— Ты не убьешь меня, — сказала она, выгнув спину таким образом, что ее соски коснулись моей руки.

— Ты так уверена в этом, — заметил я, снова чувствуя возбуждение от ее наглого поведения.

— Я на это надеюсь, — с улыбкой произнесла она. Я не мог не улыбнуться в ответ. Я обдумывал, рассказывать ли ей, что я никогда не собирался убивать ее? Сама мысль причинить ей боль казалась мне просто ужасной. Я безумно хотел трахнуть ее, притом неоднократно. Но… еще больше мне хотелось заботиться о ней. И для меня это было настолько странно, что вызывало мурашки по коже.

* * *

— Ты выглядишь напряженным.

Я снял туфли и посмотрел на Элли. Она стояла, прислонившись к кухонному столику. Я впервые увидел ее с тех пор, как оставил обнаженной и спящей в моей постели этим утром. И уже успел соскучиться.

Я, как обычно, занимался делами и отлучился загород, чтобы утрясти все детали. Потом я вернулся в город, о чем не рассказывал Элли. Интересно, чтобы она сказала на это? Меня тревожило, что я волновался об этом. Это не имело значения. Я сделал то, что было необходимо. А ее чувства не имели значения. Я пытался убедить себя, что в ней не было ничего особенного, чего я не смог бы купить за деньги. То, что она не должна была находиться здесь, заставляло меня желать ее еще сильнее. Но здесь было нечто большее, нечто, чего я не мог понять.

— Тяжелый день на работе? — спросила она, откусив кусочек клубники.

Она была в узких джинсах, которые плотно обтягивали ее округлую задницу. Элли наклонилась и шов джинсов впился в ее киску. Я облизал губы, страстно желая снова попробовать ее на вкус. Подняв взгляд, я увидел на ней черный топ. Он был свободным, не обтягивая ее формы, и скрывал под собой то, что осталось в моей памяти с прошлой ночи.

Девушка была просто восхитительной. Она была стройной и мускулистой, но все же имела женские формы. Грудь у нее была большая, с маленькими острыми сосками. Ее живот был плоским, но все же мягким и упругим. А узкая и сладкая киска находилась между длинными гладкими ногами. Глаза у Элли были ярко-зелеными, пленительными и дикими одновременно. Сегодня ее темные волосы были собраны в беспорядочный пучок. Мне хотелось разорвать заколку и провести пальцами по ее локонам. Она не накрасилась, впрочем, ей этого и не требовалось. Она выглядела такой неопытной и естественной, что я ничего не мог с собой поделать, признавая ее безусловную красоту.

— Подожди, — сказала она, поднимая руку. — Ты ведь не говоришь про работу, верно? Как ты вообще это называешь? Наркоторговля — это вообще работа? — Она пожала плечами. — Хотя это наверняка не имеет значения.

Она взяла еще одну клубнику. Ее пухлые губы обхватили сладкий плод и откусили кусочек. Я пересек кухню и схватил ее за талию. Глаза Элли расширились. Я подхватил девушку и усадил на стойку.

— Я никогда не говорю о работе, — прошептал я, а потом прижался к ее губам.

Они были мягкими, со вкусом клубники. И мне тут же захотелось большего. Я засунул язык ей в рот и нежно провел по зубам, коснувшись ее язычка. Она ответила на поцелуй, грубо и страстно. Отбросив клубнику на стойку, девушка обняла меня за плечи, отклоняясь назад и скользя попкой напротив моего члена. Я мог ощутить жар ее тела даже через джинсы. Я наклонился вперед, нагибая ее над прилавком. Ее руки скользнули вниз, и Элли застонала, упиваясь мной. Потом ее пальчики добрались до пистолета, засунутого за поясом брюк сзади. Она поколебалась, а мое сердце бешено заколотилось.

— Знаешь, — прошептала она, прикусив мою нижнюю губу, — тебе нужно достать для этого подходящую кобуру, — Она сжала пистолет, но не вытащила его. — Я видела несколько несчастных случаев, — Она осторожно вытащила пистолет из моих брюк. — У этих штук нет предохранителей.

Я неподвижно замер и с трудом сглотнул, четко осознавая, что она держала в руках заряженный пистолет. Затем выдохнул и прикрыл глаза, опустив голову, чтобы коснуться ее шеи. Элли задрожала, когда я провел языком по ее ключице.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы твой член оторвало, — сказала она, скользнув рукой вниз и сжимая мой наполовину вставший орган. Она положила оружие на стойку, повернув его так, чтобы ствол не был направлен в нашу сторону. Я не смог удержаться от смеха.

— Ты видела, как отрывается член?

Она переплела наши пальцы.

— Ну, может быть я и не видела лично, но слышала о подобном. У меня была самая скучная работа, помнишь? Я наблюдала лишь за экраном компьютера или за потоком машин после церковной службы. Но на Рождество и Пасху все словно сходили с ума.

— У тебя жалкая жизнь, — посочувствовал я ей. — Работать в праздники.

— Тебя волнуют такие вещи? — Она выглядела удивленной.

— Почему бы и нет? — выгнул я бровь.

Она несколько раз моргнула и покачала головой.

— Наверное, я очень мало знаю о тебе… или о людях, подобных тебе. Я имею в виду наркоторговцев. Мне известна лишь одна сторона вашей жизни, как вы ведете свои дела. Кажется, иногда я забываю, что вы тоже люди.

