— Напрасно тратите время, — сказала Мэгги. Она говорила это и раньше, но никто не хотел ее слушать. Или не слышал теперь.

Свадебные приготовления стали постоянной темой бесед за чаем в те бесконечные дни, пока отсутствовал Кайл.

Они действительно думали, что он вернется. Как они утверждали, он звонил дважды, но оба раза она спала, и он не разрешал будить ее. Возможно, они сами все это выдумали.

— Знаешь, Мэгги, если ты сегодня не выберешь цвета для своей свадьбы, мы выберем их сами.

— Прекрасно, тогда я выбираю оранжевый и багряный: уж если мне придется чувствовать себя больной, то я хочу, чтобы каждый тоже чувствовал себя больным.

За всеобщим кудахтаньем они чуть не пропустили легкий стук во входную дверь.

— Магнолия, — сказала Перл, — мне кажется, к нам посетитель.

Руби убрала образец приглашения, а Опал начала прихорашиваться, чтобы показать себя с наилучшей стороны.

— Какой-нибудь студент из «Школы обаяния», что-нибудь забыл, — проговорила Мэгги.

Бабушка кивнула ей на дверь.

Сквозь тюлевые занавески Мэгги увидела красное пятно. Машина Кайла.

Потом она открыла дверь — за ней стоял Кайл.

— Хэлло, Мэгги! — Он неуверенно улыбнулся. — Я приехал. Я не очень опоздал к чаю?

Мэгги кинулась к нему:

— Ты вернулся!

— Ну да, я же говорил, что приеду.

— Знаю, но так говорили и… другие. — И она жестом показала назад, в гостиную, где ожидали Сокровища.

— Можно войти? — спросил Кайл.

Мэгги, сердце которой готово было разорваться, проводила его к чайному столу.

— Мистер Стюарт, — произнесла Перл, и в голосе ее звучало глубокое удовлетворение, — добро пожаловать!

— Я кое-что вам принес. — Сверившись с ярлыками, он отдал каждой из Сокровищ по свертку.

Опал первая вскрыла свой пакет и извлекла из него отрез розового переливающегося шелка. Там был еще пурпурный кусок для Перл и красный для Руби. Пропуская мимо ушей все их восторги, Кайл сказал:

— Я подумал, что вы могли бы успеть сшить себе платья к свадьбе. Между прочим, как движутся наши дела?

Перл осторожно приподняла свой отрез шелка:

— Дела движутся, несмотря на недостаток усилий со стороны Мэгги.

Кайл посмотрел на Мэгги:

— Думаю, здесь я кое-чем могу помочь.

Он полез в карман и вытащил из него круглую коробочку. Среди воцарившейся мертвой тишины он опустился перед Мэгги на одно колено:

— Магнолия Блоссом Джефферсон, согласны ли вы стать моей женой?

Он говорил, что вернется, и вернулся. А сейчас он просит ее выйти за него замуж, и дальнейшее зависит от того, что скажет она.

Мэгги слишком нервничала, чтобы говорить, но ведь можно кивнуть. И она кивнула.

Опал залилась слезами:

— Это лучше, чем в сериале!

Кайл поднялся и открыл коробочку.

— Я привез это из Японии. Это — жемчужина. Как твое имя, Мэгги.

За внимание, которое проявил Кайл, подарив ей кольцо с жемчужиной как символ его любви, Мэгги любила его еще больше.

— Это прекрасно! — прошептала она и протянула руку.

Перл сохраняла стоическое выражение до тех пор, пока огромное кольцо не оказалось на пальце Мэгги, что, таким образом, означало официальную помолвку ее внучки. Тогда она закрыла глаза и тоже тихо заплакала.

— Я собираюсь ненадолго похитить у вас Мэгги, — сказал Кайл, явно чувствовавший себя не в своей тарелке в одной комнате с тремя плачущими женщинами.

Три отделанных кружевами платочка махали им вслед, когда они вышли за дверь.

У Мэгги и у самой были влажные глаза: он вернулся, они собираются пожениться!

Слез не было, пока они не сели в машину и не проехали мимо статуи Ла Рю Джефферсона на Джефферсон-сквер. Именно тогда Мэгги пришло в голову, что надо бы спросить у Кайла, каким образом ему удалось отложить свои дела в Японии.

— Митч собирается ехать вместо меня.

— Митч?

Кайл кивнул:

— Он встречается с той переводчицей, и я обнаружил, что у него огромный прогресс в японском. Он рассчитывает на поездку в Японию особенно потому, что она проведет остаток лета там.

