Технет, привозивший на рынок свинью для продажи, на своем пикапе подбросил Милова до удобного места и взял за услугу самую мелочь. От перекрестка, на котором он высадил Милова, до станции Сандра оставалось пройти не так уж много. Можно было попробовать пробраться лесом, однако Милов рассудил, что безопаснее будет идти по дороге: вблизи закрытого района в этот час суток, уже слишком поздний для грибников, человек, пробирающийся лесом вызовет больше подозрений, чем просто и открыто шагающий по дороге. Конечно, если в нем заподозрили просто психически больного, – странности его поведения, о которых сообщила властям Леста, можно было ведь объяснить и таким образом, – то большой тревоги поднимать не станут: не больно-то он им и нужен. Но если у сипо возникли более опасные для него предположения… В любом случае рисковать не следовало.

В лес он углубился лишь тогда, когда от уже знакомой ему станции его отделяло совсем немного. Оставшееся до вечера время – часа четыре – он использовал для того, чтобы, отдыхая неподалеку от заложенного им тайника, где была спрятана сумка со снаряжением, примерно представить, что же он может здесь найти и каким образом это найденное использовать.

«Мне нужно встретиться с пресловутым Орланзом, – размышлял Милов неторопливо, позволяя себе понежиться под теплым – в самый раз – здешним солнышком. – Это имя возникало уже дважды: в разговоре с Хоксуортом, а второй раз его утром упомянула Леста. Интересно. Там мне его назвали не зря: видимо, он является одним из источников информации, поступающей отсюда; информации, которой мои наниматели почему-то не весьма доверяют. Иными словами, мне ненавязчиво предложили поинтересоваться тем, насколько она правдива; это – раз. Второе: было сказано, что при крайней необходимости я могу просить у него помощи – однако же, никак не подставляя его. Значит, этот Орланз наделен некоторыми возможностями в этом мире. Таким образом, идя на контакт с ним, я не нарушаю данных мне инструкций; напротив, я их выполняю. Вот то, что касается моей, так сказать, классной работы, ответа у доски: я пытаюсь выяснить у Орланза, каким образом можно получить доступ к тому, что касается производства технетов: сырье, средства и, наконец, технология. Прекрасно. Но у меня есть еще и домашнее задание, о котором я тоже обязан думать, задание, касающееся тех самых грибов, за которыми пошел Ваня – и пропал. Ваня, в легальной своей жизни – Мирон. Если верить Лесте, направлялся он именно сюда и исчез где-то здесь – значит, полагал, что информацию такого рода можно получить именно тут. Придется идти по его стопам – с тем, чтобы в критический миг свернуть в сторону, не подставить себя, как это, вероятнее всего, произошло с ним. Итак – грибная проблема: попытаться поймать хотя бы намек на то, где они могут храниться, как можно к ним добраться, и – предел мечтаний – что с ними собираются делать те, кто нынче ими распоряжается. Вот таков круг задач на ближайшее время. Как решать эти задачки? Способ пока видится один-единст­венный: контакты со здешними обитателями. Установить контакты – а дальше игра сама начнет подсказывать ходы.

Что же: будем продвигаться последовательно, шаг за шагом. И начать необходимо с того, чтобы без лишней суеты выйти на этот самый Круг. Когда-то ведь бывал я в этих местах…»

Сосредоточенно вспоминая, ориентируясь по возникавшей в памяти карте, Милов пытался наложить на реальную местность указания Лесты; они казались простыми, когда она объясняла – но, как всегда бывает, на месте обнаружилось немало лишнего – того, о чем она не упоминала, всяких дополнительных стежек-дорожек, в которых надо было разобраться. Он отсекал одно направление за другим, пока наконец не выбрал для поиска самый перспективный вроде бы маршрут: те места, где раньше, в давние времена, размещалось некое предприятие, подконтрольное его тогдашнему ведомству. Пожалуй (к такому выводу пришел он), именно в таких местах удобнее всего размещать производства, которые желательно укрыть от излишне любопытствующих, а также – располагаться людям, не желающим, чтобы их беспокоили и навещали без их ведома. Хороший, надежный забор может быть равно необходим и тем, кто остается вне его, и тем, кто располагается внутри. И между концлагерем и крепостью нет технологической разницы.

