное напряжение Майлоу. Вспоминая вчерашний поцелуй, она долгим взглядом посмотрела на его губы, красивое лицо. Потом как-то неуверенно проговорила:

– Не трогай меня, пожалуйста.

Голос Майлоу, когда он убирал руку с плеча девушки, прозвучал язвительно:

– Прошу прощения.

Не обращая внимания на его сарказм, Пейдж сказала:

– Я хочу тебя спросить…

– О чем?

– Мы были любовниками?

Слова повисли в воздухе. Майлоу, казалось, окаменел от неожиданности. Он прищурился, помолчал, потом с силой выдохнул: