— Джетта? Ты слушаешь?

Джульетта отвлеклась от мыслей о Леоне Сарцано и повернулась к матери, надеясь, что Каресса сочтет ее рассеянность следствием болезни и не догадается, что дочь уже строит всевозможные планы в отношении будущего мужа.

— Si, mamina, кто же он? — ее глаза заблестели.

Каресса слегка нахмурила лоб.

— Не мору тебе сказать, пока все не обговорено окончательно, nina.

Джульетта огорченно поджала губы, но опять вспомнила о своей болезни. Да и кто это может быть, подумала она, кроме Леона Сарцано?

— Ты довольна, Джетта?

Джульетта посмотрела на мать и пожала плечами.

— А как же? Мое нынешнее положение унизительно.

Каресса положила руку на плечо дочери.

— Дорогая, отец так любит тебя. Он не хочет расстаться с тобой, отправив в монастырь, не хочет просто отдать тебя за кого-нибудь, даже если это политически выгодно. Ты, конечно, ценишь такое отношение? — ее темные брови изогнулись. — Ты в постели, потому что злишься на Данте?

Чувство вины охватило Джульетту, краска стыда залила лицо. Девушка молчала, как бы признавая свою вину.

Каресса вздохнула и посмотрела в окно, в которое недавно глядела Джульетта, потом опустила взгляд на обручальное кольцо на левой руке, которое Данте надел ей двадцать лет назад.

— Я вышла замуж за Сильвио Роджерио, когда была еще старше, чем ты.

Девушка тут же пожалела о своих словах, такая боль прозвучала в голосе матери.

Как ни любила Каресса Данте, старая рана тупой болью все еще напоминала об убитом муже и потерянном ребенке.

— Прости, мама, я такая невнимательная, — с искренним раскаянием сказала Джульетта и мягко пожала руку матери. — Просто у меня другое положение, верно? Я дочь принца Монтеверди. Мне непристойно так долго быть незамужней.

Их глаза встретились.

— Так оно, наверное, и есть, по крайней мере, так тебе кажется, ведь ты горда, как львица, моя Джульетта. Как твой отец. Но ты должна научиться смирению, по крайней мере, внешнему, как пришлось сделать Данте.

— Но у него была веская причина! Он играл роль, и это помогло ему защитить интересы княжества, — дочь непокорно покачала головой, сама не замечая этого жеста. — Я не играю никакой роли, у меня нет такой далекой цели.

Каресса улыбнулась, увидев, как мило Джульетта надула губки.

— Верно, но твой отец позаботится о тебе, не сомневайся. В течение этого года ты станешь замужней женщиной, nina, и, даст Бог, найдешь удовлетворение, которое ищешь, — она отпустила руку дочери и поднялась.

— Это все, что я пока могу тебе сказать.

Надежда окрылила Джульетту. Глаза ее загорелись, на мгновение девушка позабыла, что ей нездоровится.

— А теперь, — Каресса наклонилась и коснулась губами лба девушки, — у меня много дел. Сегодня вечером у нас будут гости, и я надеюсь, что ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы быть с нами.

Мать вопросительно подняла брови, как бы намекая, что у нее есть серьезные сомнения относительно нездоровья Джульетты.

— Съешь сколько сможешь, — добавила она, уходя. — И вздремни. Может быть, ты проснешься достаточно здоровой и придешь позже? — Каресса направилась к двери, бросив любопытный взгляд на Лизу, которая все еще рылась в шкафу.

Когда дверь за ней закрылась, Джульетта прошипела:

— Лиза! Что ты делаешь?!

Девушка вынырнула из шкафа. Она раскраснелась, темные волосы выбились из узла на затылке.

— Я собиралась почистить платье, которое вы надевали прошлым вечером, но вспомнила, что это секрет. Ваша мать была здесь, и я не могла…

— Ладно, — прервала ее Джульетта.

Лиза была не самой сообразительной девушкой в Монтеверди, но ее мать, тоже служанка, очень преданна семье. Лиза, родившаяся вне брака, служила так же добросовестно. Она привязалась к Джульетте, и Каресса даже не думала перевести ее на черную работу. Лиза триумфально подняла скомканное платье.

— А туфли в нижнем ящике я прибрала, Мона Джульетта, — объявила служанка таким тоном, будто выполнила труднейшее поручение.

