– Элизабет! Где же ты пряталась? И неужели на тебе мои бриджи? – спросил Чарльз, потянув за них. – Где ты их откопала?

– В твоем комоде, – ответила Элизабет. – Я знала, что они никому не понадобятся. Но мне они довольно велики. И я их так извазюкала! По ночам я пряталась на сеновале в конюшне и прикрывалась ковриком. Мне было тепло и уютно.

– Так, значит, это ты взяла коврик? – спросила мисс Уордл. – Я так и подумала. И еду ты тоже брала?

– Да. Видите ли, у меня не было денег, – сказала Элизабет. – Пять пенсов, не больше. Я нашла работу, но там платят раз в неделю, а мне нужно было что-то есть – не могу же я жить без еды!

– Бедный ребенок! – сказала мисс Уордл. – Благослови тебя Господь, я знала, что ты ни в чем не виновна, я знала, что ты не брала те деньги! Да, и я готовила пироги и пирожные специально для тебя и оставляла их на видном месте, надеясь, что ты придешь и возьмешь их.

– Ой, спасибо вам! – сказала Элизабет. – А я все удивлялась: почему в кладовой столько еды – ведь именно еда мне и была нужна!

– А почему ты сказала нам, что встретила, ну… встретила сама себя в Гортоне и все такое? – спросил озадаченный Питер.

– Только чтобы сбить вас со следа, – сказала Элизабет. – Я думала, что, если будут считать, что я отправилась во Францию разыскивать Чарльза, никто ни за что не догадается, что я верчусь около дома бабушки. А мне приходилось держаться около ее дома, во-первых, из-за еды, и к тому же мне надо было чувствовать, что я рядом с родным человеком – я была так несчастна.

– Как ты проникала в дом, Элизабет? – спросила мисс Уордл и вступивший в разговор Чарльз:

– Да, как это тебе удавалось?

А Питер добавил:

– В ту ночь мы все прятались в саду, и ты, Элизабет, тоже была там, делая вид, что следишь сама за собой, – ты была Томом и сидела на дереве! Так ты была на дереве?

Элизабет рассмеялась.

– Да, конечно. У этого дерева есть ветка, которая ведет к окну ванной комнаты, а я знаю, как можно открыть это окно снаружи и проскользнуть в него. Я покажу вам, это очень просто, если у вас есть карманный ножик. Но я расту и скоро не смогу пользоваться этим способом! Мне было смешно, что все наблюдают и чего-то ждут, а я на самом верху дерева, готовая забраться в дом через окно. Я в ту ночь взяла много еды. Вы видели мой фонарь? И я слезала с дерева как раз в тот момент, когда услышала, что полиция стучится в дверь.

– И ты сказала нам, чтобы мы не говорили полиции, что ты была в саду, потому что твои карманы были набиты едой! – хихикнул Питер. – Я думаю, твой брат прав, ты и в самом деле обезьянка.

– Но зато я очень, очень хорошо работала на конюшне, – сказала Элизабет. – Бабушка, мистер Уорнер сказал, что он очень мной доволен, и даже пообещал прибавку к зарплате, если я буду работать по-прежнему! Можно мне продолжать работать на конюшне? Это лучше, чем учиться в школе.

– Разумеется, нет! – ответила, улыбаясь, бабушка. – Ты вернешься в школу, и все будут рады тебя видеть. Ты будешь серьезно учиться и станешь лучшей ученицей, хотя ты и пропустила полторы недели!

– Но что мне хочется знать, так это то, как ты, Питер, понял, что Том с конюшни – это Элизабет? – спросил Чарльз.

– Ну, я увидел, как вы похожи, – ответил Питер. – И тогда все кусочки головоломки встали на свои места, если вы понимаете, что я имею в виду! И я так испугался, что Элизабет снова убежит, увидев тебя, как она сделала это, когда услышала, что ты вчера был в конюшне, что помчался изо всех сил на велосипеде за ее пони и кричал ей обо всем!

– Я ничему в жизни так не удивлялась, как тому, что ты помчался догонять меня на своем велосипеде со скоростью шестьдесят миль в час, крича во все горло, – сказала Элизабет. – Но я так рада, что ты это сделал. Бабушка, я приеду сюда на каникулы, ладно? Можно я буду иногда играть с этими ребятами?

– Конечно! – сказала бабушка. – Я всегда буду рада видеть их. Меня печалит только одно, Элизабет, – твои волосы! Какая жалость, что ты так коротко их остригла. Они были такими мягкими и красивыми!

– Мне пришлось это сделать, бабуля, – ответила Элизабет. – Я обкорнала их твоими ножницами для ногтей однажды ночью, когда пришла за бриджами Чарльза. Я взяла также его свитер, теперь он такой грязный, что брат вряд ли узнает его! Ой, бабушка! Я так счастлива. Ты и представить не можешь, каково мне было!

– Нам, пожалуй, лучше уйти, – тихо сказал Питер ребятам. – Пусть они будут счастливы наедине. Давайте прощайтесь.

Ребята попрощались, и Скампер тоже важно помахал лапами. И они уехали на велосипедах, Скампер бежал за ними.

– Какой замечательный финал! – сказал Джек. – Кто бы мог подумать, что все кончится именно так? Я чувствую себя счастливым! Питер, когда следующее собрание?

– Завтра. И мы отпразднуем наш успех! – сказал Питер. – Каждый должен принести какую-нибудь еду или питье. И разумеется, надо будет придумать новый пароль. Есть предложения?

– Мальчик из конюшни! – тут же выкрикнул Джек.

– Ну что ж, хороший пароль, но я не собираюсь говорить вам, правильный ли он. Постучите в дверь сарая, скажете «мальчик из конюшни», и тогда посмотрим, пустит ли вас к себе «Секретная семерка»!