Между тем в конце октября Бен-Гурион и Даян прибыли в Париж и провели последние секретные переговоры с Ги Молле и французскими генералами. На следующий день к ним присоединился Селвин Ллойд.

И англичане и французы были убеждены, что США благосклонно отнесутся к агрессии. Но как поступит Советский Союз? Этого они не знали. Бен-Гурион заявил, что «не стоит беспокоиться на этот счет». Он считал, что контрреволюционный путч в Венгрии не позволит Советскому Союзу активно вмешаться в события на Ближнем Востоке.

Через два дня после возвращения Даяна и Бен-Гуриона из Парижа израильские войска перешли границу Египта и начали быстро продвигаться к Шарм-аль-Шейху.

В тот день в семье Насера праздновали день рождения сына. В гости были приглашены друзья маленького Абдель Хамида. Неожиданно Гамалю, с интересом слушавшему ребячьи разговоры, принесли текст перехваченного египетскими радистами приказа, который предназначался для израильских бронетанковых частей на Синае.

Основная масса египетских войск стояла у канала. Насер полагал, что войска необходимо сосредоточить около жизненно важных центров страны. Однако над Иорданией был сбит израильский самолет, в сумке погибшего офицера оказались секретные документы израильского генштаба. Израильтяне собирались захватить Синай и Суэцкий канал. Ночью наперерез врагу была двинута часть египетских войск. Утром 30 октября 1956 года египетские подразделения вошли в соприкосновение с неприятелем. Наиболее крупные бои завязались под деревней Абу-Агила. Здесь, на перекрестке дорог, израильской мотомеханизированной бригаде противостояли два египетских пехотных батальона. В течение нескольких суток израильские войска пытались захватить деревню.

Около сорока танков и восемь самолетов потеряли израильтяне в боях, в результате которых выявилось превосходство боевой техники египтян. Египетские солдаты выказали отменное мужество.

На международной арене события развивались не менее стремительно.

На следующий день после начала израильской агрессии египетские послы в Париже и Лондоне были одновременно вызваны в министерства иностранных дел. Им зачитали ультиматум правительств Англии и Франции, в котором выдвигалось требование о прекращении военных действий и отведении египетских и израильских войск на десять миль по обе стороны канала. Египту предлагалось также добровольно согласиться на «временный захват» английскими и французскими войсками важных позиций в районе Порт-Саида, Исмаилии и Суэца. В ультиматуме подчеркивалось, что если одна или обе стороны откажутся принять эти требования, то войска Великобритании и Франции приступят к выполнению возложенных на них задач.

Египетское правительство отклонило ультиматум. Израиль же, как это и было заранее предусмотрено, согласился подчиниться требованиям Англии и Франции. В то время израильские войска находились уже на расстоянии сорока миль от канала, и англо-французский ультиматум, по сути дела, подхлестывал их, предоставляя им возможность наступать.

В тот же день в девять часов вечера Насер вызвал к себе английского посла Тревельяна.

— Мы получили сегодня ваш ультиматум, — сказал он.

Посол чувствовал себя неловко.

— Это не ультиматум, — попробовал разрядить он обстановку.

— Мы воспринимаем этот документ как ультиматум, — снова подчеркнул Насер и передал ему готовый ответ египетского правительства, заявив, что Англия и Франция намереваются начать агрессию против Египта.

— Согласно имеющемуся у меня тексту цель вмешательства — приостановить боевые действия и защитить канал, — начал было опять посол.

— Мы сами можем защитить канал и с завтрашнего дня будем вынуждены отстаивать его не только от израильтян, — прервал его Насер.

Сэру Тревельяну оставалось лишь просить Насера об охране английских граждан и их собственности.

На следующий день английские и французские самолеты начали бомбить египетские военные базы.

Западная печать ополчилась против Насера. Его сравнивали с Гитлером и Муссолини, называли «антисемитом» и «шовинистом». Английская радиостанция, расположенная на Кипре, открыто призывала египтян к свержению Насера.

