С докладом на совещании выступил С. Ф. Галаджев. Он всесторонне, вдумчиво и образно проанализировал деятельность политорганов соединений, партийно-политического аппарата частей и подразделений в ходе ноябрьского контрнаступления, остановился на ошибках, допущенных в последних частных операциях.

Из поднятых в ходе совещания вопросов мне хочется выделить два, поскольку их обсуждение дало возможность определить конкретные меры, которые оказали положительное влияние на весь ход последующих событий.

Особое внимание в докладе С. Ф. Галаджева было уделено пополнению партийных рядов. Анализ работы партийных и комсомольских организаций в условиях наступательных боев еще раз подтвердил мобилизующую роль коммунистов, их самоотверженность, способность личным примером мужества и отваги увлечь бойцов на подвиг.

При всем этом, а вернее сказать, именно по этим причинам партийные организации в ходе наступления понесли большие потери, что привело даже к прекращению деятельности некоторых ротных, а подчас и первичных организаций. И происходило это чаще всего на завершающем этапе боевых действий, когда более чем в другое время требовалось поддерживать высокий наступательный дух уставших воинов.

Прием в партию, осуществлявшийся в самом ходе сражения, хотя и сохранял свою вдохновляющую роль и содействовал пополнению редевших партийных рядов, не мог полностью возместить понесенные утраты.

Исходя из этого, было признано необходимым в качестве первоочередного и важнейшего шага еще в период подготовки к операции значительно активизировать работу по отбору и приему в партию наиболее достойных бойцов и командиров.

Забегая несколько вперед, отмечу, что партийные и комсомольские организации, политорганы и их партийные комиссии в сравнительно короткий срок добились того, что к началу наступления наших войск на окруженную группировку ротные и равные им партийные организации были повсеместно восстановлены, а их количественный состав доведен до 8-12 и более человек.

Второй вопрос, вызвавший оживленный обмен мнениями, касался места политработника в бою.

В аналитических выступлениях работников политуправления, в частности, как мне запомнилось, одного из инструкторов организационно-партийного отдела, отмечались факты, когда некоторые политработники полкового звена, включая и заместителей командиров полков по политчасти, в целях активизации наступательных действий уходили на долгов время в батальоны и даже роты, выпуская из рук бразды правления политической работой именно в тот момент, когда в этом была самая острая необходимость.

Выступающие при этом подчеркивали, что в отдельных случаях появление в атакующих рядах авторитетных политических руководителей играло ожидаемую положительную роль, способствовало благоприятному развитию событий. Однако все без исключения признавали, что подмена вдумчивого оперативного руководства политической работой - личным участием в атаках - в ряде случаев свидетельствовала не столько о личном мужестве, сколько о неумении определить свое место в сложной, быстро меняющейся обстановке наступательного боя.

Признаюсь, что постановка вопроса мне тогда показалась несколько резковатой, излишне категоричной, поскольку личный пример, в данном случае политработника, как средство мобилизации людей на решительные действия всегда был предпочтительнее слов. Однако менялись условия, менялись задачи, менялись и приемы их решения. Изменение характера боевых действий, решительный и бесповоротный переход войск от обороны к наступлению, - судя по всему, переход необратимый - требовали совершенствования форм руководства партийно-политической работой, приведения их в соответствие с новыми условиями.

Пожалуй, именно в ходе этого совещания, этого очень обстоятельного, откровенного разговора по существу я еще раз смог оценить педагогическую (лучшего определения не подберу) способность С. Ф. Галаджева без заметных усилий направлять разговор в нужное русло. И, думается, не случайно, не без его влияния практически все выступления участников совещания отличались деловитостью, конкретностью, лаконизмом, столь ценимыми в предельно сжатое военное время. Не вызывало сомнений, что здесь привыкли открыто смотреть на факты, оценивать события без робости и оглядки на мнение руководства. И в то же время самокритично и с уважительным достоинством воспринимать замечания старших товарищей.

Коротко говоря, я убедился сполна, что в политическом управлении фронта собрались знающие дело люди. С полковниками Н. С. Сергеевым, Н. Д. Мельниковым и многими другими офицерами мне доведется проработать до самого конца войны, а потом часто вспоминать о них с чувством искренней благодарности за самоотверженную деятельность по организации партийно-политической работы в войсках.

* * *

Последние дни декабря ознаменовались для Донского фронта двумя знаменательными событиями, можно сказать, решающего значения.

27 декабря был окончательно отредактирован, рассмотрен на Военном совете с участием представителя Ставки Н. Н. Воронова и в тот же час отправлен на самолете проект плана решающего наступления на окруженного противника, получивший кодовое название операция "Кольцо".

28 декабря Ставка утвердила представленный нами план, внеся в него существенные поправки. Предложенный Военным советом фронта срок начала операции - 6 января 1943 года - был принят.

Теперь фронт вступил в полосу подготовки к осуществлению не предположительного, а согласованного и утвержденного плана с конкретной датой начала и осуществления всех запланированных этапов.

29 декабря Военный совет провел совещание командующих, членов военных советов и начальников политотделов армий, командиров и начальников политотделов отдельных корпусов. На совещании обсуждались вопросы организации взаимодействия на поле боя, тактической и морально-политической подготовки воинов к стремительным атакам при прорыве вражеской обороны, награждения отличившихся бойцов и командиров, популяризации их подвигов, а также деятельности партийных и комсомольских организаций по приему в партию и комсомол в динамичной, быстро меняющейся обстановке. Разговор шел деловой, обстоятельный и очень предметный.

Начальники политорганов в своих выступлениях приводили примеры воспитательного воздействия проводимых в частях и соединениях политических мероприятий, данные о росте партийных и комсомольских рядов, говорили о мерах по укреплению дисциплины и повышению боевого мастерства, наступательного порыва бойцов и командиров.

Одна проблема, затронутая мною в конце совещания, имела, на мой взгляд, особое значение и требовала привлечения всеобщего внимания. Когда я спросил начальников политорганов о том, как будет обеспечена эвакуация раненых с поля боя, один из товарищей попытался отделаться общими фразами, сослался на существующую практику и закончил заверением в том, что все силы санитарной службы нацелены на оказание помощи раненым. Дело, дескать, обычное!

Пришлось обратить внимание собравшихся на то, что в сложившихся условиях оказание помощи раненым будет иметь весьма существенные особенности. Дело в том, что над степями междуречья Дона и Волги в конце декабря и в первой половине января свирепствовали особенно жестокие холода. В таких условиях любой раненый, лишенный подвижности, легко может замерзнуть, погибнуть от холода даже в том случае, если он будет своевременно обнаружен, перевязан и вынесен в укрытое от обстрела место.

Пришлось предупредить товарищей о необходимости всесторонне продумать этот вопрос и принять меры по обеспечению оперативной эвакуации с поля боя каждого раненого, ибо малейший просчет в этом деле может повлечь за собой резкое и ничем не оправданное увеличение потерь в личном составе.

Некоторое время спустя Военный совет фронта счел необходимым вернуться к этому вопросу и специально обсудить деятельность санитарной службы в предстоящем наступлении. Получив соответствующие указания, командиры и политработники провели в войсках большую работу по созданию санитарной службе необходимых условий для ускоренной эвакуации раненых с поля боя. Забегая вперед, отмечу, что все эти своевременно принятые меры спасли жизнь и сохранили здоровье многим раненым воинам...