Мэгги удивленно покачала головой.

Вместо того чтобы свернуть на стоянку, они проехали мимо здания «Стюарт компьютерс».

— Куда мы едем? — спросила она.

— Я внес задаток за дом, — ответил Кайл, опять немало удивив ее.

Мэгги попыталась представить себе, какой дом он мог бы купить и почему покупал его без нее.

— Далеко еще?

— Минут десять или около того, — ответил он и успокаивающе улыбнулся ей.

— Ты землю купил или что-то еще? — неуверенно спросила Мэгги. — Здесь в округе ничего нет, только старый Гартвидл, и то он давно уже заброшен, еще с тех пор, как умерла Селина Гартвидл.

— Больше не заброшен. — Кайл устроился поудобнее и высунул локоть в открытое окно.

У Мэгги округлились глаза.

— Кайл, уж не купил ли ты старый дом Гартвидлов? — (Он ухмыльнулся.) — Это же развалины!

В следующий момент те самые развалины неожиданно возникли из-за чащи деревьев, которые зашумели, когда Кайл повернул свой автомобиль с проселочной на заросшую частную дорогу.

— Ты ведь еще можешь вернуть свои деньги, правда? — У Мэгги стучали зубы, пока автомобиль трясся по дороге.

— Зачем бы мне это делать? — спросил Кайл, останавливаясь перед железными воротами. — Я на минутку.

Он достал карманный фонарик, выпрыгнул из машины и подошел к воротам.

Мэгги увидела, как он полез в карман.

— У него ключ, — почти простонала она; значит, он затеял это всерьез. — Ты ведь еще ничего не подписывал, не так ли? — спросила она, когда он вернулся в автомобиль и повел его в ворота; подъездных путей почти уже не существовало.

— Шшш.

Мэгги замолкла.

— А теперь взгляни! — Он указал на огромный белый дредноут с темными окнами.

В наступающих сумерках старый, построенный в колониальном стиле дом слабо светился на фоне темнеющего неба, выветрившаяся краска казалась свежей, и не было заметно, насколько зарос двор.

Но все это в благоприятном освещении вечера. Мэгги же видела дом и в откровенном свете дня.

Кайл нажал на тормоз и выключил мотор. Они сидели тихо, пока Мэгги боролась с собой, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Он страшно большой, правда? — наконец произнесла она.

— Я бы предпочел услышать «спасибо». — Кайл, положив руки поверх руля, обозревал дом. — Он не так велик, как обычный колониальный дом на плантации. Этот был построен в годы Реконструкции, в прошлом веке. Он — уменьшенная копия сгоревшего дома на плантации Гартвидлов на Кизиловом холме…

— Я знакома с историей дома, — сухо вставила Мэгги. — Чего я не знаю, так это что ты собираешься с ним делать.

— Восстановить его и жить в нем. Он — часть прошлого Джефферсонвиля, а мы должны хранить прошлое.

— Со старым в новое?

— Мэгги, Мэгги, — он укоризненно покачал головой, — разве тебе это ни о чем не говорит?

Она закрыла уши руками:

— Да… говорит… гнилье… дырявый водопровод… неисправная электропроводка…

— Магнолия Блоссом Джефферсон, — он произносил ее имя, растягивая слова, — я думал, уж кто-кто, а вы-то влюблены в это местечко. — Он тряхнул головой.

— Это место — бездонная бочка для затрат.

— Разве ты не рада, что выходишь замуж за человека с деньгами?

Она разглядывала его. Конечно, он так не думал…

— Я люблю тебя и вышла бы за тебя замуж, даже если бы у тебя не было денег. Даже если бы ты потерял свой бизнес и уехал бы из Джефферсонвиля. И из-за того, что я так люблю тебя, подозреваю, что вступлю в брак с тобой, даже если у тебя вместо дома — развалины.

Он засмеялся и обнял ее.

— Ему недолго оставаться в таком виде. Эй, я женюсь на Мэгги Джефферсон из семьи Джефферсон из Джефферсонвиля и не хочу, чтобы кто-нибудь болтал, что она неудачно вышла замуж!

— Они будут болтать кое о чем другом. — Она состроила гримаску.

Кайл положил руку на ее живот.

— Мы не много говорили о ребенке, — сказал он тихо. — Но знаешь, я счастлив иметь наследника, Стюарта-младшего. Я думал о нем, и с каждым днем все больше ощущаю себя отцом. Он — часть меня и часть тебя. Он — творение нашей любви, Мэгги.