Неопознанный летающий объект назвали «медузой» еще до того, как он перестал летать и утвердился на одном месте в Парке Победы недалеко от метро.

Когда объект пролетал над Невским проспектом, направляясь с севера на юг, вся милиция города уже стояла на ушах и поднимала на ноги вышестоящее начальство. И один сотрудник, пытаясь по телефону объяснить кому-то, на что похожа эта штука, подобрал самое подходящее определение:

– Она вроде медузы. Такая круглая, белая и светится. А внизу у нее что-то шевелится.

– Щупальца? – спросил высокий начальник.

– Да нет, не щупальца. Что-то вроде бахромы. Как юбка – сверху узкая, а снизу расширяется.

Начальник мало что понял из этого объяснения, но слово «медуза» стало передаваться из уст в уста и быстро прижилось. Через несколько дней к нему привыкли настолько, что даже стали писать без кавычек.

Медузой в первые часы после ее появления над Балтикой заинтересовалась не только милиция. На подступах к городу ее обстреляли зенитными ракетами, но результат оказался нулевым. В это же время сообщение о медузе пошло наверх по каналам министерства обороны.

Когда медуза, на глазах увеличиваясь в размерах, пролетала над городом, в дело вступили милиция, ФСБ и гражданская оборона. Не осталась в стороне и пожарная команда – были опасения, что медуза при посадке что-нибудь подожжет.

Когда медуза зависла над деревьями на окраине парка, у нее была уже не одна «юбка», а семь. Они выходили одна из другой, образуя как бы семь ярусов, и нижний из них, радиусом не меньше двадцати метров, плавно накрыл тополя и коснулся земли.

Теперь медуза возвышалась на 84 метра и висела над землей неподвижно, только бахрома бесшумно и ритмично колыхалась, делая объект похожим на живое существо.

Милицейские и пожарные машины, которые гнались за медузой по Московскому проспекту, окружили место ее приземления, но пассажиры этих машин сразу же обнаружили, что они тут не первые. Этой ночью в городе проходили выпускные балы, и в Парке Победы, как и везде, гуляли юные компании.

Одна из таких компаний – человек восемь – оказалась буквально в нескольких шагах от медузы.

Девчонки при виде медузы с визгом разбежались кто куда, пара пацанов последовала их примеру (только без визга), но еще трое остались стоять, как вкопанные.

Двое из них просто постеснялись спасаться бегством на глазах подруг. А у третьего подруги не было, и его заинтересовала собственно медуза.

Этого третьего звали Яном Борецким, но естественная, казалось бы, кличка Борец за все одиннадцать лет школьной жизни к Яну так и не пристала – настолько он ей не соответствовал. Невысокий изящный очкарик никакого отношения к борьбе не имел и хорошо относился ко всем школьным предметам, кроме физкультуры и начальной военной подготовки.

Зато Ян был до крайности любознателен и разглядывал теперь медузу с чисто научным интересом.

А медуза вблизи завораживала. На нее хотелось смотреть, не отрываясь – наблюдать за плавным равномерным движением бахромы, за пробегающими где-то под нею огоньками, за мистическим фиолетовым светом, льющимся из-под «зонтика», за сменой узоров, украшающих нижнюю поверхность этого самого «зонтика», текучих узоров, которые ни на мгновение не остаются неподвижными.

Стараясь разглядеть все это получше, близорукий Ян подошел к медузе совсем близко – так, что оказался непосредственно под «зонтиком».

Серега Медведев, мускулистый красивый парень, любимец девчонок, хулиган и спортсмен, очень не хотел, чтобы над ним потом смеялись из-за того, что очкастый Ян по прозвищу Профессор (посудите сами, как же еще могли назвать круглого отличника, эрудита и очкарика Борецкого, если к нему не подходит кличка Борец) оказался храбрее него. Поэтому он тоже сделал несколько шагов вперед.

И тут случилось непредвиденное. Бахрома резко нарушила монотонный ритм колебаний и метнулась в сторону двух парней, словно притянутая магнитом. Ворохом тончайших сверкающих нитей она накрыла обоих с головой и стремительно утащила их внутрь, в чрево медузы.

