И с кем?!!

Сейчас он, наверное, сравнивает меня с Тиффани.

Энджи почувствовала себя ужасно виноватой. Как могла она заниматься сексом с мужчиной, которого так сильно любила ее сестра?

Какая извращенная месть…

– Нам не следовало этого делать.

Никос криво усмехнулся.

– К несчастью, тело не столь проницательно, как разум. Признаюсь, мне понравилось заниматься сексом с женщиной, знающей все о древнегреческой керамике и ничего – о своем собственном теле. Ты оказалась отзывчивой и благодарной ученицей. Что бы я ни делал с тобой, тебе хотелось большего.

Напоминание о том, как она прижималась к нему, моля о ласках, было унизительным.

– Я не хочу об этом говорить.

– Отлично, я тоже не хочу. Разговоры о сексе не могут доставить столько удовольствия, сколько доставляет сам процесс. – Никос поднялся с постели и направился в ванную. – Если хочешь, можешь идти спать. Когда я снова захочу тебя, дам тебе знать.

Потрясенная его бесчувственностью, Энджи резко приподнялась; волосы мягкими волнами падали ей на плечи. Она убедилась в том, что их близость ничего для него не значила.

– Ты бесчувственный чурбан! – воскликнула Энджи, пытаясь спрятать свою обиду, но ей это не удалось. – Не знаю, что моя сестра в тебе нашла.

– Ты образованная женщина, Анджелина. Пораскинь мозгами, и, я уверен, ты поймешь.

Она напряглась.

– Если ты намекаешь на то, что Тиффани интересовали только твои деньги, то ты еще более жестокий и циничный, чем я думала. Разумеется, ей нравились дорогие платья и украшения, но она любила тебя.

Темные глаза мужчины угрожающе сверкнули.

– Правило номер два: в спальне мы не говорим о твоей сестре.

– Но…

– Если не хочешь спать, есть куда более приятный способ времяпровождения, чем разговоры.

Раздираемая мучительными вопросами, Энджи снова опустилась на постель и, повернувшись на бок, свернулась калачиком, будто ища защиты.

Как ей могло показаться, что она видела в его глазах нежность? Никос Кириакос не способен испытывать какие-либо чувства.

Ни одна женщина меня прежде так не обнимала.

Никос стоял под душем, борясь с незнакомыми ему доселе эмоциями. Впервые в жизни он испытывал неловкость и чувство вины.

Что такое со мной творится?

Оставлять в своей постели очередную обессиленную и удовлетворенную красотку было для Никоса обычным делом. Он привык иметь дело с женщинами, которые хотели от него большего, чем несколько ночей страсти, но он умело уклонялся от обязательств. Он никогда не говорил им о любви и не проявлял привязанности, которая могла бы быть неправильно истолкована. До сих пор эта стратегия срабатывала, и в отношениях с женщинами у него не возникало проблем.

До сих пор.

Закрыв глаза, Никос подставил лицо под струи воды.

Почему после близости с Анджелиной я чувствую себя виноватым?

Никос попытался убедить себя, что она – лишь очередная охотница за его состоянием, которая нашла способ подобраться к нему…

Продолжить то, что начала ее сестра. Эта женщина заслужила, чтобы ее хорошенько проучили.

Но почему он не мог забыть ту нежность, которую увидел в ее глазах после их близости?

Почему я не могу забыть то, как она внезапно обняла меня?

На мгновение Никосу тоже захотелось обнять ее, но, к счастью, инстинкт самосохранения удержал его от этого необъяснимого поступка.

Наверное, проблема состояла в том, что Никос не ожидал ничего подобного. Он не привык к такому проявлению чувств. Секс для него был всего лишь способом снять физическое напряжение, и его это устраивало.

Он видел собственными глазами, что происходит, когда мужчина безуспешно пытается хранить верность одной женщине. Вся жизнь его отца стала постоянной борьбой с соблазнами.

То, что его жена необычайно умна и хороша в постели, ничего не меняло. Она – алчная авантюристка, желающая урвать долю его состояния. При других обстоятельствах Никос ни за что бы на ней не женился.

