Пока тренировались у скал, Лик успел выкупаться в местной речке и теперь, отплевываясь, стирал с себя мазутные пятна. — А я-то думал здесь рыбку половить. — Рыбку… Глист пресноводный — и тот давно вымер! А ты рыбки захотел… — Ну мало ли… Все-таки в стороне от города. Распахнув на мощной, поросшей седыми волосами груди комбинезон, Кромп загорал, щурясь на солнце и ковыряя во рту пластмассовой зубочисткой. — Тут, паря, кругом город. Где-нибудь там, к примеру, — могильник урановый, а вот там — зачумленный элеватор. И в речку твою, не сомневайся, десятки поселений дерьмо спускают. Сотнями тонн. Вот и посуди, откуда же рыбе взяться? Радуйся, что хоть солнце есть. В городе и его не увидишь. — Твари! — Лик и сам не знал, кого ругает. Стерев с живота желтое маслянистое пятно, он натянул на мокрое тело обмундирование. — Глядика, кажется, гости едут… Подняв клубы пыли, возле скального массива остановился военный джип. Легкий пулемет на корме, тонированные стекла, встроенный в передок автоматический гранатомет. Штольц с Максом подняли головы. Это приехал Броксон. Он успевал везде и всюду — во всяком случае, старался успевать. Такое уж это было время — время очередного аврала. — Как успехи? — Выбравшись из машины, начальник пытливо оглядел серию бтверстий на гранитной гряде. — Полный порядок, — с готовностью ответил капрал. — Штука, конечно, не слишком легкая, но я так полагаю, в случае чего мы ее вместо пушки используем. — Пробойник? Вместо пушки? — А что? Запросто! Получится орудие калибра этак… — Капрал оценивающе взвесил на ладони капсулу времени. — Миллиметров тридцать пять. Так, Макс? — Все сорок! — крикнул поднявшийся с песка Кромп. — Пушечкасороковка. У полиции такие есть. С газовыми снарядами. Против толпы. Глядя на беззаботные лица парней, лейтенант мысленно позавидовал коллегам. Капсулы времени для них отнюдь не означали единственно возможной весточки в родной мир. Так… Мера дополнительной подстраховки. Как говорится, на всякий пожарный. — В общем, если прижмет, будем садить как газовыми, — хохотнул Штольц. — В принципе это возможно, хотя нежелательно. Будет лучше, если вы их все-таки используете по прямому назначению. Не такой уж большой запас окажется в вашем распоряжении. — Полковник кивнул на смуглого человека, выскочившего из джипа. — А вот и новый член вашей команды. Мсье Дювуа — историк и полиглот в едином лице, тридцать четыре года, холост, на операцию «Валиор» вызвался добровольцем. Чернявый помахал им рукой и оправил смятые брюки. Был он мал и тщедушен. Максу он сразу понравился. Темные умные глаза Дювуа смотрели приветливо и изучающе. — Мое почтение. — Лейтенант пожал протянутую руку. Штольцу Дювуа тоже понравился, иначе он не упустил бы случая повыпендриваться. Макс лучше других знал, с какой силой способны сжиматься железные пальцы капрала. Штольц когда-то подрабатывал в цирке, демонстрируя силовые трюки. На этот раз его рукопожатие было вполне человеческим. Полковник прикрыл голову от обжигающего солнца, еще раз пробежался глазами по желтым сы-роподобным скалам. — Что ж, думаю, пора возвращаться на базу? — Одну минутку! — Дювуа, подбежав к пробойнику, попытался его поднять. — Если не возражаете, я бы хотел тоже попробовать. — Это запросто! — Штольц со смехом одной рукой оторвал от земли массивный пробойник и, вставив в казенную часть стальную капсулу, щелкнул затвором. — Пуляйте, мсье! Пуляйте на здоровье. На маленького Дювуа он глядел с интересом. Три пуда — именно столько весил стальной пробойник, и, вероятно, примерно столько же весил этот новый член их команды. Однако его самого это, по всей видимости, не слишком беспокоило. Он отважно протянул руки, принимая заряженный инструмент. — Дело проще пареной репы: поднимаешь, прижимаешь, зажмуриваешься и лупишь… Дювуа с натугой прислонил массивный ствол к камню и дернул спусковой крючок. Стальной гостинец, предназначенный для передачи привета из века минувшего в век грядущий, вошел в плоть скалы, как входит дробина в ствол сосны. При этом Дювуа под оглушительный хохот Штольца, Кромпа и Лика отбросило прочь, прокатив по земле. Однако историк-полиглот тут же вскочил на ноги и, отряхиваясь, выдал заключение: — Увы, не та веровал категория. Быть смешным, как видно, он тоже не боялся, и это диверсантам опять же понравилось. Штольц показал Дювуа большой палец. — Ставлю «пять», мсье курсант. Но на будущее давайте договоримся: во избежание синяков и шишек из этого гранатомета стреляю только я — капрал Штольц. — Вполне доходчиво. — Историк с мальчишеской улыбкой обернулся к лейтенанту. — А вы, насколько я понимаю, наш будущий вождь и стратег? — Точно. Отец и мать в одном лице. — Макс поглядел прямо в смешливые глаза Дювуа и неожиданно подумал: «А ведь он тоже обо всем знает. Как пить дать знает! Знает — и все-таки улыбается!..» Макс пришел в смятение: актеров в его взводе еще не водилось.

