— Босс, спаси-ите меня-а! — прорыдала я, закрыв глаза от стыда и бессилия. — Или хотя бы накройте-е!

— Озвереть можно, — лаконично оценил ситуацию босс, срывая ткань балдахина и набрасывая на меня. — Может, тебе сменить профессию и пойти в стриптизерши? Боря, отцепляй с той стороны.

Вдвоем они быстро отсоединили цепи от кровати, затем раскрутили болтики на браслетах, и я наконец стала свободной. Не теряя времени на расспросы, меня завернули в цветное покрывало с кровати, вывели из дома, усадили в черную «Волгу» и повезли домой. Я сидела, отупевшая от счастья, и с благодарными слезами на глазах взирала на лица своих спасителей. Никогда еще мне не хотелось расцеловать Родиона в губы. Теперь хотелось. Кстати, в офис меня вносили на плече, полностью завернутую в покрывало, словно какой-то тюк. Как пояснил Родион, это было нужно для конспирации.

История моего спасения вкратце была такова. Вернувшись в офис из своей школы Юных детективов, где, вместо того чтобы заниматься расследованием, Родион принимал выпускные экзамены по основам криминалистики, он, услышав взволнованный рассказ Валентины, не бросился тут же в Кунцево выручать свою секретаршу, а начал звонить своим всемогущим друзьям. Через полчаса он уже знал, что некие еще более всемогущие силы мира сего хотят моей смерти, то бишь настаивают на том, чтобы меня сгноили в тюрьме, обвинив в убийстве. Друзья не могли сказать, кто и почему хочет этого, но давление велось с самых верхов. Приказы оттуда никогда не обсуждаются и нигде не печатаются. Заинтригованный таким развитием событий, босс, как я поняла, пропустил мимо ушей информацию о моем славном побеге и уловил только то, что милиция засекла машину, на которой я скрылась. Хозяина иномарки быстро вычислили, провели в доме обыск, но никого не нашли. Но босс почему-то был уверен, что я все-таки осталась в доме. Поэтому, взяв своего знакомого с Петровки, приехал в Капотню с целью самолично произвести обыск. Как он мне признался, искали они не меня. Они искали мой труп. Но вместо него все-таки нашли меня, правда, голую.

Все это босс рассказал мне в своем кабинете, когда я уже пришла в чувство, приняла ванну, оделась в нормальную одежду, пообедала и пришла к нему получать по шее. Теперь мы сидели друг против друга, и босс ждал слов благодарности и объяснений. Я молчала, не зная, с чего начать.

— Ладно, — проворчал он, видимо, решив, что я все еще в шоке, — забудем об этом. Я тут, кстати, попросил своих друзей проверить все бордели на предмет Светланы, но ее пока не нашли. Поэтому вернемся к нашим баранам. Хорошо, что у тебя с собой не было документов и в милиции даже не знают твоей фамилии. Правда, уже составлен твой фоторобот и тебя разыскивают с собаками по всей Москве. Но вряд ли найдут.

— Почему?

— Ты больше не высунешь носа из этого здания — вот почему. Кстати, где наш джип?

— Джип? О Господи, я и забыла совсем про него… Он там остался, на Кастанаевской улице, во дворе за домом. Меня ведь на казенной увезли…

— Нужно будет пригнать. Ты лучше скажи, успела что-нибудь выяснить там по нашему делу или нет? А то ведь клиент завтра звонить будет, а нам и сказать нечего…

Я обомлела.

— Так вы еще ничего не знаете?!

— О чем это ты? — насторожился он.

— Ну, вы же про убийство слышали?

— Конечно. Пришили какого-то родственника важной шишки, по-моему, и тебя рядом с трупом застали. Разве не так? — удивленно проговорил он.

— Увы, босс, все гораздо хуже, — вздохнула я. — Пришили как раз не родственника, а… В общем, кто-то убил нашего клиента, Родион Потапыч.

— Что ты сказала?! — Глаза босса стали круглыми и медленно поползли на лоб вместе с очками. — Петра Николаевича Капустина убили?!

— Именно так. Не видать нам теперь ни капусты, ни малины…

— Черт с ней, с малиной! — Босс вскочил и возбужденно заходил передо мной по кабинету. — А что он там делал, в этом заброшенном доме, как он туда вообще попал?!

— Понятия не имею.

