Все это когда-то было подобно взрыву, звенящему в моих ушах, я хотел закрыть глаза от ощущения всего этого — я онемел после встречи с Фениксом, и теперь стал живым — кровоточил и был живым.

Мо отстранилась, и я понял, что она расстегнула мои брюки. С диким блеском в глазах она дернула их вниз, швырнув на пол. Я вышел из них, чуть не споткнувшись, когда снова притянул ее к себе, мои руки зарылись в ее волосы и потянул их так сильно, что она вздрогнула.

Ее голова откинулась назад, обнажая шею, и я воспользовался этим в полной мере, посасывая ее кожу вплоть до ключицы —одно из моих любимых мест.

Ее груди дразнили мою грудную клетку, а соски затвердели, превратившись в твердые камешки.

Мои руки обхватили ее бедра и подняли в воздух, бросив на кровать.

Сняв боксеры, я медленно пополз вверх по ее телу, облизывая, пробуя на вкус и покусывая ее ногу, пока моя голова не оказалась рядом с ее бедром. Дрожа, она выгнула спину и тихо застонала.

И я сорвался, во второй, третий, возможно, пятый раз за эту ночь.

Заставить ее кричать было моей единственной целью.

Черт возьми, я отправлюсь в ад за то, что уйду после этого — но я не мог... она была моим наркотиком — моей сладкой зависимостью — и мне нужна была доза больше, чем еще один глоток воздуха.

— Текс! — это был первый раз, когда она заговорила со мной с тех пор, как я ее отругал. Широко распахнув глаза, она прижалась к моей груди. — Я все еще ненавижу тебя за то, что ты делаешь.

— Хорошо. — я поцеловал ее в бедро и двинулся, чтобы притянуть ее тело ближе к себе. — Возненавидь меня через несколько минут, а пока люби.

Ее глаза приобрели темный оттенок, прежде чем снова вспыхнуть, когда я мягко шлепнул ее по ноге и ухмыльнулся.

Девушка приподнялась и закусила губу.

Будь я проклят, если мне это не нравилось.

— Кричи для меня. — прошептал я ей в рот, чувствуя вкус крови. — Только для меня, не для него... и никого другого. Ты моя. Заставь меня поверить в это.

С криком я вошёл в нее, одновременно дергая ее тело вниз за плечи, раз и навсегда настаивая на своём требованием.

Она приняла меня, а затем напрягла мышцы, сжимая меня самым интимным способом, который я когда-либо испытывал.

Внезапное ощущение заставило меня выгнуться назад, мое тело не было уверено, хочу ли я большего или меньшего.

Она двигалась подо мной, слегка покачивая бедрами.

Больше, определенно больше.

Острые ногти впились мне в спину, призывая двигаться все сильнее и сильнее, пока я не запыхался, пока все, что я видел — это Мо, пока она не стала всем моим миром, моим существованием.

Ее мышцы сжались вокруг меня, так сильно, что это единственное, что я мог чувствовать — все ее тело напряглось. С криком она притянула меня к себе, наши губы встретились где-то посередине, когда ее язык переплелся с моим.

А потом она тихонько застонала мне в ухо.

И я кончил — сильно.

Все.

Конец.

Мы посмотрели друг на друга — оба голые и запыхавшиеся, и я сказал одну вещь, которую знал, что ни один парень, который действительно любит кого-то, никогда не должен говорить.

— Мы не можем сделать это снова.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Презираемая женщина — это женщина, с которой не хочет иметь дело ни один мужчина, будь то это член Мафии или нет.

Феникс

Я отхлебнул виски и поморщился.

Знаете, это из разряда чего-то очень неправильного, когда ты не в состоянии выпить боль — когда чувствуешь себя настолько онемевшим, что алкоголь, может стать водой, попадающей в твоё горло.

Я поставил стакан на стол и встал, чтобы потянуться.

Мужчины были погружены в глубокий разговор о Комиссии — то, о чем я действительно хотел перестать слышать, учитывая все обстоятельства.

— Пойду проверю, как там Би. — прошептал я Луке и хлопнул его по спине.

Он кивнул и вернулся к разговору.

Забавно, но Лука был последним мужчиной на этой планете, с которым я был согласен. Он пытался убить меня, когда впервые встретил — странно, что мой убийца оказался моим спасителем — скорее фигурой отца, чем моей собственной.

Я почесал затылок и прошел в гостиную, где девушки пили вино.

Би сидела в углу и вежливо слушала. Каждые несколько секунд она наклоняла голову и вздыхала — я знал этот взгляд. Неуверенность в своих силах, она не знала, как себя вести и что делать.

Она скрестила ноги, отпила глоток воды и посмотрела на свои руки.

— Би. — позвал я. — Подойди сюда.

Она вскочила со своего места и подошла ко мне.

Я проигнорировал покачивание ее бедер так же, как и проигнорировал ванильный запах, кружащий вокруг моего носа.

— Ты в порядке?

— Почему? — она скрестила руки на груди. — Ты собираешься забрать меня сейчас?

— Нет.

— Мне скучно.

Я раздраженно поджал губы.

— Я не твое развлечение.

Би пожала плечами и посмотрела на меня сквозь полуприкрытые веки.

— А ты хочешь им быть.

— Прекрати. — я судорожно сглотнул.

Ее брови сошлись вместе в притворной невинности, когда она потянулась и коснулась моей руки.

Я дернулся в сторону.

— Прекратить что?

— Ты прекрасно знаешь о чем я говорю.

