В нашем российском доме пахло не мятежом, не революцией или контрреволюцией. В нем пахло воровством. Воровством, неслыханным в мировой истории. Этот смердящий запах бил в ноздри уже в 1991 году и стал почти нестерпимым осенью-зимой 1993 года. Гнилье глядело на нас своими выморочными зенками все последние годы. Какой запас веры в способность ЭТОГО обновиться, какой запас любви к своему прошлому нужно было иметь, чтобы принимать мертвое за живое, скелет за любимое существо, тление за семена новой жизни?! Страшно больно отнимать веру, но еще больнее видеть, как эта вера отдается на поругание. Происходит же именно это. И происходит потому, что концентрация гнили в обновленном и преобразованном номенкла- турном субъекте в 1997 году выше, а не ниже той, уже запредельной, которую мы имели к началу распада СССР.
Как именно эта гниль будет проявлять себя на каждом новом витке исторического предательства — важно лишь постольку, поскольку анализом форм гниения можно отделить зараженные ткани от чего-то неповрежденного и способного к волевому усилию по вырыванию себя из тлена и смрада. Любая крупица подобной здоровой политической ткани бесконечно дорога, и борьба за отделение каждой такой крупицы от гниющего остова должна вестись и будет вестись. Она будет вестись, несмотря на растущее отвращение, которое не может не вызывать у всего живого и хотящего жить перебирание форм гниения и распада.
С этой точки зрения не имеет, в сущности, значения то, как именно кто-то проголосует за недоверие к правительству. “Банк” в сегодняшней политической игре “мечет” один человек — Борис Ельцин. Он и его окружение, то есть то, что именуется “Кремлем”, составляет ядро нынешней политической власти. Правительство, вокруг которого сейчас идет борьба, — это значимая периферия власти, сплетенная с эпохи выборов и назначения Чубайса в единое взаимозависимое целое с совокупным “Кремлем”.
Таким образом, в нынешней политике мы видим две политические борьбы. Первая — почти неслышная и невидимая — борьба за “пакеты политических акций” в самом “Кремле”. Здесь очевидным образом борются две “партии”. Партия N1 — партия Березовского и Черномырдина. Партия N2 — партия Потанина и Чубайса с Немцовым. При этом участие в игре Немцова вначале было очень заметным и значимым, но постепенно сходит на нет. Когда полгода назад кое-кто пытался кое-кому “вклеить” обвинения в клевете на дружную солидарность членов правительственной команды, это уже казалось смешным. Сегодня не найдется уважающего себя политика, который разглагольствует об этой дружбе и солидарности. Совершенно очевидно также, что внутри “Кремля” уже не две партии, а три и более. И именно наличие малозаметных, но все более значимых партий под номерами больше двух придает борьбе в Кремле реальное содержание.
Тенью этой кремлевской борьбы является борьба в “Белом доме”. Что такое в этой связи вотум недоверия, буде он состоится? Это перераспределение сил в кремлевских командах N1, 2, 3 и т.д. Ельцину нужно это перераспределение (например, умаление Чубайса)? Если нужно — будет вотум и перераспределение сил. Не нужно — все будет тихо и гладко, а борьба в Кремле так и останется “прокурорско-эфирно-подковровой”. Такие у нас сейчас времена!
Все играют по этим правилам. КПРФ в том числе. Кто-то мог в это не верить. Но этот “Фома неверующий”, если у него есть уши, не мог не услышать, с каким придыханием, с какой царедворски-привычной восторженностью один из руководителей “конструктивно-непримиримых” оппозиционеров, он же спикер Госдумы, на всю страну произнес: “Мне Борис Николаевич уже 2 раза звонил!” То, что игра “тухлая”, было ясно и без этого. Теперь же дополнительно стало ясно только одно: что эту тухлость уже никто не хочет даже скрывать!
Кремль “выкатил” бюджет Чубайса. При этом Кремль намекнул, что в этом бюджете есть вкусный кусок для тех, кто понимает правила тухлых политических игр. В номенклатуре КПРФ эти правила понимают все. Поэтому Зюганов заявил о вотуме недоверия. Купив на эту заявку Явлинского. Который, видимо, уже успел забыть о Горбачеве и судьбе программы “500 дней”. С точки зрения циничной политической арифметики, Зюганов и должен был прокричать насчет вотума! А что ему делать? Тихо принимать бюджет Чубайса? На это сейчас дураков нет. Замахнуться Зюганов должен. Ударить — ни в коем случае. Страх же у него и его коллег — в одном: как бы не замахнуться так, чтобы Царь Борис и его приближенные не воспользовались замахом и не “закатали” в ответ в рожу.