Теперь предстояло лишь дождаться темноты. Когда до вечера осталось уже совсем немного, Милов с величайшей осторожностью пробрался в заросль, где была зарыта сумка, выкопал ее, вынул все, что, по его мнению, могло пригодиться ему ночью, разместил вынутое на себе, используя некоторые хитрости своего снаряжения, и закопал остальное. Все было бы просто великолепно, если бы не так сильно хотелось есть, однако в сумке ничего съедобного не было, а показываться в придорожном магазинчике или на станции ему сейчас представлялось излишним. Приходилось терпеть. Впрочем, к этому у него давно уже выработалась привычка; плохо только, что в последние год-два ощущение голода вызывало головную боль, сейчас менее уместную, чем когда бы то ни было.

Станцию Сандра он обошел стороной; ему не нужно было, чтобы его здесь заметили. И пошел – на этот раз уже лесом – в том направлении, где, по его расчетам, и должно было находиться Производство-два. И уже в пути убедился в том, что выбранная им дорога совпадала с инструкциями, что дала Леста перед расставанием.

Воздух был сухим и ясным, в меру прохладным, и Милов неспешно шагал, пытаясь внушить себе, что ничего, собственно, с ним не происходит – находится в очередной командировке, и сейчас вот, в перерыве между делами, просто прогуливается. Вскоре он увидит у дороги то самое, что было ему обещано и сейчас очень нужно: ресторан. Да, вскоре он увидит ресторан, войдет, выберет уютный столик, раскроет карточку, вдумчиво, без лишней торопливости, выберет закуску…

– Черт! – проговорил он вслух, хотя рядом не было никого.

Но это было сказано весело, с неким удовольствием даже: впереди близ дороги и в самом деле виднелось строение, больше всего похожее именно на придорожный ресторан. Даже, может быть, на гостиничку с рестораном: одиноко стоявшее здание было трехэтажным.

Ну что же, вот он и пришел. Все правильно. Хотя в его времена здесь ничего подобного не было. Не для кого было открывать тут такое заведение: надзиратели и охрана питались кто дома, кто в своей части, а кроме них и заключенных, которым и подавно ресторанных разносолов не полагалось, здесь бывали – изредка – разве что их родственники, навещавшие тех, кому было разрешено свидание. Ну, а когда приезжало начальство, его принимали в колонии почище, чем оказалось бы под силу любому ресторану – не интуристовскому, разумеется.

А теперь кабачок тут, несомненно, был. И даже музыка доносилась оттуда. Жизнь явно не стояла на месте. Даже в Технеции. Даже в этом достаточно отдаленном от столицы уголке, у дороги, которая никак не относилась к большим автомобильным магистралям.

Милов пошел еще медленнее, на ходу обдумывая, как поступить.

Что здесь за клиентура? Во-первых, у посетителей заведения есть деньги. И во-вторых, люди эти принадлежат к тому слою общества, чьи представители предпочитают провести время за столиком и под музыку, а не закупить, допустим, ящик «Кристалла» и употребить его дома, подальше от посторонних.

Такими здесь могли быть причастные к Производству-два. И, значит, число их было достаточно велико, а интерес к подобному виду отдыха – устойчивым. Кстати, вот почему указания Лесты не ассоциировались у него с давно знакомым местом: само представление о ресторане совершенно не вязалось с его воспоминаниями; слово помешало увидеть действительность. Бывает.

Он остановился; теперь надо было решить основной вопрос: пройти мимо, не привлекая к себе ничьего внимания, и ждать, пока не появится, выполняя обещание, Леста, – или зайти?