С двумя передышками Эльса дошла до песчаного участка берега ниже наших палаток.

Львята следовали за нами по противоположному берегу, я поманил их мясом. Джеспэ и Эльса-маленькая наконец переплыли реку, но Гупа медлил, пока не увидел, что брат и сестра уже принялись за еду. Когда он вышел из воды, Джеспэ прыгнул на него из-за куста, где устроил засаду.

Два часа Эльса пролежала на песке, рядом с нею улегся Джеспэ. Она два раза подходила к воде, но пить не могла. Больно было смотреть на нее. Я попробовал лить воду прямо ей в пасть, но она тут же выливалась обратно. Когда стемнело, Эльса поднялась по тропе в лагерь и легла на том месте, где раньше стояла моя палатка.

Я попытался спринцовкой брызгать ей в рот молоко и виски. Она немножко проглотила. Тогда я накрыл ее одеялом, надеясь, что она будет лежать на месте. Я приходил в отчаяние, чувствуя, что Эльса не доживет до утра, и хотел послать тебе новую телеграмму, но машина почему-то не возвращалась. Я понимал, что для спасения Эльсы надо немедленно привезти ветеринара, однако боялся оставить ее одну. Если она уйдет ночью в буш, ее потом не разыщешь.

В конце концов я решил рискнуть и отлучился на полтора часа, чтобы дойти до брода, где мог застрять грузовик. Я встретил машину в трех километрах от лагеря. Она действительно застревала несколько раз по пути туда и обратно. Шофер передал мне лекарство для Эльсы. Я написал письмо Кену, прося срочно прислать ветеринара и связаться с тобой, и тут же отправил шофера в Исиоло на своем лендровере.

К счастью, Эльса оставалась на месте. С нею были львята, я дал им мяса.

Заставить Эльсу проглотить лекарство было невозможно. Она начала метаться, поднималась на ноги, делала шаг-другой и снова ложилась. Мне никак не удавалось напоить ее.

Вечером, около одиннадцати часов, она вошла в мою палатку по соседству с «кабинетом» и пролежала в ней с час. Потом встала, медленно добрела до реки и постояла несколько минут, тщетно пытаясь сделать хотя бы один глоток. Наконец она возвратилась в палатку и опять легла.

К палатке подошли львята, Джеспэ тронул носом мать, но она не отозвалась.

Без четверти два Эльса снова спустилась к «кабинету» и вошла в воду. Я хотел остановить ее, но она не послушалась и добралась по воде до песчаной отмели под деревьями, где часто играла со львятами. Здесь она легла на влажный ил — видимо, ей стало совсем плохо. Она то ложилась, то опять вставала и дышала теперь тяжелее прежнего.

Мне хотелось вернуть ее на сухое место, но Эльса совсем обессилела. Сердце у меня обливалось кровью. Может быть, прекратить ее мучения?.. Однако я все еще надеялся, что ты вовремя привезешь ветеринара.

В половине пятого я созвал всех наших людей, мы положили Эльсу на носилки и отнесли в мою палатку. Когда она задремала, я прилег рядом совершенно без сил.

Когда начало светать, Эльса вдруг встала, дошла до выхода и рухнула на землю. Я положил ее голову к себе на колени. Через несколько минут она приподнялась, издала отчаянный вопль, упала снова и больше не шевелилась. Она была мертва.

Львята смотрели на все это с недоумением и тревогой, Джеспэ подошел к матери, лизнул ее в морду. Вид у него был испуганный. Он тут же вернулся к брату и сестре, которые прятались в кустах неподалеку.

Через полчаса после кончины Эльсы из Исиоло приехал старший ветеринар Джон Макдональд. В интересах медицины и самих львят Джордж согласился на вскрытие, чтобы установить причину смерти, хотя ему и было очень тяжело.

Затем Эльсу похоронили под акацией на берегу, где она больше всего любила отдыхать. По сигналу Джорджа объездчики выстрелили три раза из ружей. Гулкое эхо отразилось от Больших скал. Возможно, где-нибудь в безбрежном буше супруг Эльсы услышал выстрелы и на миг насторожился…

Это было 24 января 1961 года.

Теперь дети Эльсы остались на нашем попечении. Вечером мы пошли их разыскивать на Больших скалах и на берегу реки. Неподалеку от «кабинета» нам встретились свежие пятна крови — признак того, что кто-то удачно поохотился.

После захода солнца я спустилась к песчаной отмели, где год назад Эльса впервые познакомила меня со своим потомством… Я просидела там долго. Вдруг за рекой я услышала негромкое «цяннь» и тотчас стала на все лады окликать львят. Наконец среди зарослей показался Джеспэ. Но он тут же исчез опять.

Я положила на видном месте мясо, чтобы они сразу его заметили, но львята не показывались и не откликались, как я их ни звала. В ответ мне звучал только многоголосый хор гиен. Откуда их столько взялось? На ночь мы привязали козлятину недалеко от палатки Джорджа. Но львята и ночью не пришли. Слушая зловещий вой гиен, мы совсем встревожились. Если это зверье нападет на львят, им придется худо…

Утром поиски возобновились. По следу Джеспэ мы дошли вдоль берега до островка, на котором Эльса лежала накануне своей смерти. Мы несли с собой мясо, надеясь приманить им львят в лагерь. Но когда увидели в зарослях Джеспэ, который голодными глазами смотрел на козлятину, — отдали ему все целиком. Он бросился на мясо и с жадностью принялся его уничтожать. Послышался шорох, и метрах в двадцати от нас показалась Эльса-маленькая, но, встретившись со мной взглядом, она нырнула в чащу.

Мы опасались гиен, которые голосили прошлой ночью, и хотели видеть львят около лагеря. Поэтому больше не стали давать нашим подопечным мяса, надеясь, что голод заставит их прийти.

Кену надо было возвращаться в Исиоло, и мы пошли его проводить. А когда вернулись, захватили с собой козлятину для Эльсы-маленькой и Гупы и отправились их разыскивать. Только мы дошли до того места, где утром встретили Джеспэ, как он выскочил из-за куста, схватил все мясо и скрылся. Зная, как были голодны Эльса-маленькая и Гупа, мы сходили за остатками туши. Вскоре появился Гупа. Тогда мы поволокли мясо к лагерю. Все три львенка пошли за нами, но они явно чего-то опасались. Когда мы переправили козлятину через реку, львята остались на другом берегу. Оттуда они часа два следили за нами, однако переплыть не решались, сколько мы их ни звали. Привязав тушу к дереву, мы ушли в лагерь.

Тем временем наши люди привезли с Больших скал три грузовика камня. Мы сложили на могиле Эльсы высокое надгробие и сняли вокруг дерн. Я задумала посадить там вьющиеся растения, чтобы со временем они заплели камни и скрепили их. На одном конце могилы я посажу два куста эвфорбии, на другом — один куст. Пусть они изображают охраняющих могилу детей Эльсы… Кругом будет чистая полоса шириной в метр, а дальше — два ряда алоэ. Еще мне хотелось увенчать надгробие каменной плитой с именем Эльсы.

Больше часа я помогала устраивать могилу, потом вернулась к львятам. Джеспэ и Эльса-маленькая ели мясо, Гупа все еще оставался на другом берегу. Я вернулась к могиле.

Вечером мы с Джорджем пошли еще раз проведать своих подопечных. Джеспэ и Эльса-маленькая дремали возле козлятины, а Гупа так еще и не отважился переправиться. Тогда мы решили его спровоцировать. Джордж сделал вид, что тащит мясо к лагерю, но тут вмешался Джеспэ и отстоял козлятину. Мы возвратились к палаткам, надеясь, что Гупа в конце концов соберется с духом и придет за своей долей.

Позднее, когда мы сидели у палатки Джорджа, послышался голос Джеспэ: «Цяннь!» Мы попросили боев поскорее принести мяса. Как только появилась туша, Джеспэ стал подкрадываться к ней, но тронуть не посмел, а когда ее поместили у палатки, он сразу же ушел. Чтобы привязать мясо на ночь, надо было забрать цепь с того места, где мы виделись со львятами днем. Однако, придя туда, мы не нашли ни цепи, ни мяса.

Вернувшись в лагерь, мы застали там всех троих. Они жадно рвали мясо, но, завидев нас, ринулись прочь. Видимо, Джеспэ сперва приходил как разведчик, а потом привел сестру и брата. После смерти Эльсы он взял на себя роль предводителя и защитника. Когда до лагеря снова донесся протяжный вой гиен, мы обрадовались, что львята здесь, неподалеку. Однако подойти к мясу львята отважились лишь после того, как мы легли спать.