Ее обезоруживающая честность поразила меня. Семья была важна для меня. Ведь я так много работал, чтобы поддерживать нашу репутацию. Мама часто говорила, что мне нужно было завести жену и детей. Как единственный сын, я должен был продолжить семейную линию.

Я бы никогда не признался в этом своей матери, — черт, я едва ли мог признаться в этом самому себе — но если бы у меня когда-либо появились дети, я не хотел бы, чтобы они жили такой жизнью. Но с другой стороны, я уже не мог представить, что у меня не будет денег. Время от времени мои мысли возвращались к перепрятанной пачке наличных. У меня было достаточно средств, чтобы обеспечивать себя и своих детей в течение многих лет до конца своей жизни.

— Что ты хочешь знать? — уточнил я.

— О боже, — усмехнулась она. — Все. Ты всегда хотел этим заниматься? Ты считаешь это профессией? Что произойдет, если ты захочешь уйти? Ты всегда подвергаешься опасности? Как ты обеспечиваешь свою безопасность? Ты раскрывал перед людьми свою личность? И я имею в виду перед обычными людьми, а не наркоторговцами.

Я рассмеялся.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — Я взглянул Элли в глаза. Ей было искренне любопытно. Обычно я раздражался или даже злился, если кто-то задавал мне личные вопросы. Но я не думал, что смогу так легко разозлиться на Элли. Было в ней что-то невинное, что делало меня очень снисходительным по отношению к ней.

— Да, я считаю это профессией. Да, эта работа очень опасна. Я не раскрываю перед людьми ни свою личность, ни род занятий, если только в этом нет необходимости.

— А что если ты захочешь уйти? — снова тихо спросила она.

Я опустил глаза в пол и покачал головой, а потом снова взглянул на нее.

— Это не выбор, Элли.

— То есть ты застрял?

— Да, — честно признался я. Я настолько глубоко увяз во всем этом, что теперь просто не мог выбраться. Черт. Ей не нужно было этого знать. Я расправил плечи.

— Но я не жалуюсь. Оглянись вокруг. Я живу очень даже комфортно.

— Я могу это подтвердить, — согласилась она с улыбкой.

— Я рад этому.

Я грубо впился в ее рот, языком заставляя раскрыть губы. Когда мы прервали поцелуй, она уже задыхалась. Элли раздвинула ноги немного шире и отклонилась назад. Мои мысли переключились с семьи и будущего на ее влажную киску. Я обнял и снова поцеловал ее. Она застонала и потянулась к пуговице на моих джинсах.

— Ты влажная, детка?

— Да.

— Насколько влажная?

— Насквозь. Я очень влажная из-за тебя.

— Покажи мне свое влажное сладкое местечко, — Я расстегнул ее джинсы.

Ее тело задрожало, и девушка откинулась на стойку. Она взяла мою руку и прижала к своему центру. Мой член запульсировал с новой силой. Она была такая мокрая. Я облизнул губы, глядя на темное пятнышко между ее ног. Она приподняла бедра, явно ожидая, что я стяну с нее брюки. Но вместо этого, я схватил ее за бедро, принявшись грубо потирать большим пальцем клитор. Она напряглась и потянулась ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?

— Да, пожалуйста. Мне нужно это. Мне нужно, чтобы ты вошел в меня. Прямо сейчас.

Я поднял руку и раздвинул ее ноги. Прижавшись к ее интимному месту губами, я мог практически ощутить ее вкус через ткань. Я был таким твердым, что уже становилось тесно в брюках. Элли обвила ногами мою шею. Я укусил ее киску через джинсы, и девушка стала еще более влажной.

— О, черт! — выпалила она и расстегнула брюки. — Трахни меня сейчас, Алехандро. Пожалуйста! Ты нужен мне!

Я улыбнулся и прищурился, приняв вызов. Как долго я смогу удерживать ее на грани? Мой член жаждал оказаться внутри нее. Может быть, вопрос был в том, как долго я смогу продержаться сам, если она будет на грани? Я медленно начал стягивать с нее джинсы. Черт. На ней не было нижнего белья. Она погладила руками грудь, двигаясь ниже к животу и талии. Она потянула штаны вниз, но я удержал их на месте, выставляя напоказ только часть ее киски.

— Пожалуйста, — выдохнула она, сильнее сжимая меня ногами. — Не… не заставляй меня ждать.

— Ты должна научиться быть терпеливей, детка, — сказал я, хотя у самого вся выдержка таяла на глазах.

Если бы я лишь потерся об нее, сразу кончил бы в штаны. К черту. Прямо сейчас, я нуждался в этом. Я отступил. Элли метнула в меня преисполненный похоти взгляд. Я взял ее за руку и стащил со стойки.

— Встань на колени, — приказал я.

Она облизнула губы и подчинилась, опускаясь на пол и разводя колени. Девушка положила руки мне на пояс и расстегнула джинсы. Элли резко вздохнула, когда вытащила мой член. Я посмотрел вниз и едва удержался, чтобы не кончить ей на лицо. Она смотрела на мой большой член со страхом и восхищением, а затем закрыла глаза и втянула его в рот. Я потянул ее за волосы, толкая головой вперед. Она взяла меня еще глубже. Вот дерьмо. Трахать ее рот было практически также хорошо, как овладевать ее тугой киской. Мои глаза закрылись. Она грубо сосала меня, быстро двигая головой вперед и назад. Я был уже на грани, когда она остановилась. Элли медленно провела рукой вверх по моему члену, почти до боли сжимая его.