И что же? Знает ли Винсент о ее связи с Диланом? Непонятно.

Она давно пережила свое расставание с Диланом. Да, он все еще привлекателен. Нет, она не собиралась признавать, что в тот момент, когда она вошла в конференц-зал, ей вспомнилось, каковы на вкус его губы. Тут нечем гордиться. Этот парень бросил ее. Разве у нее так мало уважения к себе, что по прошествии семи лет она все еще представляет его обнаженным?

Дилан не первым ранил ей сердце. Не станет он и последним. Но есть ли на земле женщина, которая не хотела бы, чтобы бросивший ее мужчина кусал себе локти, снова увидев ее?

Вместо этого кусала локти Алексис. Даже слышать, как он зачитывает договор, было мучительно. А о том, почему она согласилась на пункты, касающиеся работы, и думать не хотелось. Она понимала, зачем Винсент включил их в договор: он хотел детей и чтобы растила их жена. И он прекрасно понимал, что успешная карьера сделает Алексис финансово независимой. Винсент никогда не задумывался, совпадают ли их желания в этом вопросе, или Алексис вынуждена принять их.

И почему никто не может ее понять?

Алексис не собиралась полностью оставить карьеру юриста. Она просто не станет получать за это денег. Много лет она ассистировала Винсенту и надеялась делать это и впредь.

Но не стоит больше этим озадачиваться. Лучше поразмыслить о свадьбе. Белое платье и лилии. Лилии. Чем больше она думала о них, тем больше ей нравилась эта идея. Только не розовые. Алексис не любила розовый цвет, но лилии с пурпурными вкраплениями… что же, пусть будут лилии.

Приедут ее родственники. Они с Винсентом — по большей части Винсент — оплатили их пребывание в гостинице. Алексис увидится с родителями, дядями и тетями, бабушками и дедушками, кузинами и кузенами, и самое главное — с сестрой и деверем и их трехлетней дочкой Мэдисон.

Как чудесно, что все они останутся на несколько дней. Как чудесно, что все они пересмотрели ради Алексис свои планы, тогда как она годами не навещала их…

Она дремлет? Алексис села и непроизвольно взглянула на часы. Девушка ощущала в комнате чье-то присутствие. Этим кем-то оказалась блондинка со старомодными кудрями, красными губами и в чудесном платье. Наверное, одна из горничных пыталась незаметно сменить полотенца в номере.

— Привет, — поздоровалась девушка. — Я Саншайн. Не хотела тебя потревожить.

— Нет проблем. Я все равно не должна была сейчас спать.

— Хорошо. Я хотела с тобой познакомиться. Я… — тут Саншайн размяла поясницу, — большая твоя поклонница.

— Вы, наверное, меня с кем-то путаете.

— О нет. Ты Алексис О'Хара и выходишь замуж в субботу днем, верно?

— Да.

— Я восхищаюсь твоим умением выстраивать свою жизнь. Женщины часто совершают глупые ошибки, потому что не думают головой и не верят в свои силы.

Ну да, но к чему эта Саншайн так говорит?

— Ты не зависишь от того, что говорит тебе мужчина, чтобы поймать тебя на крючок. Ты сначала заставила его раскошелиться. Молодец.

— Вы о моем брачном контракте?

Широко улыбаясь, Саншайн кивнула. Ее кудри закачались, рассыпаясь по обнаженным плечам.

Алексис оторопела.

— Вы подслушивали под дверью?

— Разумеется, нет!

Значит, кто-то что-то услышал. А Алексис не нуждалась в помощи персонала гостиницы. Как бы то ни было, придется сообщить об этом остальным. У Винсента дурацкая привычка громко говорить по телефону.

— Можно задать один вопрос?

Алексис кивнула. Саншайн уселась на край кровати. Алексис была удивлена тем, насколько дружелюбные здесь горничные.

Саншайн приблизилась, выставив на обозрение декольте.

— Как ты это сделала?

— Что?

— Заставила его платить тебе такие деньги, — захихикала Саншайн. — Мы все надеемся однажды женить на себе мужчину, но как тебе удалось уговорить мужа платить тебе и после свадьбы?

Алексис молча открыла и закрыла рот. Дважды. Она должна бы обидеться, но эта молодая девушка была такой хорошенькой и открытой, что Алексис могла только продолжать удивляться.