Пашка Голенищев, верный оруженосец Медведева, проявил отменную реакцию и незаурядную смелость. Он не побежал со всех ног прочь, как требовал инстинкт самосохранения, а сделал попытку вырвать друга из западни. Пару секунд среди нитей виднелась тень Серегиной голубой рубашки, и казалось, достаточно прыгнуть, схватить эту рубашку руками и вытянуть ее обладателя обратно.

Пашка Голенищев по прозвищу Кутузов не отличался большим умом и редко заранее обдумывал возможные последствия своих действий. А сейчас он был еще и крепко выпивши, так что думать вообще не стал. Море по колено – чего тут думать!

Нити бахромы мгновенно отреагировали на его движение и небрежным колыханием слизнули Пашку – как корова языком.

Все это произошло в считанные секунды прямо на глазах милиции и пожарных.

На мгновение наступила тишина. Все стояли с открытыми ртами и не знали, что предпринять.

А потом молчание вдруг сменилось несусветным шумом. Все заговорили разом – кто друг с другом, кто по рации. Почему-то взвыли сирены и захрипели мегафоны, надрываясь неразборчиво:

– Всем отойти! Назад! Отойти немедленно!!!

И сквозь весь этот шум прорывался пронзительный женский вопль. Девчонка в нарядном белом платье рвалась из рук одноклассников и милиционеров и, срывая голос, кричала:

– Сережа! Сереженька!!!

– Она ест людей! Повторяю: она ест людей. Находиться рядом с ней опасно. Нужны подкрепления, чтобы перекрыть всю зону.

Такие сообщения распространялись в этот час с места приземления медузы по каналам всех четырех силовых структур – МВД, ФСБ, армии и МЧС. В питерских управлениях и штабах этих служб уже царила суматоха, телефоны раскалились докрасна, а от дежурных сотрудников валил пар. Прочие сотрудники, вырванные из сна телефонными звонками, еще только устремлялись к своим рабочим местам, а к медузе уже неслись наряды патрульно-постовой службы. Поднимались по тревоге ОМОН и СОБР, антитеррористические отряды ФСБ и части гражданской обороны. Обгоняя друг друга, они под вой сирен мчались по ночным улицам к Парку Победы, а тревога тем временем по линиям электросвязи перекинулась из Петербурга в Москву.

– Это не воздушный шар и не экспериментальный самолет, – докладывали из Питера оперативному дежурному по министерству обороны. – Да, совершенно точно. За полтора часа объект многократно увеличился в размерах. Вблизи она похожа на живое существо, а издали – на ядерный гриб. Нет, это не взрыв, это стабильный объект. Радиации нет. Совсем нет, обычный фон. И объект больше не увеличивается.

А в Питере к медузе со всех сторон стекались машины и люди.

Мирные граждане, разбуженные сиренами, выходили посмотреть, что случилось и где горит. Из окон и с балконов близлежащих зданий можно было увидеть медузу, «зонтик» которой возвышался над всеми деревьями и домами. Но многим было мало глазеть на медузу из окон. Они выходили на улицу и направлялись к парку, чтобы рассмотреть объект поближе, поболтать с милицией и пожарными, пообщаться с другими очевидцами и составить свое впечатление.

Версий было приблизительно четыре. Но первая – об атомном взрыве – оказалась явно несостоятельной, да и сходство было очень отдаленным.

Правда, какой-то шизофреник у самого оцепления истошно вопил, что медуза – это замороженный ядерный гриб, и когда он растает, в городе наступит полный абзац. На самом деле сумасшедший употреблял другое слово, но это не суть важно, поскольку его все равно никто не слушал.

В большинстве своем очевидцы склонялись к привычной версии: медуза – это летающая тарелка. Правда, одни ждали, что из нее выйдут грозные и ужасные инопланетные десантники, прилетевшие, чтобы завоевать землю – а другие предпочитали думать, что это будут мирные исследователи или даже благодетели, которые избавят многострадальную землю от всех ее невзгод.