– Не поставите ли и вы свою подпись и дату? – спросил Стронг.

– Это не моя книга.

– Я знаю, сэр, но я прочитал две ваши книги и видел ваш фильм.

Не могу сказать, чтобы он меня растрогал, – я не столь восприимчив к лести. Я понимал, что подпись Джайлса, датированная днем его смерти, и к тому же подпись человека, обнаружившего труп, и датированная тем же числом, могут сделать книгу весьма ценной.

Я расписался. Никаких "наилучших пожеланий", просто фамилия и дата под автографом Джайлса.

– Послушайте! – меня внезапно осенило. – Вы получили автограф сегодня?

– Да, мистер Джаст.

– Значит, вы были там. Правда ли, что мистер Дивор поднял шум, когда надписывал автографы? Из-за чего?

– Шум? – Стронг, казалось, растерялся. – Я не слышал никакого шума. – Он покачал головой. – Ничего об этом не знаю. Я пришел рано и стоял в начале очереди, наверное, третий или четвертый. Оттуда я ушел на свой пост у дверей книжной выставки. Может быть, что-то и произошло после того, как я ушел. Но вряд ли что-нибудь серьезное, иначе мне стало бы известно.

Он поднялся, хотел было распрощаться, но вдруг спросил:

– Вы знакомы с миссис Дивор?

– Встречался с ней раза два.

– Я думаю, она хотела бы вас повидать.

– Она здесь? Вы ее видели?

– Я знаю, что она была в отделе по связи с прессой. Шестой этаж, комната 622. Только, мистер Джаст…

– Да?

– Я не думаю, что стоит говорить ей о ваших теориях. Бедная женщина, наверное, в тяжелом состоянии. Остаться вдовой в таком молодом возрасте…

– Не беспокойтесь. Я не сказал полиции, не скажу и ей…

Юнис Дивор мне не нравилась. Она была ярым борцом за равноправие женщин еще до того, как в стране развернулось это движение. Она продиралась сквозь мужской мир, вооруженная длинными ногтями и тугим бюстгальтером. Она была юристом, не употребляла никакой косметики, коротко стригла свои каштановые волосы, носила костюмы мужского покроя, говорила грубоватым голосом и ходила вразвалочку. Я был совершенно потрясен, когда Джайлс игриво сообщил, что они решили пожениться.

Я не мог понять, что он нашел в ней, а она в нем. Да я и не замечал особых проявлений любви между ними.

И теперь я обнаружил, что мне не так-то легко выразить ей соболезнование по поводу его смерти. Но я должен был это сделать. Не говоря уже о чисто гуманных соображениях, она была единственным человеком, который мог сказать мне, изменил ли Джайлс свою привычку и не ошибаюсь ли я, делая вывод об убийстве только на основании разбросанной одежды.

Я поднялся на шестой этаж, увидел стрелку с надписью "служебные кабинеты", повернул налево и нашел комнату 622. Я вошел очень медленно и тихо, потому что не хотел, чтобы Юнис сразу увидела меня, пока я не соберусь с духом. Но ее в комнате не оказалось. Я спросил у сидевшей там Сары Восковек (теперь я уже помнил ее фамилию), не знает ли она, где сейчас миссис Дивор.

– Наверху, в комнате 1511. Ждет медицинского эксперта.

Я взглянул на часы. 15.40. Не прошло и суток с тех пор, как я прибыл на съезд. Я попрощался с Сарой и ушел.

Обратно, в номер 1511. Мне это было совсем не по душе. Я постучал в дверь. Немного спустя она приоткрылась, и в просвете показалось лицо полицейского Олсена.

– Привет. Помните меня? – спросил я.

Он помнил.

– Если миссис Дивор здесь, могу я повидаться с ней?

Она, видимо, услышала, и до меня донесся ее хриплый голос:

– Пусть войдет. Я хочу видеть его.

Олсен впустил меня. Комната была прибрана. Юнис сидела на одном кресле, полицейский сел на другое. Я решил было присесть на кровать, но передумал и уселся на низкую скамейку для чемоданов, стоявшую возле письменного стола.

Юнис, вероятно, заметила быстрый взгляд, который я метнул в сторону ванной перед тем, как сесть, и сказала:

– Он все еще там. Накрыт одеялом.