— Сейчас у меня хорошая работа, но после свадьбы я останусь дома.

— Понимаю. Но разве удачного замужества недостаточно?

— Вот в этом и ошибаются все женщины. Подумай, что может случиться, когда ты станешь старше, у тебя будет двое детей и вдруг в семейной жизни дорогу тебе перейдет молодая красотка. Лучшие годы останутся позади, и что ты получишь?

Пораженный взгляд Саншайн помог Алексис. Головная боль спала, а уверенность в себе возросла.

— И для мужчины это тоже выгодно. Вот смотри, он знает, что ты можешь развестись с ним в любой момент, если тебе что-то не понравится, но ты остаешься, потому что условия контракта очень хороши. Только он-то считает, что у тебя другие причины, и его «эго» расцветает.

У Саншайн на глазах слезы?

— Ты такая воодушевляющая, — прошептала блондинка.

Хоть кто-то ее понял. Головную боль как рукой сняло.

— Ты должна познакомиться с Мисс Арлоттой.

Мисс Ар… О! Это, наверное, координатор свадьбы. Но откуда Саншайн все знает?

— Она на чердаке, я провожу тебя.

На чердаке? Ну и дела. Может, конечно, у них там офис. Алексис встала и надела туфли.

— Спасибо.

— Это такая честь.

Алексис подумала, что, наверное, услуги мисс Арлотты дорого стоят, но последние пару недель она перестала смотреть на цены.

Проходя по коридору, Алексис то и дело поглядывала на блондинку.

— Чудесное платье.

— Знаю, — улыбнулась Саншайн. — Я хотела добиться образа невинной баловницы. Пожилые мужчины обожают его.

— Хорошие чаевые, да?

Саншайн пожала молочно-белыми плечами.

— Я хорошо справляюсь. Лучше некоторых, но не так хорошо, как другие. — Саншайн игриво поддела Алексис локтем. — Им нравится, когда они могут подглядеть что-то, чего не должны видеть. Прими на заметку.

— Мм, ладно. Хорошая маркетинговая стратегия у этого отеля, — сменила тему Алексис. — Я видела роскошный салон внизу.

— Это салон для высокопоставленных особ, — пояснила Саншайн. — Для лучших клиентов и, разумеется, лучших девушек. Меня, например, любят пожилые джентльмены и вдовцы, у которых есть денежки. Я делаю так, чтобы они специально спрашивали обо мне. Умно, да?

— Очень.

— Я входила в тот салон, и другие богачи видели меня и могли тоже попросить прислать меня к ним. — Саншайн молитвенно сложила руки. — Некоторые из них были очень хороши внешне. Как твой красавчик.

Алексис поняла, что Саншайн говорит о Дилане. Неужели по конференц-залу расставлены камеры?

— Как ты узнала?

Саншайн отошла и указала на дверь возле пожарного выхода.

— Лестница на чердак.

Алексис не стала открывать дверь.

— Саншайн, откуда ты знаешь о Дилане?

— Я видела твое лицо.

Ее лицо? Алексис всегда считала, что виртуозно прячет свои эмоции. Впрочем, ей нечего было скрывать.

— Это так очевидно?

— Только мне, дорогая. Пойдем, — подтолкнула ее Саншайн.

Наверное, стоило рассказать обо всем Винсенту, заключила Алексис, открыв дверь и уставившись на ступени. Просто упомянуть о том, что она встречалась с Диланом в прошлом. Но тогда Винсент удивился бы, почему она ничего не сказала ему раньше. Как Алексис уже говорила матери, люди часто создают проблемы на пустом месте, и чем больше их пытаешься убедить в том, что нет никакой проблемы, тем упорнее им начинает казаться обратное.

Алексис настолько погрузилась в свои мысли, что прошла добрую половину пути, ничего не замечая. Но потом ей бросились в глаза старые перила и темная пыльная лестница. Определенно не для гостей. Алексис повернулась, чтобы сказать об этом Саншайн. Было так темно, что девушка почти исчезла. На мгновенье Алексис показалось, что она даже может видеть сквозь нее. Она зажмурилась и снова открыла глаза.

— Еще чуть-чуть.

— Нужно сказать менеджеру, чтобы добавили здесь света. Удивлена, как комиссия проворонила такое упущение.

— Не думаю, что это место показывали инспекторам.