- Твои соотечественники слишком увлечены материальными благами...

- Конечно. У нас их так мало, - ввернул Блейд.

- Только ваша глупость, неуступчивость и жадность мешают иметь больше! Прости, лайо, но это так!

- Не извиняйся, дорогая, это я знаю и сам.

- Истинно разумные существа ищут другие ценности... Любовь, плотскую и духовную... покой и смену впечатлений, украшающих жизнь, словно вышивка ткань... радости бытия... мудрость, наконец...

- А что ищешь ты? В данном случае? Что надеешься обнаружить в корабле этих селгов, мертвом уже тысячу лет?

На губах Сариномы по-прежнему играла улыбка, как будто ей приходилось растолковывать общеизвестные истины малому ребенку. В сущности, так оно и было, и Блейд не обижался на нее.

- Я хочу понять их взгляды на жизнь, лайо. Разве это не самое важное? Ты рассказал мне о селгах все, что тебе известно... все, что слышал в Хайре и Ратоне... Подумай сам, как они отличны от нас! Негуманоиды, покрытые шерстью... существа, лишенные инстинкта убийства... создавшие высокую культуру... Казалось бы, они могли достичь счастья в творчестве, в любви, в размышлениях - в том, что кажется столь естественным для нас, людей. Жить в радости на своей планете и, как это делаем мы, отправляться в странствия к звездам... ради любопытства и в поисках новых впечатлений... - Она сделала паузу. - А что мы видим на самом деле, лайо?

- Да, что мы видим? - повторил Блейд; этот разговор интересовал его все больше и больше.

- Они построили корабли и устремились в космос, чтобы помочь другим разумным существам. Это стало целью и смыслом их жизни! В этом они находили счастье!

- Хм-м... - странник нахмурился, задумчиво погладил начавшую отрастать бородку. - Разве нам, людям, не свойственны такие же благородные порывы?

- Отдельным людям, которых вы называете святыми, но не расе в целом. Ты же знаешь нашу точку зрения на этот счет.

Разумеется, подумал Блейд. Паллаты считали, что помогать дикарям - чем бы те ни размахивали, дубинкой или атомной бомбой - бессмысленно. Более того, безнравственно! По их мнению, знания не могли заменить мудрости, и в качестве партнеров по контакту паллатов интересовали лишь зрелые культуры, способные отличить добро от зла. Это прямо вытекало и из Закона о Невмешательстве, и из принятой у них классификации озинра, мыслящих существ.

Но сейчас Блейда интересовало не столько отвлеченное философствование, сколько более конкретные вопросы. Например, как долго Сари будет "смотреть" на звездолет селгов? Сколько времени она еще останется с ним? Он не решался спросить об этом напрямую.

- Итак, ты собираешься понять их взгляды на жизнь... Нелегкая задача! заметил он. - Возможно, в корабле найдутся записи и что-то вроде книг... Тогда можно изучить их язык... прочитать, услышать...

Не оборачиваясь, он понял, что Саринома отрицательно качает головой.

- Анемо, лайо! Нет! Это слишком долго, и это не дает нужных результатов. Может быть, со временем наши специалисты и сделают это, но без меня. Мне доступно иное...

- Что? - спросил Блейд, затрепетав. Вдруг он понял, что вот-вот узнает о загадочном таланте своей возлюбленной.

Сари смолкла, и ему странным образом стало ясно, что размышляет она не о том, достоин ли доверия некий Ричард Блейд, дикарь с планеты Земля, а всего лишь о форме изложения своей мысли. Как сделать ее понятной человеку, чей разум был не столь гибок и совершенен, мозг - не так развит, жизнь коротка, а опыт таким ограниченным...

Внезапно она произнесла:

- Я попытаюсь войти в душу ттна... Понимаешь, милый? Попробую войти в нее, ощутить себя причастной к их расе, к их культуре...

- Как такое возможно? - Повернувшись, Блейд удивленно уставился на нее. - Я знаю, что можно проникнуть в сознание другого существа... подавить его или, возможно, слиться с ним, на время или навсегда... Но твой ментальный партнер должен быть живым! По крайней мере - живым! Тогда как селги...

Саринома прервала его, легонько коснувшись плеча.

- Не обязательно, милый. Видишь ли, когда я окажусь на корабле, среди стен, где они провели половину жизни, среди предметов, окружавших их, рядом с вещами, которыми они пользовались, в той привычной для них атмосфере... я... я... смогу как бы совершить путешествие во времени... не без помощи харра, конечно... Не надо думать, что я в самом деле вернусь в прошлое - я всего лишь сумею его как бы оживить... только для себя самой. Это очень нелегко, лайо, и отнимает массу энергии, но я умею делать такие вещи... Правда, нечасто.

- Это опасно?

- Да, если не знать меры своих сил. Но я знаю... Сай! Я знаю. Мое странствие к ним будет недолгим.

- Недолгим - это сколько?

- От рассвета до полудня, или от полудня до заката. Больше не смог бы выдержать никто.

Над ними сомкнулась тишина. Тарн неслышно ступал по мягкому мху, золотистые стволы гигантских сосен застыли, словно колонны, поддерживающие голубой свод небес, не шелестела трава на солнечных прогалинах, воздух был теплым, недвижным, напоенным ароматом смолы. Дракула, прижавшись пушистым боком к щеке хозяина, как будто бы задремал, прикрыв темные глазки, вероятно, сканировал лесную чащу на многие мили в поисках опасности.

- Значит, ты будешь находиться в их корабле лишь несколько часов? спросил Блейд после долгого молчания.

- Анола, - сказала Сари. - Да.

- И потом мы расстанемся?

- Анола...

- Узут! Плохо...

- Не огорчайся, лайо. Я вернусь, и еще не раз... Чужую душу нельзя понять сразу, тем более, если речь идет о таких странных и чуждых существах... Я установлю там маяк, чтобы можно было вернуться... а уж тебя я сумею отыскать! Ты - тоже маяк! - Она взъерошила ему волосы.

Блейд перевел дух.

- Мне всегда приятно тебя видеть, лайя. Но может случиться так, что со мной будет другая женщина...

- Ах, милый! - легкомысленно заметила Саринома. - Я надеюсь, она одолжит тебя мне на пару ночей?

"Следят, - вдруг напомнил о себе Дракула. - Хотят есть. Злые! Черные!"

Блейд вздохнул и потянулся к арбалету.

* * *

Через пару дней лес поредел, местность начала повышаться, и вскоре путники очутились в предгорьях. Воздух тут был прохладен и свеж, живописные гранитные скалы тянулись к небу изрезанными вершинами, напоминавшими то островерхий воинский шлем, то пару бычьих рогов, то неровный трезубец. Меж утесов извивались ущелья с водопадами и ручейками, на их берегах, в скудной каменистой почве, росли сосны, но не такие стройные неохватные великаны, как в лесу, а искривленные, перекореженные, с причудливыми кронами. Блейду казалось, что они походят на подсвечники, куда вставлены четыре, пять или шесть свечей - смотря по тому, как ветвился основной ствол. Сосны эти, как и скалы, были чрезвычайно живописны, их коричневая кора великолепно гармонировала с красным и тускло-багровым гранитом.