– Извините за то, что не сразу пришел, но мне сказали, что вы в 622 комнате… Мне чертовски жаль, Юнис, – я имею в виду эту трагедию. Одно время мы с Джайлсом были очень близки.

– Действительно, очень близки, Джаст, если у вас был его ключ, – сухо сказала она. – Об этом как раз я и хочу поговорить с вами.

С разрешения Сары мы прошли в номер 1524, который был свободен до 18 часов, чтобы поговорить без помех.

– Мне хотелось бы услышать от вас, что же все-таки произошло. Как он умудрился умереть? – спросила Юнис.

– Не знаю. Когда я вошел в номер, он был уже мертв.

– Хорошо, тогда расскажите мне про ключ.

– Он дал мне ключ вчера вечером, чтобы я мог выполнить его поручение, но я забыл. И выполнил его сегодня, и, когда я пришел в его комнату, он уже был мертв.

– Есть между этим связь?

– Вы полагаете, что поскольку он был убит после того, как я забыл выполнить его просьбу, значит, он был убит из-за того, что я ее не выполнил?

Она пожала плечами:

– А почему вы ее не выполнили?

– Не имеет отношения к делу и несущественно.

У этой чертовки была потрясающая способность угадывать, о чем вы думаете. Вероятно, это очень помогало ей как юристу. Не знаю, как у Джайлса хватило духу жениться на ней.

– Ну что же. Остановимся на этом. Он упал в ванне. Теперь произведут вскрытие и отдадут его мне. Я его похороню, потребую официального утверждения завещания, если таковое существует – клянусь, я не знаю, и на этом все кончится.

Она уперлась руками в колени, встала и заявила:

– Это все, Дэрайес, можете уходить.

Не поднимаясь с места я сказал:

– Это еще не все. Не возражаете, если я вам задам несколько вопросов, Юнис? Уверяю вас, что я преследую благую цель.

Она заколебалась, посмотрела на часы, снова села:

– Все равно до прихода медицинского эксперта нечего делать, так что задавайте.

– Как вел себя Джайлс в последнее время?

– Как сукин сын, каким он стал уже довольно давно.

Не слишком нежное воспоминание о только что умершем муже, но я не собирался читать ей мораль.

– Вы не знаете, он употреблял наркотики?

– Мне об этом не известно, но думаю, что я бы знала.

– Не изменил ли он каких-нибудь из своих излюбленных привычек?

Она хрипло засмеялась.

– Он? Вам-то должны быть известны его излюбленные привычки. Они ни когда не меняются.

– В этом все дело. Когда вы вошли в его номер, там было все в таком же виде, как и сейчас?

– Да, в основном.

– Одежда Джайлса не валялась на полу?

– Одежда была в стенном шкафу, и каждую вещь по очереди вынимали, записывали и нумеровали.

– Ничего не лежало на кровати или на креслах?

– Из его одежды? Нет.

– Вы ведь знаете, как он возился со своей одеждой.

– Еще бы, – сказала она. – Дует в носки и складывает их, и все остальное тоже, и кладет аккуратной стопкой, как его учила мамочка. Он у вас когда-то жил, вам об этом известно.

– Хорошо, тогда слушайте. Когда я вошел и обнаружил его тело, его одежда валялась на кресле и на полу. Вы знаете, что он не мог ее разбросать.

– Не мог. Что дальше?

– Значит, это сделал кто-то другой. Кто-то другой побывал здесь. А для чего было разбрасывать одежду, если не для того, чтобы создать впечатление, что Джайлс принимал душ, когда он этого не делал?

На этот раз ее способность читать мысли была как никогда кстати. Мне не надо было объяснять.

– Вам не кажется, что именно так все произошло?

– Потому что одежда была разбросана? Этого недостаточно. Присяжных это не убедит.

– К черту присяжных. Забудьте, что вы юрист. Разговор между нами, думайте просто как человек. Лично вы верите, что это убийство, исходя из того, что его одежда была разбросана?

– Это интересная мысль, – сказала она бесстрастно. – Возможно. Но необходимо больше доказательств.

На минуту у меня мелькнула мысль сказать ей о героине, но потом я раздумал – физически его уже не было.

– А как насчет душа? Я не помню, чтобы Джайлс принимал душ посреди дня?