Услышав рев реактивных самолетов и взрывы бомб, Насер выехал посмотреть, что творится в столице. Каирцы приветствовали Насера, узнав президентский автомобиль. Он понял, что может рассчитывать на поддержку народа.

В результате бомбардировки была выведена из строя радиостанция. Тогда Насер отправился в Аль-Азхар. Там перед тысячами египтян, собравшимися на площади, он произнес речь. В его ушах еще звучали голоса воодушевленных людей, готовых идти в бой, когда, вернувшись в свой рабочий кабинет, он узнал, что группа бывших политических деятелей и промышленников добивается приема с тем, чтобы уговорить его принять англо-французские условия.

— Каждый, кто придет ко мне с разговорами о капитуляции, будет расстрелян перед входом в президентский дворец, — заявил Насер.

В городах срочно раздавалось оружие. Рабочие, вооруженные винтовками, стояли за станками, вечерами они же выходили на улицы в нарядах народной милиции. Патриоты под руководством армейских офицеров прямо на городских площадях проводили военные занятия.

Насер избрал в качестве своей резиденции бывшее здание Совета руководства революцией. Ответственность за судьбы египтян тяжелым бременем легла на его плечи. Все эти дни он спал всего по два-три часа в сутки.

— Разбудите, когда начнется бомбежка, — говорил он обычно, укладываясь на походную кровать, которая была поставлена в его кабинете.

Однажды после бессонной ночи Насер решил отправиться на фронт. Как ни уговаривали его остаться в Каире, ссылаясь на то, что вражеская авиация контролирует дороги, 5 ноября он все же покинул Каир. В пути его настигла очередная тревожная весть: в Порт-Саиде и Порт-Фауде высадился англо-французский десант, численность которого свидетельствовала о том, что начата крупная операция. Пришлось возвращаться назад.

Египетским частям, сдерживающим израильское наступление, был отдан приказ отходить к каналу. Только окруженный со всех сторон гарнизон Абу-Агилы продолжал отчаянно сопротивляться. Вскоре он вышел из окружения и пробился к каналу. В конце концов израильским войскам удалось захватить Шарм-аль-Шейх. Египет потерял важный стратегический пункт, но сохранил армию. Однако ее возможности были ограничены: в воздухе господствовала вражеская авиация, ибо Египет не имел достаточного количества хорошо подготовленных летчиков. Несмотря на это, египетские авиаторы неплохо проявили себя. Однажды три египетских самолета возвращались на свою базу с боевого задания. На подходе к аэродрому «Кибрит» они вступили в бой с израильскими истребителями. Один израильский самолет был сбит, остальные улетели.

О героизме египтян свидетельствуют и другие факты. Египетский эскадренный миноносец вышел на рейд перед Хайфой и потопил три торпедных катера, заставив меткими выстрелами замолчать береговую артиллерию противника. Затем египетский миноносец, взявший курс на север, был атакован двумя израильскими миноносцами. Им на помощь подошло еще несколько военных кораблей, поддерживаемых авиацией. Но египетский миноносец продолжал отчаянно сопротивляться. Уже горел израильский миноносец, однако снаряд повредил рубку египетского корабля. Объятый пламенем, он продолжал отстреливаться до последнего снаряда…

Перед высадкой в Порт-Саиде английская и французская авиация подвергла город варварским бомбардировкам. Было разрушено много жилых домов. Предвидя возможность оккупации города, местные власти отдали приказ об эвакуации женщин и детей в Дамиету и Матарию.

6 ноября, то есть на следующий день после высадки десанта, авиация противника совершила еще несколько налетов на город. Вслед за тем английские и французские суда вошли в порт, обстреляв жилые кварталы из корабельных орудий.

Насеру докладывали, что в Порт-Саиде начались репрессии. Местный стадион был превращен в концентрационный лагерь. Туда бросали без разбора схваченных на улице людей. По ночам английские — солдаты грабили дома мирных жителей. Никто не тушил возникавших в городе пожаров. Вскоре перестал работать водопровод.