Держи деньги наготове. Не проси коробку, пока не привлечешь внимание продавца. Говори потише. Сделай покупку быстро, попроси завернуть в обычную бумагу и уходи потихоньку.

Сделай все, чтобы не обращать на себя внимание окружающих.

Иди к Третьей авеню и сверни направо. За углом увидишь супермаркет. Там тебя никто не знает. Войди и купи достаточно продуктов, чтобы попросить большую бумажную сумку, но недостаточно, чтобы наполнить ее доверху. Сунь туда вместе с покупками и пакет из магазина Шольца. С этого момента ты просто человек, идущий домой с сумкой, полной покупок.

Возвращайся к себе и запрись в своей комнате. Опусти шторы. Открой коробку и вытащи игрушечный печатный набор. Найди букву «J» — в наборе только заглавные буквы — и открой штемпельную подушечку.

Прижми к ней букву «J» и попрактикуйся в отпечатывании ее на листе бумаги, пока у тебя не будут получаться только хорошие четкие отпечатки.

ОЧЕНЬ ВАЖНО! Не забудь уничтожить бумагу, на которой ты практиковался.

Потом возьми карточку, вложенную в этот конверт. Положи ее на стол в следующем положении:

Затем очень аккуратно прижми к штемпельной подушечке букву «J» и отпечатай ее на карточке вот так:

Дай букве высохнуть. После этого положи карточку в простой белый конверт, запечатай его и напиши на нем печатными заглавными буквами:

РОБЕРТУ ЙОРКУ

ЙОРК-СКВЕР

НЬЮ-ЙОРК, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК

Наклей на конверт пятицентовую марку и аккуратно спрячь его во внутренний карман. Если успеешь, отнеси его до 9.30 в почтовый ящик на Сарри-стрит. Если нет, пойди на почту на Черч-стрит и опусти конверт в ящик снаружи. Не торопись, но и не мешкай.

Выполни как следует все инструкции, указанные в письме, и позже тебе будет легко выполнить более сложные поручения.

Мне известно прошлое и будущее. Я предсказываю: самое позднее через несколько дней все будут дрожать, когда ты шевельнешь рукой.

Избавься от этого письма так же, как и от остальных.

Не подписываюсь, так как ты знаешь, кто я!

».

— Я принес почту.

Деловые отношения Тома Арчера с Робертом Йорком были корректными и достойными. Работа над регистрацией пополнений коллекции марок Роберта протекала спокойно, и вчера за ленчем они согласились с вежливостью дуэлянтов, что конец приближается, и скоро они могут приступить к заключительной каталогизации. Кроме того, они трудились и над семейным бюджетом — разумеется, той его частью, которая касалась четверых Йорков вместе, а не по отдельности. Роберт Йорк, будучи старшим из кузенов, с общего согласия отвечал за эту работу. Том Арчер, в качестве секретаря Роберта, помогал ему, будучи осведомленным в таких делах, как плата за уход за домами и парком, жалованье за неполный рабочий день — например, миссис Шривер, экономке, уходящей на ночь и обслуживающей Персивала и Роберта, и тому подобное.

Некоторая сдержанность в отношениях между боссом и секретарем, несомненно, способствовала эффективности их работы. Том Арчер, будучи в глубине души миролюбивым человеком, и Роберт Йорк, чья самоуверенность сочеталась с требованием вести честную игру, стыдились вспышки гнева из-за злополучных «Си-беков». К тому же каждый имел неизвестную другому особую причину для желания сохранить их отношения неизменными. В этом смысле упомянутая почта была досадным фактом, ибо могла расстроить установившееся равновесие.

Том Арчер положил почту перед своим боссом, и у обоих мелькнула мысль: «Это все изменит!» Вынув из нагрудного кармана конверт, Том извлек его содержимое, которое положил вместе с конвертом поверх маленькой пачки писем.

— Вот!

Роберт Йорк скривил тонкие губы.

— Что это?

— Результаты анализа от Дженкса и Донахью. — Арчер разделил пальцем листы в руке хозяина. — А вот марки.

