Планету оставили в покое. А Всегалактический Совет принял закон, запрещавший без согласия аборигенов вмешиваться в их жизнь.

Добиться же согласия у крайсов не было возможности. Крайсы никак не могли понять, что от них требуют. И подписать договор никто не смог бы – письменность крайсы пока не придумали.

Хищников на Планету крайсов привлекало и простодушие обитателей: никто не пытался помешать, никто особо не любопытствовал.

А потом Хищники и вовсе избавились от лишних свидетелей. Радиационные сети, брошенные на посёлок крайсов, оказались славной штукой.

Оставалось лишь немного подождать – лучшей базы в пространстве и времени не найти.

Крайс не чувствовал ног, передвигаясь в ледовом царстве. Снова пурга. И бешеная ледяная крошка, хлещущая по морде. Но самец упрямо шёл вперёд, пока над ним громадой не навис чёрный шатёр пришельцев.

Ни входной двери, ни отверстий, через которые можно было бы проникнуть внутрь, в шатре не оказалось. Крайс долго ходил вокруг. Наконец, он нащупал еле приметное наледенение: изнутри шёл тёплый воздух, который тут же превращался в лёд. Крайс разгрёб снег.

– Откуда-то дует! – поднял морду хищник Ар. До возвращения собрата, который подрядился достать скипетр времени, нужно было ещё ждать и ждать.

– Я гляну! – поёжился хищник Ио. Их родная планета отличалась обилием огня, и хищники были мало приспособлены к холоду Планеты крайсов, предпочитая отсиживаться внутри космической шлюпки.

Ио натянул поверх комбинезона скафандр и двинулся к выходу.

Люк переходника был распахнут настежь. Крышка хлопала, на ветру, грозя оторваться.

В последние годы у банды торговцев оружием дела шли из рук вон плохо: никто не хотел больше воевать и убивать. Приходилось забираться всё дальше и дальше в глубины космоса, разыскивая тех, кому мог бы пригодиться специфический товар хищников.

Можно было бы направить энергию на что-то другое, но ничем другим цивилизация хищников заниматься не умела. Да и не желала, движимая жаждой крови и разрушений.

В компании Ара подчинённых было столько, сколько нужно для дела. Ар не доверял Взломщику. Ар беспокоился: чужак мог продать любого, если ему хорошо заплатить. Ар подозревал, что найдётся немало желающих перекупить скипетр времени, если затея удастся.

Шум за переборкой привлёк Ара. Хищник встал и прислушался.

Ряд глухих ударов, стон… Бандит бросился на шум драки. Прямо в переходнике, залитый кровью, валялся Ио. А уродец крайс, не глядя по сторонам, наносил по разбитому телу новые удары.

– Ин! – закричал Ар, не рискуя приблизиться сам: Ио, видно по всему, помогать было поздно, а самому рисковать: зачем же держать помощника? Ин выскочил из командной рубки, и недолго думая, полил камеру переходника огнём бластера.

Крайс, ослеплённый жаждой крови, в горячке ещё раз ударил дубиной по мёртвому телу. Бок прошила боль, неострая в запале. Крайс на мгновение замер. И упал. Сами собой губы произнесли слова древнего заклятия:

– Пусть вас заберёт Время!

Ин опустил бластер, закинул его за спину. Огляделся.

– Шеф! С тебя премиальные!

– Обойдёшься! – рявкнул Ар.

Тело Ио прибрали: засунули то, что от него осталось, и морозильник. Люк задраили. Но Ара не покидало странное чувство. Нет, не страх, – тень страха.

– Что этот недоумок имел в виду? – пробормотал Ар.

– Ты что-то сказал? – не расслышал Ин.

– Не твоё дело! – огрызнулся Хищник.

А старинное заклятие повисло в воздухе, разливаясь спиральными кругами и захватывая все новые пространства.

Стена времени упруго подалась, дрогнула от вмешательства извне.

Изголодавшееся время, выпушенное крайсом на свободу, жадное до новых ощущений, раскинуло руки, развернулось, делая петлю, – и круг замкнулся. Стена времени подалась, пошла паутиной трещин. В микротрещину времени древесной трухой просыпалась всякая дрянь.

Хищник по прозвищу Взломщик почувствовал неладное на самом подлёте к Планете крайсов. Скипетр времени засветился зеленоватым свечением. Спасательную шлюпку тряхнуло. Отказало управление. В следующее мгновение за стеклом иллюминаторов уже были незнакомые звезды чужой Галактики.