У меня нет причин чувствовать себя виноватым. Она сама настояла на этом браке.

Разве можно винить меня за то, что я воспользовался ситуацией?

Проснувшись следующим утром, Энджи обнаружила, что лежит одна на большой кровати. Солнечные лучи проникали в открытое окно, и при виде лазурного неба ей захотелось выйти на балкон.

Но девушка не пошевелилась. В голове проносились воспоминания о прошлой ночи.

Что я наделала?

Переспала с мужчиной, который разбил сердце моей сестре.

Потрясенная собственным поступком, Энджи приподнялась в постели и закрыла лицо руками. Ее мучил стыд. Что с ней случилось? Она должна была его оттолкнуть…

Что теперь делать?

Услышав стук в дверь, Энджи натянула одеяло до подбородка, чтобы скрыть свою наготу. В комнату вошла женщина средних лет с подносом в руках. За спиной у нее стояли две горничные.

– Мистер Кириакос распорядился принести вам ваш багаж и разобрать вещи, пока вы будете завтракать.

Вещи? Какие еще вещи?

У нее ничего не было, кроме платья, в котором она приехала.

В гардеробную, примыкающую к спальне, начали заносить чемоданы и коробки.

Женщина улыбнулась.

– Я Мария, экономка мистера Кириакоса. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.

Когда слуги ушли, Энджи выскочила из постели и побежала в ванную. Ей хотелось поскорее одеться. Быстро приняв душ, она облачилась в махровый халат, который лежал сложенный рядом с ванной, и направилась в гардеробную, полную одежды и обуви.

– Ты проснулась.

Услышав резкий голос Никоса, девушка повернулась и инстинктивно запахнула полы халата.

Почему он в любой ситуации выглядит спокойным и собранным?

После того, что произошло ночью, Энджи чувствовала себя неловко, но мужчина едва удостоил ее взглядом.

– Одевайся и спускайся на террасу.

– Я не просила тебя покупать мне одежду.

– Считай это маленьким бонусом, прилагающимся к обручальному кольцу, – протянул Никос с явным презрением. – Хотя ты по профессии археолог, мне бы не хотелось, чтобы ты выглядела так, словно вернулась с раскопок. Если мы хотим убедить всех, что наш брак настоящий, ты должна выглядеть как женщина, которой я мог заинтересоваться.

Энджи смутилась. Прошлой ночью она на короткое время почувствовала себе красивой…

Никос заставил меня почувствовать себя красивой.

Но, очевидно, все его комплименты были неискренними, и осознание этого причинило девушке острую боль.

Почему меня должно волновать то, что он считает меня непривлекательной? Почему меня должно волновать то, что рядом со мной Никос чувствует себя неловко?

– Ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что этот брак настоящий, – отрезала Энджи, – Я бы никогда не заинтересовалась таким ограниченным человеком, как ты. Мне претит наряжаться и превращаться в твой идеал женщины.

– Ты можешь провести месяц в салоне красоты и ни на шаг не приблизиться к моему идеалу. Но лучше попытайся, – обманчиво мягко произнес Никос, – иначе я насильно одену тебя. И, прежде чем снова начнешь меня проклинать, позволь тебе напомнить – это ты явилась инициатором нашего брака. Ты получила то, чего хотела, а я не желаю привлекать внимание прессы. Не желаю, чтобы мне задавали щекотливые вопросы. За пределами виллы ты должна вести себя как счастливая невеста в медовый месяц. Запомни это. – Не дав ей возможности ответить, он покинул комнату.

Энджи чуть не плакала. Почему его так волнует имидж? Она совершенно его не понимала.

Мы такие разные…

Что на меня нашло, когда я предлагала ему жениться на мне в обмен на бриллиант? Кого я в итоге наказала?

Никос привык иметь дело с женщинами, которые превращали в культ уход за своей внешностью. Энджи им и в подметки не годилась. Брак с Никосом лишь воскресил ее старые комплексы.