Тут-то и шли зондажи — заинтересован “царь” в том, чтобы “закатать”, али не очень? И решили, что не очень. Замахнулись с максимально проявленной неубедительностью. И тут же стали торговаться. Зюганов даже пояснил для особо непонятливых, что торгуются не всерьез, что понимают — по крупному обязательно “кинут”, но… того, что есть — не отнимут. А может, что-нибудь и дадут… Не отщипнуть, так поприсутствовать при дележе…
Народу, который на это смотрит, объяснят, что свирепый режим без защиты коммунистов изнасиловал бы народ с предельной грубостью и особым цинизмом. А коммунисты изнасилование смягчат и дополнят использованием противозачаточных средств, что в подобном случае, согласитесь, немаловажно. О роли средств этих народу каждый день по телевизору рассказывают. Так что он, может, и согласится. А автора данного зело превредного пасквиля опять осудят, скажут: этот хочет, чтоб нас… тово… без презервативов!… Ясно ведь, на чью мельницу льет… И так далее…
Так что поначалу вроде все будет и “по науке”. Той самой, политической, в которой расписано, как дурачить “электорат”. Но только потом выяснится, что дальше арифметики наши номенклатурные “митрофанушки” и эту науку подлую не захотели превзойти. И окажется, как говаривал один не лишенный волчьих зубов “пастух” оных номенклатурных стад по имени Иосиф, что “кроме арифметики, есть еще и алгебра”. И что с этой точки зрения “грохнули” номенклатурщиков за милую душу. И сразу по нескольким позициям.
Позиция первая и простейшая. Если вначале у коммунистов в эпоху ФНС был в качестве “образа врага” весь “Кремль” (временное оккупационное правительство Ельцина-Бурбулиса), то после 1994-го и особенно 1996 г. с образом врага возникли проблемы. Придя на крови 1993 года в уютные думские кресла, бывшие сопредседатели ФНС захотели вписаться в элиту, согласно рецептам своих советников. Так возникло понятие “системная оппозиция”. Что это такое и с чем это едят? Поясним. Берется, например, вся власть, и говорится, что она не вся плохая, а что в ней есть абсолютное зло (Чубайс) и зло относительное (Черномырдин). Ельцин при этом как бы “подвешивается” в расселине между абсолютным и относительным злом. Затем с помощью несложных процедур, сродни манипуляциям наперсточников, относительное зло превращается чуть ли не в добро. И к нему идут в услужение. И тогда говорится: “Виктор Степанович (варианты — Александр Васильевич, Олег Николаевич и пр.), да мы ж не против тебя! Мы против тех злодеев! Давай договоримся, как вместе их прищучить! Ты рули, а мы на подхвате”. Сходил в кабинет… Поговорил, как прищучить злодеев… Что-нибудь подписал… О чем-нибудь пошептался… и чувствуешь себя снова в родном ЦК КПСС…
Все хорошо! Одно плохо… Цыкнет “Кремль” — и этот самый “относительный” злодей, он же союзник, возьмет, да и зарычит на тех, кто к нему бегал шептаться: “Вы, мол, меня не впутывайте в ваше… это…”. И на всю страну заорет-то! По телевизеру! И с “абсолютным злодеем” обнимется! А нас и оттолкнет… Обидно… И появляется формула о “конструктивно-непримиримой” оппозиции. Никто не понимает, что это такое… А это жест обиды на “относительных злодеев” за то, что меньше стали подписывать и шептаться.
Ладно, пообижались. А дальше что? Дальше либо теряй уютный элитный микроклимат в Госдуме и начинай бороться (с непредсказуемым результатом), либо… либо “ложись” под “абсолютное зло”. А как под него ляжешь, если оно абсолютное, а ты спаситель от него? Ясно как! Сначала надо “размять тему” и “подогреть ситуацию”, а затем идти к заветной цели “соглашательства без берегов”. При этом политическая эволюция такова. От действительной оппозиции 92-го года к “системной оппозиции” 94-96 годов. От “системной оппозиции” к “конструктивно-непримиримой” химере начала 97 года. А от химеры этой (гримасы обиды, то есть) — к чему? Отвечаем: К СИСТЕМНОЙ КОАЛИЦИИ с властью!