Снаряд влетел в комнату буквально за минуту до появления Броксона. Сыпанув по стенам, осколки ободрали обои. Возник пожар, который, впрочем, потушили в считанные секунды. Дело было самым обыкновенным в особенности для этого города с тремя миллионами жителей, для которого не были в диковинку уличные банды, наркомафия, всякий возмущенный сброд… Другого кабинета у полковника не было, и для второй конфиденциальной беседы они вновь встретились здесь, предварительно распахнув окно, чтобы выветрить гарь, наскоро протерев бесхозной пилоткой залитые противопожарной пеной стулья. Дым выветрился, но все равно остро пахло порохом, сожженной проводкой и чем-то еще — металлическим, кисловатым. Даже аромат полковничьих сигарет не способен был заглушить запаха горелого… На этот раз перед Броксоном лежал окончательный список тех, кого отправляли в прошлое, а значит — в никуда. — Стало быть, вместо Старка окончательно идет Лик? — Так точно, полковник, хотя, по правде сказать, я бы предпочел кого-то другого. — Вот как? Интересно, почему? Мне-то казалось, что Лик — юноша весьма способный. Самбист, легкоатлет и далеко не дурак. Его дважды приглашали на офицерские курсы, ты знаешь об этом? — Знаю. — Макс прокашлялся: в горле першило от гари. — Так что же тебе не нравится? — Вы сами сказали: он действительно еще юноша. Слишком впечатлительный и опыта с гулькин нос. О службе нашей всего не знает. Одним словом — романтик. — Ты против романтиков? — В нашем деле — да. — Но все-таки ты решил его взять. — Больше некого — это во-первых, а во-вторых… То есть я, конечно, не знаю наверняка, но мне думается, ему там понравится. Все-таки иная эпоха и так дал ее. — В общем, минус обращается в плюс? — Примерно так. Полковник скользнул глазами по списку. — Кромп ведь еще не долечился. — А что делать? Без рыжего нам придется туго. Он один из самых опытных. Даже Штольц — и тот к нему прислушивается. В общем, долечим по дороге. — Что ж, пусть… А Микаэль? Макс пожал плечами. — Не то чтобы я в восторге от этого парня, но он исполнительный, что есть, то есть. И вынослив как вол. Метко стреляет, бесшумно перемещается. Во всяком случае, на него можно положиться. И в операциях он участвовал неоднократно. Кроме того, знает испанский, а для нас, я так понимаю, это тоже важно. Броксон кивнул. — Важно, Макс, важно… Итого пятеро ребят плюс двое моих. — Дювуа и Кассиус? — Они самые. Оба легонькие как перышко, а главное — отличные специалисты в своем деле. — Этот Кассиус, честно сказать, не слишком обаятельный малый. — Зато работяга, каких поискать. Кроме того, он знает тебя и, помоему, испытывает к тебе теплые чувства. — Ко мне? — Макс удивился. — Да-да, именно к тебе. Кассиус — поклонник спортивных талантов, а некоторые из твоих вело-трюков он, по всей видимости, имел честь лицезреть. Макс невольно улыбнулся, — Что ж, это меняет дело! Я к нему присмотрюсь. — Присмотрись, Макс, присмотрись. Тем более что специалист он и в самом деле превосходный.