Гельмут Гейе, депутат бундестага, бывший командир соединения «К» военно-морских сил Германии.

Молодой человек только что закончил свой доклад. Он говорил с воодушевлением, срывающимся от волнения голосом. Седой капитан побарабанил пальцами по столу и покачал головой. Потом оглядел своих подчиненных.

– Ну, что вы скажете, господа, по поводу фантастической картины, нарисованной нашим молодым другом? Господа офицеры пожали плечами, один пробормотал нечто вроде «нереально, господин капитан». Капитан снова повернулся к молодому человеку:

– Значит, вы серьезно думаете, что одиночные пловцы могут подбираться к хорошо охраняемым вражеским боевым кораблям и транспортным судам и – ну, скажем, – повреждать их? Да, молодой человек думал именно так. Но капитан отнюдь не дал ему высказаться, он продолжал:

– Мой молодой друг, я уважаю ваши благородные стремления и ваш энтузиазм. Но подумали ли вы о том, что флот связан традициями? Для морской войны развитие боевых действий по проторенным путям гораздо характернее, чем для операций других видов вооруженных сил. И вряд ли наши традиции позволят осуществить ваши идеи.

Несколькими минутами позже молодой человек вышел из здания ОКМ и не спеша побрел по тенистой берлинской улице. Нежаркий летний день мог показаться совсем мирным, если бы не доносившийся откуда-то голос радиодиктора, читавшего текст последнего специального сообщения о действиях подводных лодок. Был июнь 1942 года. «И подлодки, и флот, и атаки торпедных катеров – все без изменений», – подумал молодой человек, выдвинувший идею боевых пловцов-одиночек. Мысли его текли несколько хаотично. «…Да, вот они – богатые традициями военно-морские силы и проторенные пути ведения морской войны…» Ему не первому пришлось выслушать и дружеские слова и отказ флота. В числе идей и изобретений, поступавших в ОКМ на протяжении многих лет, были и предложения по применению морских бойцов-одиночек. Авторами большинства этих проектов были сами моряки. Один капитан-лейтенант, командир тральщика, предложил построить одноместную подводную лодку для целей береговой обороны. Его чертежи и объяснительные записки были подшиты к делу. Другой морской офицер еще во время первой мировой войны, то есть уже несколько десятков лет тому назад, подал идею использования быстроходных катеров со взрывными зарядами: нацеленный на вражеский корабль, такой катер должен был при ударе о корпус корабля взрываться и наносить ущерб противнику. Однако дальнейшее развитие эта идея получила не во флоте, а в контрразведке. Флот уступил контрразведке также разработку возникшего еще в 1929 году проекта создания человекоуправляемой торпеды, что сделало бы последнюю еще более эффективным средством борьбы. И наш молодой человек, уверенный в том, что боевые пловцы способны подвешивать к подводной части вражеского корабля мины замедленного действия, в конце концов тоже «пришвартовался» в контрразведке.

Контрразведка в Германии была прибежищем непризнанных изобретателей новых методов ведения войны.

Утром 22 сентября 1943 года четыре водителя английских подводных лодок малюток, увидев прямо перед собой жерла бесчисленных орудий линкора «Тирпиц», угрожающе направленных на них, сдались в плен. Немцы вздохнули с облегчением: им казалось, что в самый последний момент невероятно смелая и опасная диверсия сорвана. Но они рано радовались. Две магнитные мины, уже подведенные под киль «Тирпица» подлодками-малютками («Икс-Крафт», как называли их англичане), взорвались через некоторое время, и линкор получил такие повреждения, что для ремонта пришлось направить к месту его стоянки в северной Норвегии чуть ли не половину оборудования одной из судостроительных верфей. Лишь через несколько месяцев корабль снова вошел в строй.

Это событие вызвало в германских ВМС ответную реакцию, которую можно было сравнить с небольшой революцией. В свое время англичане под впечатлением событий 18 декабря 1941 года, когда итальянцы совершили на управляемых торпедах успешное нападение на английские линкоры «Куин Элизабет» и «Вэлиент» в Александрийском порту, вероятно, сказали: «Мы тоже так можем!» Подобной была теперь и реакция немцев. Офицеры и матросы, узнавшие о нападении на «Тирпиц», не могли отказать вражеским диверсантам в уважении. В молодых моряках проснулось стремление к аналогичному подвигу. Они говорили себе: «Как это здорово! Несмотря на самую малую вероятность успеха, пробиться сквозь сильнейшую оборону, подвести мину, а потом явиться и сказать: да, это дело моих рук! Вот это подвиг!»

Но так думала не только молодежь. Перемена во взглядах произошла и в кругах высшего командования. Гроссадмирал Дениц еще до этого события принял решение «интенсифицировать» ведение войны. Он сам говорил о том, что задумал создать своего рода «маунтбэттеновскую организацию» – по английскому образцу[3]. В связи с этим вынашивалась и мысль о создании легких диверсионно-штурмовых средств. Итальянцы и англичане уже достаточно убедительно доказали, что горстка смелых бойцов способна не только временно выводигь из строя крупные корабли, но и сковывать значительные силы и средства противника, отвлекая от выполнения более важных задач сотни рабочих-ремонтников и солдат с мощным вооружением, необходимым для усиленной обороны военных объектов. Почему бы и немцам не совершать подобных диверсий с аналогичным эффектом?

Таким образом, нападение англичан на «Тирпиц» предопределило одну из «родовых схваток», предшествовавших появлению на свет немецкого соединения «К», «соединения малых боевых средств военно-морских сил».

– Чем могу служить? – вежливо, но сдержанно спросил князь Валерио Боргезе своего посетителя, немецкого морского офицера. Известный командир 10-й флотилии МАС, славного итальянского соединения малых боевых средств ВМС, и теперь, через несколько месяцев после капитуляции своей страны, вел себя лояльно по отношению к немцам. Капитан-лейтенант Гейнц Шомбург, направленный в штаб Боргезе с официальной миссией офицера связи германского военно-морского командования в Италии, на вопрос хозяина ответил:

– Надеюсь, мы будем полезны друг другу. Прошу вас всегда обращаться ко мне со всеми вашими нуждами, чего бы они ни касались – материальной части, горюче-смазочных материалов или чего-либо другого. Наше командование заинтересовано в том, чтобы 10-я флотилия МАС ни в чем не нуждалась.

«Почему он не говорит, чего действительно хочет?» – подумал Боргезе.

Шомбург не решался сразу же выкладывать свои требования. Этот итальянец, кавалер высших медалей за храбрость, выглядел совсем не таким, какими обычно представляют себе его пылких соотечественников. Он казался скорее хладнокровным, чем увлекающимся, скорее сдержанным, чем откровенным, и уж во всяком случае человеком трезво-рассудительным и расчетливым.

Разумеется, немцы намеревались воспользоваться опытом 10-й флотилии МАС, поскольку они сами в то время спешно приступали к формированию соединения «К». При этом предполагалось, что, возможно, удастся заполучить образцы некоторых уже апробированных итальянцами штурмовых средств. Прекращенное в переходный для Италии период производство их могло быть, конечно, возобновлено. Если бы итальянцы к тому же еще поделились со своими преемниками и опытом обращения со штурмовыми средствами, а также выработанными приемами военной хитрости, то тем самым, по мнению немецкого командования, было бы достигнуто уже многое.