Роберт Йорк хмыкнул и начал читать.

— О! — воскликнул он спустя секунду. — О… — произнес он через минуту. А когда Роберт Йорк поднял взгляд, кожа на его лице натянулась еще сильнее и синеватые губы скривились в горькую усмешку. — Я говорил, что если анализ подтвердит подлинность марок, то я принесу вам извинения. Вы их имеете.

— Благодарю вас.

— Мистер Арчер, я имел в виду свои слова относительно того, что ваше увольнение зависит от этого. — Он постучал по докладу о результатах анализа.

— Я осведомлен об этом, сэр.

— Если бы оказалось, что вы допустили ошибку, мне пришлось бы настаивать на вашем уходе. Так как ошибся я, то вынужден не требовать, а предложить вам то же самое.

— Не понимаю, мистер Йорк.

— Тогда я объясню, — чопорно промолвил Роберт Йорк. — Возможно, что после происшедшего вы больше не пожелаете сотрудничать со мной. Если так, то я вас полностью понимаю и сделаю все, что могу, дабы загладить несправедливость. Я дам вам самую лучшую рекомендацию.

— Мистер Йорк… — начал Арчер.

— Если же вы хотите остаться, покуда подыщете другое место… — Роберт Йорк прервал фразу, выдвинул левый верхний ящик стола и слегка улыбнулся, так как, прежде чем он залез в ящик, Арчер повернулся к стоящему сзади шкафу, открыл его, вынул пачку бумажных салфеток и положил ее на стол рядом с письмами. За это время его босс успел вернуть руку в status quo ante.[7]

Взяв две салфетки, Йорк шумно высморкался.

— Благодарю вас, мистер Арчер. Вы… вы были хорошим парнем.

Это прозвучало, как если бы Магомет направился к горе.

— Мистер Йорк, — выдавил из себя Арчер, — я не должен был говорить с вами подобным образом, и это больше не повторится. Что касается ухода, то я предпочел бы остаться.

— В самом деле? Отлично.

Музейные черты Роберта Йорка едва ли отражали испытываемую им признательность, но его рука, словно непроизвольно, взяла еще две салфетки и поднесла их к носу.

— Может быть, мы займемся почтой? — мягко осведомился растроганный Том Арчер.

— Ах да, почта!

Старший Йорк снял очки без оправы, прочистил стекла и вернул их себе на нос. Выбросив в мусорную корзину использованные салфетки, он подобрал лежащий наверху пачки конверт, повертел его в руках и положил на место.

— Мистер Арчер, не знаю, как вам сказать… Не хотите ли сесть?

Казавшийся удивленным Арчер опустился на стул. Роберт Йорк деликатно кашлянул, прикрыв рот ладонью. Откинувшись в своем вращающемся кресле, он уставился в потолок, словно искал на нем что-то.

— Как вы, возможно, знаете, — начал Йорк, — я всегда стараюсь избегать… э-э-э… эмоционального подхода к делам. В эмоциях я плохо разбираюсь. Для меня вещи либо правильные, либо нет. Понимаете?

Том Арчер героическим усилием удержался от произнесения цитаты из Гегеля,[8] вертевшейся у него на языке.

— Разумеется, понимаю, — ответил он.

— Я вышел из себя, говоря с вами о марках Сальвадора, — продолжал Роберт Йорк, также проявляя героизм, — очевидно, потому, что до того имел беседу с моим кузеном Персивалом. Сосуд человеческих эмоций имеет ограниченную вместимость, и лишняя капля способна расплескать его содержимое. Это возможно, мистер Арчер?

— Это не только возможно, — заверил его мистер Арчер, — но и происходит постоянно.

— Это меня успокаивает. Видите ли, мой кузен… — Четкий голос Роберта Йорка увял и словно доносился по радио из-за океана.

— Может быть, мистер Йорк, — спросил Том Арчер после небольшой паузы, — вы не хотите говорить об этом?

Йорк вздрогнул:

— Прошу прощения?

Когда Арчер повторил вопрос, он ответил: