Архонт-глашатай кивнул.

— Да, — сказал он. — Думаю, это она…

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на Эйрвин.

— Теперь возникает вопрос: что вам с этим делать?

Эйрвин глубоко вздохнула.

— Я должна идти туда. Я так чувствую. Какими бы страшными ни были мои видения, они подсказывают, что там я найду разгадку.

— Да, — согласился Ошига, поднимаясь со стула. — Я тоже так думаю.

Он принялся расхаживать по библиотеке взад и вперед.

— Но вы не можете отправляться туда, простите, очертя голову. Это далеко не заурядное путешествие — даже для ангела с таким выдающимся талантом, как у вас. Из-за разгула хаоса пускаться в путь неподготовленной, самостоятельно — безумие.

Эйрвин развела руками.

— Да, пожалуй, но выбор-то у меня невелик. Моего покровителя больше нет. А призывать других правителей, чтобы они помогли мне разрешить эту задачу, я не могу.

— Возможно, — ответил, улыбаясь, Ошига. — Но не думаю, что перед вами все так уж беспросветно. Вы продемонстрировали редкую стойкость перед лицом ужасных обстоятельств. Другие покровители с радостью примут вас, если вы того пожелаете.

Эйрвин занервничала. Она не желала даже подвергать сомнениям верность павшему Хелму, но в глубине души спорила сама с собой: о возможности принять покровительство другого. Одна мысль о таком причиняла боль. Дэв начинала чувствовать себя изменницей, предавшей все, чему служила.

— Не могу, — ответила она тихо. — Пока нет. Еще слишком рано.

Ошига склонил голову.

— Ой ли? Я не могу указать вам верный путь, но, возможно, вам следует спросить у самой себя, правильно ли позволять своему горю делать вас бессильной и безынициативной. Не эгоизм ли это, по нашим нелегким временам?

Эйрвин устремила горящий гневом взор на сидящего напротив Ошигу. «Да как ты смеешь? — подумала она. — Ты ничего не знаешь о боли и горе после потери божества!» Но она смирила свое негодование и принялась с преувеличенным тщанием рассматривать поверхность стола.

— Вы не совсем понимаете, — сказала она тихо. — Тем не менее, это не влияет на мое нежелание искать другого покровителя. Любовь Хелма ко мне была самоотверженной настолько, насколько это можно себе представить, и я боюсь, что оказываю ему плохую услугу, пытаясь ее преуменьшить.

Ошига поджал губы.

— Даже Хелм побудил бы вас перешагнуть через такие отношения, коль скоро вас призывает долг и в вас нуждаются другие.

Эйрвин знала, что он прав, и чувствовала, что сердце ее разрывается. Ей хотелось плакать.

— Знаю, — сказала она. — Но я не вижу никого, кому хотела бы присягнуть на верность. Не могу даже думать об этом.

Ошига улыбнулся.

— Не думаю, чтобы вам были нужны размышления, — сказал он тоном, полным сострадания. — Вами уже так много сделано на службе ближним. Сама гора обнимает вас, Эйрвин. Вы дитя небес, небесное существо сердцем и душой. Почему бы вам не обратить свою духовную энергию ко всему Плану? Почему бы не наполнить сердце любовью к Целестии?

Эйрвин задумалась над его словами. Для некоторых ангелов вовсе не являлось чем-то неслыханным посвятить себя праведности каких-либо идеалов и тем землям, из которых идеалы эти проистекали, а не какому-то божественному существу. Ангел отказалась повиноваться закону Тира, поскольку считала, что важнее отстаивать ценности, которых придерживался даже он.

— А можно ли иначе? — задалась она вопросом. — Я присягнула этой философии. Так почему бы ей не дать мне взамен силу и мощь?

Разум потихоньку начал подсказывать ей, что вся ее жизнь была посвящена Целестии, и Эйрвин улыбнулась. В этот момент истины ангел почувствовала надежду, и силы вернулись к ней.

Ей стало хорошо.

— Благодарю вас, — сказала она Ошиге, и он улыбнулся.

— Я бесконечно горд тем, что оказал вам услугу.

Архонт выпрямился и официально посмотрел на дэв.

— Теперь, — продолжил он, — мы должны подготовить вас к путешествию. Оно будет нелегким.

Позже, провожая Эйрвин из домена Провидца обратно в небеса Дома Триады, ни архонт-глашатай, ни ангел не заметили пары фигур, которые следовали за ними.

Готовая взорваться от гнева, Алиизса протискивалась в узкую щель. «Боги и дьяволы, Каанир, о чем ты думал? «Давай найдем другой маршрут и обогнем их». Великолепно — если ты знаешь туннели! Но лично я так заплутала, что теперь не имею ни малейшего представления, где мы находимся. И вот теперь они где-то позади, а ты ушел слишком далеко вперед. Подожди меня, ты, трижды проклятый!..»

…Алю быстро обернулась и увидела бородатого дьявола. Он почти догнал ее и уже заносил для удара тяжелое копье с широким зазубренным наконечником.

Алю пригнулась, и острие просвистело у нее над головой. Сталь резко взвизгнула, вонзившись в камень. На затылок посыпалась каменная крошка. Алиизса мгновенно втиснулась в узкую расщелину и обернулась к преследователю. Он улыбнулся ей в лицо, облизывая потрескавшиеся, почерневшие губы и ткнул клинком в щель.

Алиизса поморщилась, с отвращением покачала головой и метнулась прочь. В этой части туннеля перед ней открывался широкий путь, а на гладком полу не было камней и трещин. Она побежала.

На бегу Алиизса вспоминала последний разговор с Кааниром. «Действительно ли он попал в ловушку собственной логики?» — задавалась она вопросом. Потом еще одна идея поразила и ужаснула алю. Может быть, он пытается найти способ фильтровать собственные мысли? Позволяет себе думать, что предпринимает действия якобы только в интересах Торана? Сможет ли он обмануть самого себя и таким образом обойти заклинание? Конечно, нет.

Но появившиеся сомнения засели в ее уме.

Алю приблизилась к повороту и почувствовала, что бородатый дьявол снова ее догоняет. Она поразилась, как быстро он двигался.

Настало время для небольшого сюрприза, решила полудемон.

Добежав до поворота, она подпрыгнула, распахнула крылья и скользнула по воздуху, уйдя от преследователя, который по инерции пронесся мимо.

Алиизса приземлилась у него за спиной и ударила своим длинным мечом. Лезвие оцарапало влажную, чешуйчатую плоть дьявола, и потекла черная кровь, но такой удар не мог остановить его. Тварь зарычала, развернулась, а затем снова бросилась на алю, взмахнув отвратительным, зазубренным мечом, зажатым в когтистых руках. От его зловонного дыхания Алиизса задыхалась.

Тут из дальнего конца тоннеля выскочил другой дьявол и очертя голову бросился на Алиизсу. Она увидела его поднятый для удара клинок, похожий на пилу. Алю пнула нового противника в грудь, чудовище отлетело назад, но плечо полудемоницы пронзила боль: первый дьявол ударил ее мечом.

Алиизса вскрикнула. Рана пылала, горячая кровь текла по кожаной куртке, но воительница старалась не обращать на это внимания и не отвлекаться от врагов, загородивших узкий туннель.

«Иметь дело с этими убийцами не так-то весело, — решила она. — Где, в Бездну, Каанир? Дошло до него наконец, что я отстала?»

Алю увернулась от ударов, направленных в голову.

Она снова подпрыгнула, уходя от атак, и прибегла к магии, вызвав волшебные снаряды. Из кончика ее пальца вылетела очередь воющих синих ракет, вонзившихся дьяволу в грудь, оставив четыре выжженных, дымящихся отверстия. Дьявол опрокинулся на спину, крича от боли и раздирая когтями раны.

Но и саму Алиизсу постигла расплата за применение магии — все ее внутренности тоже скрутило жгучей болью, хотя алю старалась держаться.

Первый дьявол снова полоснул Алиизсу мечом, и алю сильно ударила врага в ответ, выбив оружие у него из рук. Но потеря клинка, похоже, нисколько не смутила тварь. Она ухмыльнулась и, раскинув когтистые руки, бросилась на алю.

— Какой лакомый кусочек, разорву и съем! — напевал дьявол, хватая Алиизсу и прижимая ее руки к бокам.

Она высвободилась и постаралась ранить его, чтобы он не схватил ее снова. Выбрав момент, алю нанесла удар, клинок врезался в плоть адского отродья, но не причинил особого вреда.