Вот и станция Пионерская. Давным-давно в торце одного из двух здешних тоннелей, а именно идущего от Парнаса в сторону Купчино, висело табло с электронными часами, но однажды его сняли – и все, и навсегда! Много лет назад это случилось, у меня еще квартиры не было здесь, но я помню, и с тех пор каждый раз, когда вхожу или выхожу на платформу – всегда проверяю. Зачем? – А черт его знает, эдакое эмоциональное упрямство!

Уже на выходе с эскалатора, пожелал я себе невидимость… Ай, блин!.. Сам виноват… И тотчас же пришлось подкорректировать ее дополнительным эффектом «нестолкновенности», обтекаемости, потому что несознательные элементы населения спешат, очертя голову, по всем направлениям и самостоятельно не понимают, что некоторые куски пустоты лучше бы обходить! Вот, теперь другое дело: иду сквозь жиденькие толпы по четной стороне проспекта Испытателей, и все меня огибают, не замечая, голуби и воробьи не боятся! А как до Серебристого дойду – направо и по зебре, а там и до дому минута хода.

Пролитая мною чужая человеческая жизнь потрясла меня так, как никогда и ничто до этого, потрясла на всю глубину души!.. Три жизни одним махом!.. Нет, я вру… нет, я не вру, а просто выразился неточно: было ощущение сходное, давным-давно, еще на стыке тысячелетий, однажды ночью в рабочей общаге… Но там было нечто похожее на мою собственную смерть, а ныне… Сегодняшние события запросто могут меня раздавить, это уж точно, раздавят и разорвут в клочки, если я не сумею справиться с чувствами своими, с совестью своей… Я же не виноват, я ведь защищался и не хотел никому такого зла!.. А вдруг у меня на квартире уже засада??? И ведь может, вполне реально! Да хрена ли тебе в засаде, друг Кирпич, ты же невидим и неслышим, да еще весь в магическом тефлоне!

– Букач, нечисть поблизости есть? Ну, такая, что с угрозами против меня?

– Такой нет, о Великий!

– Точно нет?

– Близко нет, о Великий, ни слабой, ни сильной! Они теперь тебя издалека чуют и прячутся!

– Почему – теперь?

– Не ведаю, о Великий, не гневайся.

Когда-нибудь лопнет мое терпение и я разгневаюсь, и я закачу моей Букач такого шелобана!.. Кошмар: не адъютант, а какая-то пластинка заезженная! «теперь издалека чуют!» Или она как бы намекает, что я кровью умылся?.. Это ведь что-то значит по колдовским законам, обязательно в Сети поищу, справлюсь.

Забежал в продуктовую лавку возле дома, а всего-то и купил на еду обезжиренный кефир в бумажном литровом прямоугольнике: «Веселый кефирщик» или что-то в этом роде, организм иную пищу просто не способен сегодня принимать – да тут кефир бы усвоился, и то победа!..

Нет, не обнаружилось нигде засады – ни во дворе, ни в коридоре, ни в квартире.

Заперся я на два замка, из них один целый, а другой расхлябанный взломом, откупорил пакет с кефиром, поставил на пол в большой комнате, развалился рядом, открыл кейс, выпустил Букач из планшетки… Думал, сейчас разрыдаюсь, или как-то иначе рефлексировать начну, а сам р-раз – и заснул мертвым сном, без подстилки, без подушки с одеялом… Сновидения были, какие-то нехорошие, тревожные, к счастью я их не запомнил. А проснулся через час – вроде бы и свеж, и эмоции как бы на нуле… Я понимаю, что спокоен только временно, дальше к вечеру такая жуть от содеянного накатит!.. Сто процентов, что накатит, но в данную минуту… Будем читать, документы изучать… С сетью сверяться. Интернет есть? – Есть. Подтащу сюда комп… или еще лучше – сам туда переберусь вместе с барахлом… Поехали.

«Работа с документами», бумажными носителями информации, заполнившими трофейный кейс больше чем на две трети всего объема, пошла взасос, да так интенсивно, что ни на какие внутренние терзания сил не осталось, потому что увлекся не на шутку! Не вдруг, не в первые полчаса, но стал въезжать в «насекомые» события, невольным участником которых я оказался… к великому несчастью…

Сей «Ленинградский клуб Муравейник» оказался здоровенной конторой! В смысле не учреждением, а неким неофициальным общественным образованием, выросшим за несколько десятилетий из скромного кружка энтузиастов в мощную систему, структуру, поставившую себе целью изучить и поставить на службу человечеству добытые наукой знания. Это в самом общем виде. Кружок рос, развивался, обрастал людьми, средствами и конкретикой в поставленных задачах. Шли годы, менялись условия и люди, Советский Союз распался, а кружок устоял. И не только устоял, но расцвел, потому что вместо подпольной и полулегальной подпитки его за счет государственных НИИ, пришла возможность вливать туда силы и деньги без оглядки на институтское и воинское начальство, на КГБ, на профкомы, парткомы всех рангов, на жилконторы и прочих коммунальщиков… Были бы деньги, а они были! Он, клуб этот, уже начал приносить реальную пользу, только, по правде говоря, не абстрактному человечеству, но отдельным его представителям, ставшим у руля «ЛКМ», потому что не зависящая ни от кого из посторонних, но, в то же время, осмысленная сила, имеющая цель, имеющая средства, чтобы воплощать эту цель – сама по себе уже нешуточная мощь – экономическая, правовая… и не только!.. Помимо ученых, в клуб влились люди из более жестких и менее безобидных профессий – бывшие военные, бывшие эфэсбэшники, бывшие ветераны локальных войн… Возникли проблемы с мелкими бандитами, решившими доить арендованные клубом помещения – фык! – и нет бандитов, погибли в перестрелках с ментами и коллегами! Затеял мошенничество банк, в котором вращались средства «клуба» – он и обанкротился, как собирался, но средства клуба вернулись в целости и сохранности, остались нетронутыми, в отличие от топ-менеджмента банковского, которому не повезло поголовно, всем причастным без исключения, от тюрьмы до самоубийства, уж кому что выпало. И с властями – тоже в итоге получилось проблемы улаживать, как правило, к взаимному удовольствию сторон: одних чиновников прикормили, других привлекли к сотрудничеству, третьих заменили на более покладистых и менее любопытных…

«ЛКМ», блин! Прикольнее бы им называться организацией СПЕКТР, как в «бондиане», во главе с генералом Грубозабойщиковым и полковником Розой Хлеб, а они – всего лишь «Муравейник», понимаешь ли. Если бы я заранее знал о сегодняшнем дне, я бы это слово за версту обходил в своих сетевых запросах, любопытствовал бы исключительно по ульям и термитникам!

Но все эти лихие вынужденные подвиги середины девяностых не стали самоцелью, не сбили развитие ЛКМ с однажды выбранного пути: независимость обретала жесткие организационные формы, хотя секретность сохранялась, финансирование постепенно росло, пусть и не всегда ровно, ученые люди и менеджеры подтягивались один за другим с прежних мест работы, из других городов и даже стран (в основном СНГ), чтобы уже не отвлекаться на ерунду, которая не приносила ни денег, ни удовлетворения от труда… Да, на самом главном направлении успехи были весьма скромными, как это самокритично признавали в ежегодных сводках-отчетах отцы основатели клуба, но зато в научных журналах внешнего мира регулярно публиковались работы участников ЛМК (без рекламы, как бы отдельно от клуба, о котором в СМИ нигде никто ничего не слышал), и эти работы, побочные результаты основного направления, отмечались премиями, рецензиями, даже научными званиями! И если основное дело несуетно и неустанно двигалось в нужную сторону, то уж вспомогательные процессы развивались – лучше не бывает! Доходило до того, что на отдельных (относительно мелких, как правило городского масштаба) направлениях, связанных с бизнесом и муниципальными полномочиями, силу «Муравейника» принимали за силу «питерской» президентской команды! Что, конечно же, гораздо чаще помогало им, нежели мешало… впрочем, легкой жизни даже у президентов не бывает. И неоднократно приходилось, как я понял из скупых строк о «событиях», пачкать руки «в том и в этом», иначе, дескать, было невозможно: кровь, дерьмо и «бабки» – неотъемлемая составляющая большой общественно-политической реальности. В докладах-отчетах особо выделялась мысль, что все до единой силовые акции «носили сугубо вынужденный, ответный характер».