Джульетта увидела сырой подол и грязные пятна на лифе.

— Можно с ним что-нибудь сделать? — с сомнением поинтересовалась она, пока Лиза поворачивала платье другой стороной.

— Думаю, да. Постараюсь.

— Хорошо, попробуй, но никому не говори… и займись им здесь, а не в прачечной. Принеси горячей воды и посмотрим, но сначала поищи Аристо.

— Нога?

— Да, но никому не говори, слышишь?

Лиза энергично закивала головой, отложила платье и вышла из комнаты. Оставшись одна, Джульетта набросилась на еду.

Интересно, подумала девушка, где карлик, и кто будет вечером на обеде?

К тому времени, когда Аристо вернулся в Кастелло Монтеверди, Джульетта вся извелась.

Вечер приближался, нога по-прежнему болела, где Аристо — неизвестно. Девушка кипела от возмущения. Спросить у матери она никак не могла, Каресса захочет знать, зачем ей нужен Аристо. Джульетте было очень трудно лгать матери. Отцу тоже, но матери — еще труднее. И так уже солгала Карессе один раз.

Наконец, когда стало темнеть, девушка допрыгала до шкафа и уставилась на свои платья, нахмурившись так, что брови цвета мускатного ореха почти сошлись на переносице. Даже если придется прыгать по коридорам до столовой на одной ноге, она наденет лучшее платье и появится за обедом. Или Аристо мог бы отнести ее, мрачно подумала Джульетта, раз уж он не пришел помочь.

Леон Сарцано считался красивым мужчиной, хотя и немного грустным после смерти жены. Вероятно, это ее лучший — и может быть последний — шанс покончить с ненавистным и унизительным положением незамужней женщины. Да ведь покойная жена Сарцано, когда родила, даже не была старше Джульетты!

— Как ваша нога? — спросила Лиза, входя в комнату.

Джульетта покачала головой и высунула распухшую ногу из-под платья.

— Аристо так стремится позаботиться обо мне, что я умру от раны! — мрачно ответила она. — Больно не только ступать, я даже не могу надеть туфлю! Что толку от такого выбора платьев, если я не могу как следует одеться и пойти в зал?

— Мадонна Джульетта? — в дверях возник Аристо, напугав обеих девушек.

— Где ты был? — воскликнула Джульетта низким от отчаяния голосом. — Посмотри на мою ногу! И Леон Сарцано придет на обед… Думаю, папа собирается договариваться о помолвке, а я в таком ужасном положении!

Карлик вошел в комнату, и Джульетта заметила в его волосах и одежде застрявшие обрывки листьев и еще какой-то сор.

Казалось, он еще больше сгорбился, когда протянул ей маленький сверток.

— Простите, Мона Джульетта. Мне пришлось искать нужную траву по всему лесу, а потом еще готовить порошок.

— Все это время ты провел в лесу? — не поверила девушка.

— Да, — спокойно ответил Аристо. — Дошел до самого цыганского табора.

Цыганский табор?

Вихрь чувств закружил ее при мысли о ночном незнакомце и о том, чем они занимались. Какое-то томящее тепло охватило живот, покраснели щеки. Вспомнит ли она о нем, когда будет замужем? Не пожалеет ли, что не этот мужчина — ее муж?

Ты наверняка больше никогда его не увидишь, резко возразил ей голос рассудка.

— Мона Лиза, вы не принесете теплой воды? — и как всегда, когда Аристо обращался к ней так вежливо и формально, Лиза покраснела, смутилась и поспешила выполнить поручение.

Когда служанка ушла, карлик повернулся к Джульетте.

— Извините, мадонна, я не могу двигаться быстро, а поиски травы на четвереньках — дело нелегкое. Просить помощи я не осмелился, пришлось бы солгать.

Джульетта мгновенно простила его.

— Спасибо, Аристо. Жаль, что тебе больно, — и прикусила губу, сама в этом виновата. Сейчас он напоминал огромного паука, свернувшегося, готового защищаться.

— Смогу я присутствовать на обеде сегодня вечером? — это волновало ее прежде всего.

Аристо кивнул, положил сверток и наклонился осмотреть ногу.

— Порошок снимет опухоль и приглушит боль. Он сильнее того, что я применил вчера.