— Чего?!

— Как вы думаете, где он держал этих трех десятилетних девочек? — спросил я.

— Дьявольщина! — Он сокрушенно покачал головой. — Знаете, я туда спускался пару раз, но никого там не видел.

— Они прятались от вас, — объяснил я. — В этом-то и заключается худшее во всем этом деле. Им это нравилось.

— Им нравилось?! — Его голос сорвался на крик. — Это?! С Луи?

— О вкусах не спорят, — философски заметил я. Я дождался, пока он закроет за нами входную дверь, затем отобрал у него и эти ключи.

— Что же я буду делать утром? — жалобно спросил он.

— Почему бы вам не начать подыскивать себе новую работу? — спросил я его.

— Все три, подумать только! — бормотал он, уже отправляясь восвояси. — Три девочки-подростка, и все в этом чертовом подвале, да еще и в восторге от разврата, а эта бестия Луи — мне ни словечка об этом.

Поистине комментарии подобного рода поддерживают в нас, трудягах-копах, веру в добропорядочность граждан, которых мы защищаем. Я глянул на наручные часы — было половина первого ночи. Час ведьм, как кто-то сказал, время, когда могилы отверзают свои пасти. Как одна из них уже, по моим расчетам, разверзлась перед Дэнни Лэймонтом, а другая — чуть прежде и для меня. Кто знает, может, и он успеет свыкнуться с мыслью о смерти, если ему дадут хоть немного времени перед тем, как шлепнуть.

Я покатил к многоэтажке для одиночек и, прибыв туда, отправился к Сандре. Дверь приоткрылась на длину цепочки лишь после третьего звонка. Затуманенные сном глаза воззрились на меня в образовавшуюся дверную щель.

— Открывай, — приказал я. — Облава! Она сняла цепочку и открыла дверь. На ней было короткое, ночное одеяние, которое, подобно матовому стеклу, скорее позволяло разглядеть все ее прелести, нежели скрывало их от пытливого взгляда.

— Я спала, — сказала она с горечью. — Тебе что, опять приспичило, ненасытный?

Она неверными шагами побрела в гостиную и плюхнулась в ближайшее кресло и тут же с воплем вскочила на ноги.

— Все из-за тебя. — Она обдала меня пылающим взором, — совсем забыла, что сидеть мне противопоказано.

— Все еще больно? — сочувственно спросил я.

— Черт побери, а ты как думал? — свирепо ответила она. — После того, как шмякнул меня об пол!

— Да еще после того, как ты спасла мою жизнь, — добавил я. — Отвешу тебе медаль, когда у меня найдется время заняться наградами.

Она завела руки за спину и начала массировать свою нежную, восхитительную попку.

— Не хочу быть грубой, Эл, но какого черта тебе надо на этот раз?

— Собираюсь набрать один телефонный номер, — ответил я, — затем ты поговоришь с абонентом.

— Что за этим кроется? — подозрительно спросила она. — Новый сексуальный трюк? Отвлекаешь мое внимание, а сам подкрадываешься сзади? И это в моем-то нынешнем положении? Да я подпрыгну до потолка, если ты меня схватишь!

— Я хочу, чтобы ты поговорила с Джо Саймоном, — обрадовал я Сандру. — Представишься ему и дашь свой адрес. Затем расскажешь о свертке, который передал тебе Драри вчера вечером. Скажешь, что я нагрянул к тебе, обшарил всю квартиру, но так ничего и не нашел. Но пообещал, что еще вернусь, потому что, очевидно, подозреваю, что ты что-то прячешь у себя.

— Мне говорить с Джо Саймоном? Да ты шутишь, Эл! — Ее губы изобразили жалкое подобие улыбки. — Скажи, что ты дурачишься, Эл!

— Скажешь ему, что в свертке и чтобы он немедленно приехал за ним, — как ни в чем не бывало закончил я.

— Джо Саймон — сюда! — Она так энергично пожала плечами, что ее полные груди долго еще колыхались, когда все остальное уже успокоилось. — Не проще ли будет, если ты просто убьешь меня прямо сейчас?

— Никто никого не собирается убивать, — заверил я. — Ты станешь его любимицей. Он будет тебе благодарен по гроб жизни.

— Ты меня ненавидишь, — с жалким видом сообщила она, — а мы так хорошо спелись. Почему ты меня ненавидишь, Эл?