Хищник запросил бортовой компьютер… Пришлось вышвырнуть за борт пленников: в чужой системе в незнакомой среде легче, надёжнее и безопасней пробиваться в одиночку.

Стену времени ещё раз тряхнуло, разделив Хищника и его приятелей по приключениям во времени и пространстве.

* * *

Черепашки вповалку дрыхли после прогулки. Раф и Лео всхрапывали, раскинув лапы на клетчатом пледе, мягком и пушистом. Плед на прошлое Рождество подарила Эйприл, а тот все как новенький. Если, конечно, не считать чёрно-кофейного пятна от пролитого бездельником Миком кофе. Мику не повезло: он родился позже остальной компании, и ему доставались все тумаки и шишки. Мик в долгу не оставался, издали грозя братьям трубочкой, из которой время от времени, только дунь посильнее, вылетали крупные пересохшие горошины.

Впрочем, чаще всего Мику доставалось поделом. Свет не видывал большего проныры и выдумщика. Уж сколько раз и наставник Сплинтер, и Эйприл, и братья просили:

– Мик! Если буянишь, то, пожалуйста, только тут, в подземке!

Мик, совершая вылазки из подземных лабиринтов, терроризировал всю округу. А, скажите, многие бы из вас удержались от соблазна? И согласны ли на вечное заключение?

И вот мирная на первый, да и на второй, взгляд картинка послеобеденного отдыха резко изменилась. Пока братья видели пятые сны, а Сплинтер предавался размышлениям, сумеют ли они обойтись без Эйприл эти две недели, Мик на брюхе подполз к лестнице, ведущей наверх, и, быстро перебирая лапами, смылся.

Первым опомнился Сплинтер. Щёточка крысиных усов дёрнулась. Задвигался вытянутый нос.

– В этот раз не спущу! – прошипел Сплинтер, тормоша остальных.

– А? Что? – спросонок черепашки мало что понимали и бестолково размахивали лапами. Сплинтер уворачивался – Лео мог ударом лапы перебить батон колбасы на две половинки, причём срез получался ровный, как после ножа.

Раф заворачивал:

– Ну, опять приставать с глупостями, наставник?

– Советую проснуться! – Сплинтер никогда от задуманного не отказывался. – Мик удрал!

Имя непутёвого братца подействовало, как ледяной душ, и черепашки встрепенулись.

– Идём следом? – Раф оглядел братьев.

– Ага! – расхохотался Лео. – Парад-алле черепашек-мутантов на улицах Нью-Йорка. То-то переполоху будет!

Дон поддержал:

– Точно, лезть туда, – Дон указал на сдвинутую вверху крышку люка, – всем нам нельзя! Вспомните, о чём просила Эйприл: ни в коем случае не показываться людям!

– И даже если пожар? – съехидничал Раф.

– Про пожар речь не идёт, – Дон в упор поглядел на брата, не скрывая раздражения. – Но, спорим, кое-кому сегодня здорово нагорит cjt Эйприл!

Желающих проиграть упаковку жевательной резинки не нашлось – с Миком следует что-то делать.

– И ведь не в первый раз, – задумчиво протянул Сплинтер. – Ведь отвернёшься – тут же улизнёт!

– Знать бы куда… – Дон бросил на язык шарик мятной резинки и тут же надул пузырь: этот липкий комочек Дон жевал уже третий день, добиваясь от упрямой резины настоящей мягкости. Пузырь надулся и лопнул, залепив Дону всю морду.

– Прекрати! – Сплинтер считал своим долгом воспитывать черепашек.

Видеотелефон Эйприл по-прежнему ни дома, ни в офисе не отвечал.

Ничего не оставалось, как сидеть сиднем.

Мик, миновав люк перехода, оказался в пустынном лабиринте заброшенной ветки метро.

То ли у городского управления не хватило средств, то ли о ветке попросту забыли, но проложенная ниточка рельсов вела в никуда. Мик знал, где надо свернуть. В стене, в отполированной гранитной плите, был неприметный рычажок. Стоило его повернуть, как плита, глухо задрожав, разворачивалась, открывая узкий переход, ведущий наверх. О том, что он услышит, вернувшись, Мик не думал. И так было ясно, скандала – не миновать. Но поделать с собой ничего не мог. Увы! Мик влюбился! Большей нелепости с ним случиться не могло, однако даже у людей не все в жизни совпадает с желаниями.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: