Это совершенно противоречило натуре Чезаре. Он не понимал, как можно не любить, даже не обожатьдетей. У него не было ни малейшей симпатии к людям, для которых дети не являлись самым главным в жизни.

Чезаре выяснил все о разводе Робин Ингрэм и Джила Бенета.

Хотя он не ожидал, что Робин будет так сильно сопротивляться встрече с Марко.

Не всем женщинам изначально присущ инстинкт материнства. У некоторых он просыпается позже. Чезаре казалось, у Робин Ингрэм этот инстинкт должен быть. Ее трогательное отношение к отцу, любовь к старшему брату означали, что для нее очень важны семейные ценности.

Возможно, нежелание заводить детей объяснялось ее боязнью беременности и родов?

Но каковы бы ни были эти причины, ей придется справиться с собой.

Чезаре намеревался сделать ее матерью своего племянника и заставить ее родить еще сестренку или братишку Марко за первый год их брака…

— Вы великолепно выглядите, — Чезаре приветствовал Робин стандартным комплиментом.

Он встретил ее возле частного лифта, который поднимался непосредственно в номер. Было без четверти восемь.

Робин старалась держаться спокойно и отстраненно. На ней было простое черное платье до колен, с закрытым воротом. Волосы она заколола в пучок. Единственные украшения — серьги и браслет. И почти без косметики.

В конце концов, думала она, разглядывая себя в зеркале перед уходом, ведь не на свиданье же она собирается. Это будет продолжение разговора с Чезаре Гамбрелли.

И он познакомит ее с Марко…

Глубоко вздохнув, она ответила:

— Надеюсь, вы не ждете ответного комплимента? — Отметила про себя, что ему очень идут черная шелковая рубашка и черные брюки.

Оба прошли в номер.

Это был пентхаус, занимавший весь верхний этаж здания, с собственным лифтом. Так Робин объяснили на ресепшене.

Чего же еще можно было ожидать?

Чезаре Гамбрелли — один из богатейших людей мира. Он может позволить держать для себя верхние этажи всех принадлежащих ему отелей по всему миру. Вероятно, так и есть.

Чезаре восхищенно смотрел на Робин. Ей удалось полностью собраться. Она выглядела прелестной, выдержанной, слегка высокомерной светской женщиной.

— Выпьем? — предложил Чезаре, вынимая бутылку шампанского из ведерка со льдом.

Было несколько позже половины восьмого. Он ожидал этого. Понимал — Робин намеренно опоздает, чтобы показать, что не хочет подчиниться его приказам.

И все же…

— Шампанское, Чезаре? Не преждевременно ли вы празднуете?

— Разве? — он разлил вино по бокалам и подошел к Робин. — Я взял за правило всегда пить шампанское, — он подал ей бокал.

— Чудесно иметь такие привычки!

Чезаре лениво улыбнулся ей:

— Вовсе нет. Просто это единственный не вызывающий похмелья алкогольный напиток.

Он держался очень уверенно, явно чувствовал, что в их отношениях он играет главную роль. Действительно так?

Робин нелегко было выпытать у отца, почему опасен Чезаре Гамбрелли. Отец отказывался говорить об этом человеке. Он повторил еще раз, что Чезаре играет без правил.

Насколько без правил? И что он может позволить себе по отношению к семье, которую считает виновной в гибели своей сестры?

Робин не хотелось рассказывать отцу о приходе Чезаре в их дом, поэтому ей пришлось прекратить расспросы.

Не назвала она и имя человека, с которым собиралась встретиться вечером. Неопределенно сказала только, что с другом. Она была не готова говорить о Чезаре, да и отец выглядел очень усталым после улаживания вопросов с игровыми долгами Симона…

— Что ж, выпьем, Робин? За успешное завершение нашего разговора, да?

Робин лишь взглянула на него из-под длинных ресниц.

— Если нам не удалось разрешить какие-то вопросы, давайте займемся этим. Пейте, — нетерпеливо повторил он.

Вместо того, чтобы делать то, что он говорит, Робин отошла к двери.

Как будто приготовилась сбежать, подумал Чезаре.

Можно сбежать, но невозможно спрятаться. Что бы ни делала Робин, чтобы освободиться, она станет его женой.

Его взгляд скользнул по ее телу. Вероятно, она надела черное закрытое платье, чтобы скрыть изящные линии своего тела. Потому же сколола свои роскошные волосы в пучок.

К несчастью для Робин, все это возымело обратный эффект. Было что-то особенно дразнящее в этом скромном платье и строгом пучке. Ему очень хотелось распустить ее волосы и целовать ее, пока она не обмякнет в его руках.

Вряд ли она понимает, что именно из-за ее усилий скрыть свою привлекательность он думает только о том, чтобы ласкать и целовать каждый сантиметр ее шелковистого тела.

Робин очень хотелось, чтобы он не смотрел на нее так. Этот взгляд лишал ее уверенности. Этот взгляд словно снимал с нее одежду. Под платьем на ней были только трусики и шелковые чулки — не слишком много снимать.

Она чувствовала себя крайне неловко, потому что ее тело вновь отвечало этим оценивающим и одновременно ласкающим взглядам. Вопреки ее желанию. Вероятно, Чезаре заметил это, потому что мягкая ткань платья не скрывала ее отвердевших сосков.

Почему она так реагирует на близость Чезаре Гамбрелли? Весь год ее совершенно не интересовали мужчины и их внимание. Оттого она прослыла неприступной. А на присутствие Чезаре ее тело отзывалось так, словно уже знало его, словно они давно стали любовниками!

— Я заказал ужин на половину девятого, — потягивая шампанское и глядя на нее все тем же раздевающим взглядом, сказал Чезаре.

— Чудесно, — ответила Робин.

Он может заказывать ужин на любое время — вряд ли она сможет есть. Одно только присутствие этого человека лишало ее аппетита.

И что они будут делать сорок пять минут, до ужина?

Вряд ли Чезаре планировал провести это время с крошкой племянником.

— Вы, кажется, несколько… напряжены сегодня, Робин? — заметил мужчина.

Несколько напряжена? Да у нее от этого напряжения болит все тело. Робин так сжимала бокал, что тот чуть не треснул.

— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать после вашихсегодняшних угроз?

Чезаре сжал губы. Конечно, он угрожал этой женщине — сестре ненавистного ему человека.

— Может, мне продемонстрировать вам те… удовольствия, которые станут доступны вам в браке со мной? — Тревога в ее глазах порадовала его.

— Я еще не соглашалась выходить за вас замуж, поэтому любые демонстрацииабсолютно ни к чему.

Чезаре видел, как бьется жилка у основания ее горла, как вздымается ее грудь, как напряжено все ее тело.

— Возможно, не нужны, Робин, но мне кажется, они неизбежны.

Он поставил на столик ее и свой бокалы, крепко прижал ее к себе и закрыл своими губами ее рот. Потом нащупал рукой заколку в ее волосах, расстегнул ее, освободив шелковую роскошную копну медового цвета.

Ее губы имели вкус шампанского и меда. Они были мягки и отзывчивы. Ох, как они ему отвечали!

Остановись, надо остановиться, я должна остановиться, повторяла себе Робин.

Должна!

Но почему-то она не могла положить конец этому поцелую — он был крепок, страстен, интимно нежен и ласков.

Боже, как же она желала этого человека! Пальцы ее захватили его волосы — ну как остановить себя?..

Она никогда и никого не желала так сильно. Даже Джила, за которым три года была замужем. Человека, который отвернулся от нее, когда оказалось, что она перестала соответствовать его планам на будущее.

— Нет! Не хочу, — с трудом освободив губы, запротестовала Робин, оставаясь по-прежнему в его руках, прижимающих ее к своему мускулистому телу.

— Нет? — насмешливо переспросил он.

— Нет, — твердо ответила она.

Чезаре видел, как подрагивают ее губы, понимал, что это неправда, что она в этот момент очень, очень хочет его.

И он очень, очень хотел ее.

Но она права. Не время. Возможно, позже, когда Марко уснет…

Чезаре резко отступил, освободив ее.

— Пора познакомить вас с Марко, — уверенно сказал он.