Вернувшись в рабочий кабинет, Майлоу подошел к картине в позолоченной раме. Пейдж узнала пейзаж Моне.

– Это подлинник? – осторожно спросила она.

– Конечно, – ответил он и на минуту замолчал. – Думаю, сейчас подходящий момент, чтобы отдать то, что по праву принадлежит тебе.

Майлоу отодвинул картину. За ней оказался сейф. Он набрал код, открыл дверцу и вынул небольшую коробочку.

У Пейдж перехватило дыхание. В коробочке лежало кольцо с огромным бриллиантом изумительной красоты. Она медленно подняла взгляд на мужчину, с которым когда-то была помолвлена. Майлоу прочел невысказанный вопрос в ее глазах и первым прервал молчание:

– Это твое обручальное кольцо.

– Оно… очень красивое. – Она посмотрела на кольцо на левой руке, которое Жан-Луи купил ей в Париже в антикварном магазине: опал, окруженный мелкими бриллиантиками. – Но теперь – вот мое обручальное кольцо.

– Конечно, – согласился Майлоу. – Но это все еще принадлежит тебе.

– Откуда оно у тебя? Я его вернула?

Майлоу криво усмехнулся.

– Не волнуйся. Никаких сцен не было. Ты не швыряла мне его в лицо. Кольцо нашли в твоей машине, в отделении для перчаток. Полиция передала все вещи, которые нашли в машине, твоей бабушке, а она отдала кольцо мне.

– Она правильно поступила, – поспешно сказала Пейдж, пряча за спину левую руку. – Думаю, оно должно быть у тебя.

Майлоу попытался надеть кольцо себе на левый мизинец и с иронией произнес:

– Не мой размер.

Улыбаясь, Пейдж взяла кольцо, положила его в коробочку, потом поставила ее в сейф.

– Может быть, когда-нибудь ты найдешь ему применение.

– Каким образом?

– Не знаю.

– Это кольцо – знак твоего согласия выйти за меня замуж. Я никогда не смогу отдать его другой женщине.

– Я вовсе не это имела в виду.

– А что же?

Пейдж почувствовала, как ее охватывает раздражение.

– Почему бы тебе не вернуть его в магазин? Продать? Пожертвовать? Оно твое, не мое. Может быть, никогда и не было моим.

– Было. Ты видела его на фотографиях, которые я показывал в Париже.

– Мне не стоило его надевать.

Майлоу нахмурился и хотел что-то сказать, но Пейдж уже отвернулась:

– Пойдем, ты мне еще не все показал.

– Это кабинет твоего деда, – сказал Майлоу, подойдя к двери с табличкой «Чендес».

Казалось, здесь был совсем другой мир. Кабинет сохранили таким, каким он был при жизни владельца. Ни компьютера, ни телефона с факсом. Огромный письменный стол красного дерева, столешница вся в чернильных пятнах. Сколько тысяч писем было на нем написано! Здесь же на столе стояли фотографии двух молодых очаровательных женщин. В одной из женщин, той, что была на черно-белой фотографии и с прической по послевоенной моде, Пейдж с удивлением узнала бабушку.

Другая, цветная, фотография изображала девушку-блондинку.

– Это твоя мама, – сказал Майлоу.

– Почему ты не переделал дедушкин кабинет?

– Надеюсь, что скоро его займет следующий представитель семейства Чендес.

Пейдж неожиданно разозлилась.

– Но пока-то его нет! Смешно превращать этот кабинет в мавзолей. Ты мог бы найти ему лучшее применение. Отдай его кому-нибудь из директоров или сделай из него комнату отдыха.

– С какой стати? – удивился Майлоу.

Пейдж покачала головой.

– Не знаю. Что-то есть в этом кабинете… Мне здесь не по себе.

– Именно в этом кабинете я впервые тебя поцеловал.

Казалось, сначала Пейдж смутилась, но быстро пришла в себя и засмеялась:

– Ну и место ты выбрал! И как же я вела себя?

Майлоу улыбнулся.

– Вполне прилично.

– Я удивилась?

– Нет. Это я удивился… – Майлоу приблизился к Пейдж, держа руки в карманах. – Я ожидал реакции школьницы. Они обычно краснеют, смущаются, хихикают или немеют от неожиданности. А с тобой все было совсем по-другому.

– Правда?

– Да. – Майлоу подошел еще ближе, и Пейдж оказалась в ловушке между ним и столом. – Ты не скрывала своих чувств.

У Пейдж пересохло в горле.