— Для меня ты — выше всяких похвал, — ответил я. — Джо Саймон тоже придет от тебя в восторг, сразу же после того, как ты ему позвонишь.

— Ладно, — сказала она. — Раз ты не желаешь убить меня, то я сама покончу с собой. Буду прыгать на заднице до тех пор, пока от боли…

— Кто бы ни ответил, — прервал я ее, — спроси Джо Саймона. Ни с кем другим не говори. Если его не окажется на месте — а это вполне возможно, — скажи, что позвонишь позже.

— Я спасла ему жизнь, это его собственные слова, — произнесла она в отчаянии, имея в виду меня. — И теперь в знак благодарности он хочет моей смерти.

Я прошел к телефону, снял трубку и стал набирать номер, который дал Мне буфетчик. Сандра слабо пискнула, когда я схватил ее за руку, подтащил поближе и поставил рядом с собой. В трубке раздалось три гудка, затем послышался женский голос.

— Да? — Голос спросонья звучал хрипло — он принадлежал Энн Рерден.

Я впихнул трубку Сандре в руку, и она заговорила дрожащим сопрано, что звучало вполне убедительно. Она сказала все как надо, затем наконец повесила трубку и посмотрела на меня с выражением муки на лице.

— Он будет здесь через полчаса, — сообщила она. — Что мне делать тогда?

— Просто отдашь ему сверток, — ответил я.

— А потом? — Ее глаза чуть не вылезли на лоб от страха. — Ты выскочишь из чулана и арестуешь его или что-то в этом роде?

— Меня здесь не будет, — утешил я Сандру.

— Тебя — что?

— Просто передашь ему сверток — и все! — повторил я. — Он будет очень благодарен, затем смотается, прихватив сверток с собой.

— О, если бы!.. Ну а дальше что?

— Отправишься обратно в постельку, — ответил я. — Можешь попрактиковатьс в йоге — там есть одна позиция: торчишь на голове, а попка в это время не доставляет тебе никаких неприятностей.

— Ты в своем уме? — в замешательстве спросила она.

— Хотел бы, чтобы ты не спрашивала об этом, — искренне заявил я, — беда в том, что я не могу однозначно ответить на твой вопрос.

Я припарковал машину за несколько кварталов от дома и дальше отправилс на своих двоих. Оушн-Вью-Драйв выглядела премило в лунном свете, и поблизости от въезда к дому не было никаких автомобилей. Я взошел на парадное крыльцо и нажал на кнопку звонка. Если я правильно вычислил, Джо Саймон был слишком самоуверенным, чтобы заботиться о защите своих флангов, но тут же вспомнил, сколько ребят поплатилось жизнью за то, что не сомневались в своей прозорливости. И, ожидая, достал из кобуры и держал наготове свою пушку 38 — го калибра.

Через несколько секунд открылась входная дверь и моим глазам предстала она — высокая, белокурая, с живыми голубыми глазами, зоркими и понимающими. На ней была черная шелковая пижама, довольно свободная и облегающая ее тело только лишь в тех местах, которые представляют интерес для мужчины. Крупные соски четко вырисовывались сквозь тонкую ткань, а бугорок Венеры говорил сам за себя, туго натягивая черный шелк. Несколько секунд она пристально оглядывала меня с головы до пят, затем улыбка раздвинула ее губы.

— Я раньше думала, что только слоны способны на такое, — вымолвила она наконец.

— Не понял?..

— Уходить куда-то, чтобы умереть. — Улыбка на ее губах приобрела явно насмешливый оттенок. — Вам необыкновенно повезло, что вы до сих пор все еще живы. Впрочем, вы и сами этому, наверное, удивляетесь.

Я пощекотал ей пупок дулом пистолета.

— Почему вы не приглашаете меня зайти в дом? — поинтересовался я. — По моему скромному разумению, Джо вряд ли счел нужным оставить кого-то из охраны на время своего отсутствия. И все же хочу убедиться в этом лично.

— Извольте, в гостиной трое ребят с автоматическими ружьями, — стала перечислять она, — еще четверо — в спальне. А в ванной комнате их набито столько, что даже дверь нельзя закрыть.

— Ну что ж, давайте взглянем, — предложил я. — Вас, как даму, пропускаю вперед.

Мы совершили вояж по всем комнатам — везде было пусто. Затем вернулись в гостиную, и я убрал пушку. Энн Рерден, взглянув на меня, как бы сдаваясь, недоуменно пожала плечами.