– Да, – сказал он и бросил взгляд на Мэгги.

Она все еще сидела на полу, обняв собаку – несчастного терпеливого Брейнера, вся шерсть которого была усеяна водорослями, колючками и, вероятно, клещами.

Внезапно щемящая тоска наполнила сердце Тедди, но он тут же взял себя в руки.

– Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – добавила Кейт. – Моя сестра тоже очень много для меня значит.

– Я не пойду в школу, – произнес Тедди таким сдавленным голосом, что его слова едва можно было разобрать. – Если она останется дома.

– Нет, Тедди, – сказала Кейт (ее глаза, напоминавшие холодную речную воду, потеплели, и она улыбнулась), – здесь ты не прав. Ты старший брат. Мэгги смотрит на тебя и берет с тебя пример. Помни о том, что она будет поступать так же, как ты. Поэтому ты должен сейчас идти в школу.

– Один день можно и пропустить, ничего страшного не случится, – неуверенно произнес Тедди, глядя на сидевшую на полу сестру.

– Ты можешь мне доверять, – сказала Кейт. – Я позабочусь о Мэгги и успокою ее. Ты боишься оставить ее со мной – поэтому не хочешь уходить, верно?

– Я вас не знаю, – произнес Тедди, глядя в глаза Кейт.

Шум мотора послышался совсем близко: автобус уже подъезжал к их дому.

– Ты очень хороший брат, – заметила Кейт. – Ты любишь свою сестру так же сильно, как я свою.

Тедди кивнул.

– Отправляйся в школу. Ты должен быть сильным – ради нее. Как бы ни было тебе тяжело – держись. А о Мэгги я позабочусь, я тебе это обещаю. Не переживай.

Автобус остановился рядом с их домом. Тедди схватил свой рюкзак. Мэгги так и сидела в обнимку с Брейнером, пряча свое лицо в его ужасно грязной шерсти.

– Не прижимайся к нему лицом, – сказал Тедди, потянув сестру за плечо. – Ты что, хочешь, чтобы тебя укусил клещ? Или ты хочешь поцарапаться об эти ужасные колючки?

– А мне все равно, что Брейнер такой грязный, – плакала Мэгги. – И я тоже грязная. Мы с ним одинаковые.

– Собаку нужно вымыть, – добавил Тедди, скрипнув зубами. – Обещаю, сегодня вечером я это обязательно сделаю. Я избавлю Брейнера от всех клещей и этих проклятых колючек.

– Тебе не нужно этого делать, Тедди, – тихо сказала Кейт. – Позаботься о самом себе. А я позабочусь о Мэгги и Брейнере.

– Так же, как вы заботились о своей сестре?

Кейт кивнула:

– Да, о ней и ее собаке.

Она внимательно посмотрела на Тедди, и внезапно он понял, что она – такая же, как он сам. Кейт была намного старше его, и, хотя Тедди ее совсем не знал, он почувствовал, что в чем-то главном они были очень похожи. Тедди не сомневался в том, что эта женщина говорила правду: она действительно очень любит свою сестру.

И он поверил в то, что она позаботится о Мэгги, пока он не вернется из школы, а отец – с работы. Водитель автобуса посигналил.

– Хорошо, – произнес Тедди, наконец, решившись уйти.

Было слышно, что автобус уже тронулся. Подбежав к двери, Кейт распахнула ее и крикнула:

– Подождите!

Автобус остановился. Тедди натянул свою куртку и схватил рюкзак. Мэгги на него не смотрела. Тедди хотелось сказать ей что-нибудь ободряющее, но слова застряли у него в горле. Он погладил ее по волосам, почти таким же грязным, как шерсть Брейнера.

– Ты моя любимая сестренка, Мэгги, – произнес он на прощание.

Мэгги ничего не ответила и не подняла головы. Кейт держала дверь открытой, и Тедди сбежал по ступенькам вниз. Пересекая дворик, он заметил открытый от удивления рот водителя, смотревшего на разбитое кухонное окно. Запрыгнув в автобус, Тедди оглянулся, чтобы посмотреть на свой дом. Желтые листья падали с деревьев и ложились на землю. Кейт все еще стояла в дверях. Холодное октябрьское солнце освещало ее лицо и каштановые волосы. Она ласково потрепала Брейнера по загривку, и на ее губах появилась легкая улыбка. Тедди во все глаза смотрел на Кейт, пока шел к своему месту, и вспоминал, как мама так же стояла в дверях, махала ему рукой и улыбалась, пока автобус не тронется. Брейнер тоже стоял тогда рядом с ней, а шерсть его была чистой и золотистой. Мэгги выглянула из-за спины Кейт и стала махать ему рукой.