– Не знаю, что такое со мной было.

Их тела почти соприкасались.

– Не знаешь? Ты ждала и хотела моего поцелуя, и твои ожидания оправдались.

Майлоу не спускал с нее глаз, и этот взгляд, полный страсти, огня и желания, против воли волновал Пейдж. Так хотелось протянуть руки, обнять его и вновь насладиться поцелуем, как это было прошлой ночью…

А что потом? Они займутся любовью прямо здесь, в этом старом кабинете? «Нет, – сказала себе Пейдж, избегая смотреть на Майлоу. – Он говорил о чувствах, которых больше не существует», – убеждала она себя.

А теплое дыхание Майлоу щекотало ее шею, мягкий голос спрашивал негромко, но настойчиво:

– Неужели ты не помнишь, Пейдж? Не помнишь, как это было прекрасно?

– Нет! – Пейдж резко оттолкнула его, вырываясь из чувственного тумана, в который повергали ее слова Майлоу. – Нет, – повторила она, немного успокоившись. – Не помню и не хочу помнить. Все, что было между нами, – в прошлом… Все кончено. К тому же, похоже, наши чувства были не так уж глубоки!

– Ты ошибаешься! Говоря так, ты оскорбляешь нас обоих, – с силой произнес Майлоу.

Пейдж уже готова была ответить резкостью, но что-то во взгляде Майлоу остановило ее.

– Извини. Но, кажется, тебе невдомек, как мне сейчас тяжело. Ты хочешь вернуть прошлое, а я не могу это сделать. Я уже не тот человек, которого ты знал. Неужели не видишь этого?

– Да, ты изменилась, но это все чисто внешне. – Год – слишком короткий срок. Я уверен, в глубине души ты все та же и твое чувство ко мне по-прежнему живо.

– Ты, кажется, забыл, что я питаю к тебе лишь одно чувство – ненависть, – бросила Пейдж ему в лицо.

Майлоу вновь шагнул к ней.

– Я тебе не верю. К тому же от ненависти до любви – один шаг.

– Прекрати! – Пейдж отшатнулась.

– Что прекратить?

– Ты прекрасно, черт возьми, знаешь, что! Ты пытаешься… соблазнить меня.

– Возможно, ты сама этого хочешь, хочешь снова пережить все, что чувствовала раньше.

Голос Майлоу звучал вкрадчиво и завораживающе, но Пейдж сопротивлялась.

– Послушай, если ты приблизишься ко мне или коснешься меня, я тут же уйду. Я не шучу! Я люблю другого и собираюсь выйти за него замуж. С тобой у меня только деловые отношения и ничего другого быть не может. Понятно?

– Да, – мрачно отозвался Майлоу. Пейдж подошла к двери и распахнула ее.

– Отлично! Пойдем.

Майлоу был явно огорчен. Все попытки разбудить в Пейдж воспоминания потерпели крах. Она убегала от них так же, как когда-то убежала от него.

Осмотрев здание компании, они пообедали и прошлись по Гайд-парку. Все это время Пейдж размышляла над словами Майлоу. Может быть, он говорил правду? Может, подсознательно она стремилась вернуться в прошлое? Зачем иначе ей было возвращаться с ним в Англию? Возможно, дело вовсе не в наследстве, а в чувствах, в которых она сама себе не хотела признаться? Впрочем, это чистая случайность, что Майлоу наткнулся на ее портрет. Пейдж вспомнила, как долго Жан-Луи упрашивал ее позировать, а она отказывалась.

Нет, вдруг подумала Пейдж, случайностей не бывает. Все предопределено. Вполне вероятно, что она и позировать согласилась, в конце концов, только потому, что в глубине души надеялась, что портрет попадется на глаза Майлоу и он разыщет ее и вернет ей прошлое, о котором на самом деле она никогда до конца не забывала.

От этих мыслей Пейдж стало так тяжело, что она постаралась отбросить их и сохранить холодный, отчужденный вид.

На следующее утро, когда Пейдж встала, экономка Майлоу, Эйлин, сказала, что он уже ушел на работу.

– Этот трудоголик всегда так рано уходит!? – Пейдж не могла раньше знать эту женщину. Она работала у Майлоу только последние полгода. Но Эйлин явно знала все о Пейдж и буквально умирала от любопытства. Она с большим трудом сдерживала себя и не задавала Пейдж никаких вопросов, выполняя просьбу хозяина.

После завтрака Пейдж отправилась к Чарльзу Редману.