— Ну надо же! Как же я, болван, сразу не догадался? — Он звонко хлопнул себя по лбу. — Ну конечно, все так и должно было быть! — Присев на край стола, он уставил на меня свои внимательные глаза. — Ну-ка, расскажи все в подробностях.

— Да тут и рассказывать нечего. Я вошла в этот заброшенный дом, наткнулась на пистолет, подняла его, а потом увидела труп на полу в комнате. Ему стреляли в спину, два раза. Тут вдруг, откуда ни возьмись, появились два милиционера и заявили, что это я его убила. Избили меня, надели наручники и доставили в отделение.

— Это все?

— Все.

— Точно?

— Не совсем, — вспомнила я. — Там еще какой-то свидетель был — менты о нем говорили. Он будто бы услышал выстрелы, остановил патрульную машину и все рассказал.

— Ты его видела?

— Кого?

— Свидетеля, екалэмэнэ! — взорвался босс.

— Нет, — понурилась я. — Он сбежал.

— Как сбежал?

— Не знаю. Я говорю только со слов патрульных… Они посадили его в машину, а потом, когда один патрульный пошел вызывать опергруппу, его уже не было.

— Та-ак, замечательно, — пробормотал Родион, снова принимаясь наворачивать петли по кабинету. — Ты не можешь сказать, когда примерно был убит Петр: прямо перед твоим приходом или раньше?

— Минут за двадцать передо мной, — уверенно ответила я. — Кровь уже почти свернулась.

— Это что же получается, что свидетель двадцать минут бегал вокруг дома, дожидаясь, пока ты войдешь внутрь, и только потом вызвал милицию? Что-то тут явно не так. Я усматриваю в этом злой умысел, продолжением которого явился звонок в милицию от руководства. И только теперь, кажется, начинаю понимать, что Светлана впутала нас в какую-то грязную историю.

— Надо все-таки разобраться, каким образом Петр очутился в том доме? — начала я соображать. — Может, он сам в этом как-то замешан?

— Ага, придумал всю эту лабуду с пропажей сестры, а потом пошел и застрелился от стыда, — хмыкнул босс. — Нет, Петр здесь ни при чем, и знаешь почему?

— Почему?

— Потому что, когда я сегодня возвращался из школы, меня чуть не сбила машина.

— О чем это вы? — насторожилась я.

— До меня лишь сейчас дошло, что это была никакая не случайность, а самое настоящее покушение. Представляешь, иду я себе по тротуару, никого не трогаю, вдруг слышу сзади подозрительный шум и оборачиваюсь. И вижу, что прямо на меня летит какой-то сумасшедший на потрепанных синих «Жигулях». По тротуару! Не слабо? Хорошо, других прохожих не было, а то бы он там всех передавил. Понятно дело, я решил, что это пьяный, и быстренько сиганул на ближайшее дерево. «Жигуленок» не рассчитал, врезался в это дерево и чуть не отрубил мне ноги.

— О Господи…

— Слушай дальше, — довольно проговорил Родион. — Это тип вылезает из машины, озадаченно чешет в затылке и заявляет мне, висящему, как бабуин, на ветке, что у него вдруг отказали тормоза и рулевое управление од-но-вре-менно.

— И вы поверили?

— А почему же нет? Мало ли, что случается с этими старыми машинами. И потом, я тогда еще понятия не имел о всей этой истории с убийствами и твоим задержанием. А теперь понимаю, что меня хотели элементарно убрать…

— Но вы хоть номер запомнили?

Бросив на меня уничижительный взгляд, он проворчал:

— Естественно, запомнил. Я имею привычку запоминать все, что вижу, даже выражение лица у пролетающей мимо мухи. Но уверен, это мало что даст, — номера наверняка были фальшивыми.

— Послушайте, босс, — вдруг осенило меня, — но, если они решили убрать нас любыми способами, значит, мы и сейчас еще в опасности?!

— Наверняка, — спокойно сказал он. — Теперь мы всегда будем в опасности, пока живы. Видимо, кому-то очень не хочется, чтобы мы копались в этом деле, и у кого-то очень хорошие связи, чтобы заткнуть нам рот. И они не гнушаются никакими методами, вплоть до убийства, а это далеко не каждый смертный может себе позволить…

— Мне страшно, босс. — Меня передернуло, и я в страхе оглянулась, словно из-за кресла мог выскочить бандит с кинжалом и всадить его мне в сердце. — А ваши друзья не могут выяснить, кто за всем этим стоит?