Мы обсуждали это много раз. Я не занимался девочками, не становился жертвой ее пухлых губ или покачивающихся бедер, сколько бы она ни пыталась. Я не был игрушкой для нее, которой можно разбрасываться, потому, что она не добивалась своего.

Надув губы, она скрестила руки на груди.

— Да ладно, тебе должно быть любопытно. Все эти долгие ночи, наблюдая, как я сплю... — ее рука протянулась вперед, пальцы щекотали мое предплечье, пока она ласкала. — Ты когда-нибудь задумывался, какое лицо я вижу во сне?

Мои зубы сжались вместе, когда я отвёл взгляд.

— Нет. А теперь прекрати. Я не отвезу тебя домой, когда Текс все еще хочет поговорить с тобой.

— Ты ублюдок. — прошипела она.

— Спасибо. — я отступил назад.

Сжав кулаки, она издала низкий рык и наступила мне на ногу своим огромным каблуком, а затем прошла мимо меня.

Мгновенная агония разлилась по всей ступне до лодыжки.

Я заставил себя улыбнуться сквозь пульсирующую боль. Мой палец, вероятно, был сломан; каким-то образом Би умудрилась втиснуть свой каблук на большой палец, а не между. Отлично. Просто добавьте хромоту к остальной драме, происходящей в моей жизни.

— Ты в порядке? — Трейс подошла ко мне и положила свою руку на мою.

Я напрягся, чувствуя каждый палец, который был прижат к моей коже. Все в ней напоминало мне, кем я был, что я совершил.

Желчь подступила к горлу, когда я издал тихий стон раздражения от собственной слабости. Я не мог контролировать свой разум, когда образы ее сломанного тела мелькали в моей голове. Я был хуже дьявола — я был дьяволом.

Она опустила руку и посмотрела вниз.

— Выглядит болезненно.

— Это не боль. — прошептал я, глядя в коридор, где исчезла Би. — Настоящая боль, когда в тебя не стреляют, не наступают, не пинают и не бьют. Настоящая боль не является чем-то осязаемым, ты не можешь видеть ее, можешь только чувствовать, когда она обвивает руками твою шею и медленно душит до смерти, она следует за тобой повсюду, мучает с каждым мгновением бодрствования, не давая покоя. Боль — это позволение себе чувствовать вину, стыд, печаль и даже любовь. Трейс, вот что боль для человека. Моя нога? Это ничто по сравнению с тем, что я каждую ночь слышу крики девушек, когда ложусь спать. — я посмотрел ей в глаза. — Или вижу твое лицо каждый чертов день. Вот это настоящая боль.

Карие глаза Трейс наполнились слезами, длинные ресницы заморгали, пытаясь удержать воду, а ее взгляд оставался сосредоточенным на мне.

Она не могла это исправить — я не хотел этого, но, по крайней мере, она знала, что мне жаль, больше, чем когда-либо, так жаль, что стоять рядом с ней было самой страшной болью из всех, потому что это являлось постоянным напоминанием о боли, которая запятнала мою душу и взяла под контроль мои действия.

— Мне очень жаль. — я неловко засунул руки в карманы. — Это было неуместно.

— Нет. — она медленно покачала головой. — Думаю, это было правильным.

Я облизал губы и кивнул, чувствуя, как мои щеки покрываются краской смущения от того, что я только что рассказал.

— Эй. — появился Чейз и хлопнул меня по плечу. — Кто-нибудь из вас двоих видел Текса? Кто-то из мужчин уходит и хочет попрощаться.

Трейс склонила голову набок.

— В последний раз я видела, как он толкал Серхио по коридору.

— О, хорошо. — Чейз кивнул. — Еще одно тело, которое мне придется похоронить.

Трейс поморщилась.

— Он шутит. — я закатил глаза. — Только что видел Серхио, он выглядит дерьмово, хотя я не видел Текса.

— Возможно, он в своей комнате... — Чейз оглянулся.

— Или у Мо. — я стиснул зубы от такой возможности.

Ему лучше не приближаться к ней, если только он не заставит ее поверить, что он бескорыстный ублюдок с каменным сердцем.

Чейз ухмыльнулся.

— Похотливый маленький ублюдок. Ладно, пойду проверю.

Он ушёл, снова оставив меня наедине с Трейс.

— Вина? — она протянула руку.

Я хотел взять его, но вместо этого смотрел на него, как на предложение мира, которого я не заслуживал.

— Это всего лишь рука Феникс.

— Нет. — я схватил ее за пальцы. — Мы оба знаем, что это не так.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

С таким же успехом ты мог убить меня.

Мо

Мои руки сжались в крошечные кулачки. Не предупредив его, я правой рукой ударила Текса по щеке. Его тело с трудом сдвинулось в сторону. Моргнув несколько раз, он посмотрел вниз и вздохнул.

— Я это заслужил.

— Ты заслуживаешь быстрого пинка под зад.

— За занятие с тобой сексом?

— За то, что ушёл потом.

— Мо, я никогда не обещал...

Еще один удар, мои костяшки пальцев начали кровоточить, когда я врезала ему в третий раз. Наконец он схватил меня за запястья над головой.

— Перестань! — прорычал он. Я прижалась к нему, обхватив руками за талию. Со стоном он опустил свою голову к моей. — Сделай это еще раз, и ты еще больше разозлишься из-за моих следующих действий.

— Уходи. — хрипло прошептала я, вкладывая в одно слово весь яд своей ненависти к тому, кем он стал. — Прежде чем я вытащу пистолет и предоставлю тебе более вескую причину.