Кейт не помахала ему. Они смотрели друг на друга и думали о разных людях. Каждый из них страдал о своем родном человеке, которого больше не было рядом.

Автобус набрал скорость и свернул на повороте. Их большой белый дом скрылся из вида. В окно с одной стороны была видна дамба, а за ней – скалистый берег и волнолом; вдалеке возвышался одинокий маяк, к которому вела грунтовая дорога.

В больнице было многолюдно. Если бы адвокат Джон О'Рурк не специализировался исключительно на уголовных делах, в этом месте он мог бы, проявив расторопность, найти себе немало клиентов. В кабинете номер один пожилая женщина, поскользнувшаяся и упавшая в супермаркете, ждала, когда ей сделают рентгеновский снимок бедра. В кабинете номер два находился ребенок в кислородной маске, подключенный к кардиомонитору: он попал в больницу из-за сломавшегося ингалятора. В кабинете номер четыре метался и стонал наркоман, страдающий от ломки и ожидающий, когда его переведут в отделение детоксификации. Перед болью все были равны.

Джон сидел в кабинете номер три, и ему все было слышно. В ожидании прихода врача он пытался читать текст своего выступления, который захватил с собой. Голова у него кружилась, и он чувствовал тошноту.

Просматривая документы и думая о запланированных на этот день делах, Джон досадовал на нарушивший все его планы инцидент. К тому же, он был огорчен, что не смог подождать, пока дети отправятся в школу. В своей сумасшедшей жизни Джон успокаивал себя мыслью о том, что он хороший отец. Правда, он был никудышным парикмахером, но это было не так уж и важно. Джон очень любил своих детей, но они нуждались в постоянной заботе, а работа отнимала у него слишком много времени и сил. Оставалось лишь надеяться на то, что Кейт Хэррис окажется хорошей няней.

– Доброе утро, – в кабинет вошла медицинская сестра с ящичком, в ячейках которого стояли стеклянные пузырьки и пробирки. – Доктор прислал меня взять у вас кровь на анализ. Пожалуйста, закатайте правый рукав.

Джон подчинился и с опаской покосился на иглу. В груди предательски похолодело – он всегда боялся уколов. Когда его детям делали прививки, он их подбадривал и говорил, что никто на свете не боится уколов, однако сам в это время чувствовал себя не лучшим образом.

– Извините, – произнес Джон, стараясь не смотреть на иглу. – Вы не могли бы сказать, как долго еще меня будут осматривать?

Медсестра возмутилась:

– Как, вы куда-то торопитесь? Сейчас вы должны думать о своем здоровье, а не о делах.

Она бросила беглый взгляд на рану, которую ему зашил врач. Местная анестезия уже начала отходить, и чувствовалось, как швы стягивают кожу.

Медсестра не спешила. Знает ли она, кто он такой? Если да, то, возможно, она захочет воспользоваться случаем и отыграться на нем за то, что он защищает Грега Меррилла. Джон стиснул зубы и приготовился к боли.

Игла вошла в вену, и Джон увидел, как его кровь потекла по тонкой прозрачной трубке. Он почувствовал, что может сейчас упасть в обморок. Дети были бы очень удивлены, если бы узнали, что их отец не выносит вида крови. Джон поднял глаза к потолку, и ему стало лучше. Но тут воспоминание о Терезе пронзило его сердце.

После автомобильной аварии ее привезли сюда.

Джон был дома с детьми, когда ему позвонили и сообщили о случившемся. Он наказал Тедди присматривать за сестрой, а сам помчался в больницу. Распахнув широкие двери, он влетел в ярко освещенный вестибюль и подбежал к стойке регистратуры… Он все понял еще до того, как услышал: «Ваша жена умерла».

Это было непостижимо. После аварии она сама выбралась из машины и могла свободно двигаться, у нее не было никаких видимых повреждений. Однако, врезавшись в дерево, Тереза ударилась грудью о руль, что привело к разрыву сердечной артерии. Она умерла от внутреннего кровотечения, и вызванная кардиологическая бригада не успела ее спасти.