Они прошли через врата в святилище — огромный зал. На его противоположных концах стояли несколько диванов, а посередине — большой стол. Между диванами для удобства читающих были расставлены столики со слабо светящимися шарами, а стол в центре был завален множеством открытых книг и украшен шаткими стопками закрытых, сложенных как попало, с бесчисленными разноцветными закладками между страниц.

Спиной к посетителям кто-то стоял: он склонился, изучая что-то, чего Эйрвин не видела. Она отметила, что хозяин значительно выше ее и Ошиги. Блестящие золотые волосы волнами струились по его спине, по богатым синим одеждам, затканным серебряными нитями и унизанным сотнями жемчужин. Но лучшим его украшением была пара белоснежных крыльев за плечами.

При звуке приближающихся шагов мужчина выпрямился и повернулся к ним. Лицо его было мудрым и спокойным, а кожа — настолько белой и матовой, что казалась жемчужной.

Он тепло улыбнулся и жестом пригласил Эйрвин подойти.

— Добро пожаловать, дэв, — сказал он, и голос эхом разнесся по всей комнате, как глубокие отзвуки охотничьего рога. — Я очень рад, что вы согласились навестить меня.

И Эйрвин, несмотря на свои годы, покраснела, сумев лишь кивнуть и улыбнуться в ответ.

— Спасибо за приглашение, господин Провидец, — пробормотала она, — и за то, что вы спасли меня от навязанной мне судьбы, обрекавшей на одиночество и бездеятельность.

— Пожалуйста, — попросил он, — называйте меня Эратеол. И это я должен благодарить вас, Эйрвин, за ваше согласие принять мое приглашение.

Эйрвин снова кивнула, но слегка нахмурилась.

— Я благодарна, но я и озадачена. Я не могу понять, как возможно вам нуждаться в моих услугах? Ваши силы провидца многократно превосходят мои.

Архонт поджал губы и кивнул.

— В самом деле, моя проницательность велика. Но даже такой провидец, как я, не может предсказать все возможные варианты будущего. Есть вещи, которые остаются скрытыми от меня или просто находятся вне моей компетенции. Время — мой враг на многих путях, Эйрвин.

Она кивнула.

— Однако я, строго говоря, пригласил вас сюда не потому, что мне нужна ваша помощь.

Эйрвин склонила голову набок.

— Да? — она покосилась на Ошигу. — Ваш посланник утверждал обратное.

Архонт-глашатай смутился и, похоже, почувствовал себя не в своей тарелке.

Эратеол улыбнулся.

— Да, — сказал он. — Потому что я не хотел раскрывать свои истинные намерения. Я надеюсь, что мой обман не охладит тот энтузиазм, с которым вы отправились в дорогу.

Эйрвин подняла брови.

— Это зависит от причины, по которой вы меня к себе пригласили.

Она не привыкла говорить с архонтами в таком тоне, но в то же время она не любила, когда ее обманывали.

— Честно говоря, я не могу объяснить, — признался Провидец. — Ибо даже я сам этого не знаю. Понимаю только, что вы заключаете в себе великую тайну будущего, и тайну эту необходимо раскрыть, иначе произойдут ужасные события.

— Тайну?

— Воистину! — сказал Эратеол. — Нечто такое, чего вы сами еще не осознаете. Нечто очень мрачное и опасное.

Эйрвин припомнила сны, что каждое утро стирались из памяти, стоило ей проснуться.

— Да, — сказал Провидец. — Вы просто не хотите их помнить. Мы должны найти способ успокоить вас, чтобы дать возможность снам достучаться до вашего сознания. Я уверен, что в гостях у меня вы все припомните.

Эйрвин неожиданно ощутила страх.

Теперь, когда отвратительный Микус-и-Мишик оказался заперт в созданной Алиизсой клетке, Каанир вновь мог сосредоточиться на главной проблеме. Он бросил быстрый взгляд на брешь в стене, где его пытался проглотить астральный кракен, и сразу отметил, что неровные, обломанные чудовищем края не изменились.

— Мне кажется, пузырь больше не сокращается, — сказал полудемон.

Алиизса не ответила. Он обернулся и увидел, что она, склонившись, стоит на коленях над телом Кэла. Это зрелище заставило его поморщиться.

«Будет ли она так же озабочена, если ранят меня? — подумал он. — Или это Торан забил ей голову глупыми мыслями о благородстве?»

Но, несмотря на раздражение, Каанир вспомнил, как она беспокоилась о нем. Был момент, не так давно…

Воспоминания о знойной алю дразнили его: сцены, как она восстанавливала его здоровье после сражений — и мысли эти были подобны огненным вспышкам. И он невольно усмехался, припоминая разнообразные ухищрения, к которым прибегала алю, чтобы удержать его в постели.

Но теперь, возможно, она сама нуждается в лечении, подумал он. Несмотря на заверения, что с ней все в порядке, Каанир заметил ее боль, видел исходящее от нее странное голубое свечение. Он знал Алиизсу слишком хорошо, чтобы поверить в отговорки.

«Она не рассказала мне всего, — понял он. — Я не уверен, знает ли она сама, что с ней творится. Еще одна странность, дополняющая список. Либо мультивселенная сходит с ума, либо я».

— Он умирает, — в голосе Алиисзы звенел надрыв. — Мы должны что-то сделать.

— Но что? — спросил Каанир. — Среди нас нет целителей. Эта рана… Не вытаскивай из нее меч.

Он тотчас же пожалел о своих словах. «Лучше бы я заставил ее сделать какую-нибудь глупость!» — подумал он.

В его сердце вновь вскипела ненависть к Кэлу. Как Кааниру хотелось прикончить умирающего рыцаря Торма! Но магия ангела связывала ему руки, хотя он боролся против нее, против принуждения, наложенного на него Тораном.

— Засиан может исцелить его! — осенило Алиизсу. — Найди его.

Засиан! Каанир почти позабыл о жреце: сначала из-за кракена, затем — из-за неожиданного появления Микуса.

Кааниру представилась возможность выплеснуть гнев.

— О, я найду его! — зарычал камбион и потянулся за мечом. — Я ему все кишки выпущу!

— Подожди!

Каанир проигнорировал алю и бросился на поиски человека, который стал его целью, его заклятым врагом.

Найти жреца не представляло труда: исходящее от него сияние оставалось единственным источником света в разрушенной комнате — кроме необычного серебристого мерцания за стенами ротонды.

Алиизса догнала Каанира и попыталась удержать, схватив за руку.

— Ты не должен этого делать! Это больше не он!

Каанир резко высвободил руку из пальцев алю.

— Жрец запудрил тебе мозги, глупая девчонка! — рявкнул он. — Ты несешь чепуху о том, как боги убивают друг друга; к тому же, Бездна знает, сколько выносила слащавую ангельскую жалость… и я уже не удивляюсь, что Засиан сумел заморочить тебе голову! Но я-то по-прежнему считаю, что он — последнее препятствие на пути к моей свободе.

Они нашли жреца. Засиан опустился на каменный пол, преклонив колени возле неподвижного тела. Кааниру хватило беглого взгляда, чтобы узнать в лежащем без сознания существе того зеленокожего планетара, что повстречался им с Кэлом у входа в ротонду.

«Прежде чем все рухнуло, — подумал он. — Перед тем, как Алиизса все испортила, приведя сюда Микуса».

Засиан увидел приближающегося Каанира и отшатнулся, когда камбион поднял меч, готовясь его зарубить.

— Подождите! — взмолился он. — Я же не сделал ничего плохого! Он все еще жив!

— Сила Бездны, ты не сделал! — зарычал Каанир. — Ты проклятый жрец, твои обманы были столь многочисленны и разнообразны, что голова кружится, когда я вспоминаю о них. Теперь ты за все заплатишь!

Каанир замахнулся для смертельного удара.

Алиизса схватила камбиона за руку.

— Нет, — низким и злым голосом процедила она сквозь зубы.

— Если планетар умрет, пузырь схлопнется, — напомнил, съежившись, Засиан. — Я делаю все, что возможно. Пожалуйста, не убивайте меня!

Каанир хотел высвободиться, хотел безрассудно, страстно — желая излить свое разочарование и гнев на жалкого, сжавшегося в комок жреца, источник всех его неприятностей. Но все же что-то удержало его.

— Он прав, — сказала Алиизса. — Только благодаря планетару мы пока еще живы. Все мы. Навредишь ему — и подвергнешь Кэла и Торана смертельной опасности. Признай хотя бы это, если уж ты не можешь поверить, что Засиан утратил память.